Да и работу артефакта я замкну на собственный дар, как Ченгер сделал с наручами. Таким образом, в чужих руках мой артефакт работать не будет. А наружные части еще и укреплю стопорами, скопированными с клепок — чтобы никто, даже специально приглядываясь, не разобрался, почему эта штука стреляет и чем. Нет уж — удивить, значит, победить.

— Хорошо, — серьезно кивнула Салэм. — Но если потребуется помощь…

— Я сразу же скажу, учитель, — улыбнулся ей в ответ.

После появления демона у Салэм только одна задача — следить за одержимым и при необходимости уничтожить его. Может быть, прямо ей об этом не говорили, но представить реакцию некромантки, уже убившей своего брата, несложно. Долг и профессиональная гордость не позволят ей отвернуться от угрозы. Это втихаря таскать этерний можно — речь ведь о пользе для ордена в виде усиленно обучающегося демонолога шла. А дать одержимому резать мирное население — вопрос совсем другой.

Уже сейчас я вижу, что Ченгер даст мне гораздо больше знаний и навыков, чем искоренительница.

Но, во-первых, орден так и так бы своего контролера приставил. Во-вторых, Салэм действительно обязана мне, и мы сработались. Вряд ли, конечно, удастся поколебать ее верность, однако палки в колеса пихать мне она не станет. Как бы там ни сложилось, но я все еще отмечен Марханой, а богиню Салэм опасается.

Так что вся эта ситуация с силами, которые хотят мной воспользоваться, как гондоном, и выкинуть — мне же на руку. Как говорится, разделяй и властвуй. Вот и будем делать так, чтобы никто не ушел обиженным.

С этой мыслью я вытащил горсть камней этерния и закрепил первый в тисках. Приставив линзу на подставке, поправил кристалл, чтобы он смотрел на меня лицевой стороной, и, вооружившись скальпелем, приступил к нанесению ритуального чертежа. Работать предстояло долго и внимательно, так что я не спешил, снимая с кристалла чуть ли не по микрону за одно движение.

Салэм побродила по этажу, но вскоре спустилась вниз, оставив меня одного. А я увлеченно работал, высекая черту за чертой на жесткой поверхности этерния. В самый ответственный момент камень лопнул, и я выругался шепотом. Почти ведь получилось!

Закинув обломки в рот, я пустил импульс, растворяя их в порошок, и приступил ко второй попытке. Ничего, камней у меня много, все получится. Ничего не выходит лишь у тех, кто ничего не делает.

А после ночного нападения мотивацией я был заряжен выше крыши. Погодите, ребята, я вам покажу Дикий Запад по-русски.

Поместье барона Чернотопья.

Барон Ян погладил украшенную шрамом щеку и оглядел гостя снизу доверху. Немолодой уже мужчина с гладко выбритой головой, сам он серьезно высох от возраста, но тело еще выдавало в нем неплохого бойца — широкие плечи, жилистые руки. И взгляд, которым гость оценил помещение и охрану новоиспеченного барона.

Да, после того как Яну удалось свергнуть Кристофа Шварцмаркта, новый владелец Чернотопья всерьез озаботился собственной безопасностью. Оно ведь как, сегодня ты впервые что-то сделал, а завтра за тобой уже повторяют все кому не лень. Так зачем давать конкурентам шанс?

— Слушаю тебя, — кивнул барон, опускаясь в кресло.

Верный помощник возник рядом со своим милордом и сложил руки на груди. За прошедшее время бывший заместитель главаря разбойников серьезно раздался в животе, погрязнув в удовольствиях, но рука его по-прежнему оставалась крепкой. Хотя остроты языка это не изменило.

— Мне прислали сообщение, — ответил старый вояка, спокойно глядя на хозяина поместья, — Аркейн начал рыть землю в поисках культа.

Ян только щекой дернул. Вот уж что его раздражало, так это толпа фанатиков, которым пришлось уступать одну из собственных деревень. Это раньше, когда он брал от них гроши на исполнение мечты, ему казалось, что одна деревня — это пустяк. Но встав у руля Чернотопья, новый барон резко ощутил, в каком упадке находится доставшаяся ему земля.

Кристоф хотя бы мог у графа и соседей помощи попросить. Но хозяин Огонвежа не станет протягивать руку вчерашнему бандиту. Не трогает сам, и другим баронам велел не лезть — и то уже достижение.

Так что Чернотопье оказалось предоставлено само себе, и Яну с его ватагой разбойников теперь приходилось крутиться, чтобы просто выжить. Крестьяне свержения власти не поняли, и до сих пор приходилось вбивать им в головы, кто здесь власть. А ведь это только весна!

Ян чувствовал, как трон шатается под ним, а баронская корона давит на лоб. Если он не добьется успеха, не совершит что-то, что заставит подданных принять его, к осени их свергнут. И вряд ли кто-то из ватаги простит своему вожаку подобный промах.

Все это вело к тому, что интересоваться культом было просто некогда. Отдал деревню — и не лезьте.

— И что? — развел руками Ян, разглядывая гонца Хибы. — Я свою часть сделки выполнил.

— Это ложь, — заявил лысый старик, скривив губы в отвратительной усмешке.

Помощник вздрогнул, заметив ужасающие зубы акулы во рту гонца. Барон же отнесся довольно равнодушно — не первый урод в рядах культа и не последний. От каждого шарахаться, никаких нервов не хватит.

— Что же, по-твоему, я не сделал? — нахмурился Ян.

— Мальчишка выжил, — произнес культист. — Бастард Чернотопья выжил. И он идет сюда. Мне нужно объяснять, что это значит?

Барон улыбнулся и откинулся на спинку трона.

— Этого быть не может, мой подчиненный лично перерезал ему глотку. Верно говорю, Оливер?

Но помощник не ответил сразу, и Яну пришлось повернуть голову к нему.

— Милорд?

— Ты что, тварь, оставил единственного законного наследника в живых?! — мгновенно все поняв по лицу заместителя, барон зарычал разъяренным медведем. — И говоришь мне об этом только сейчас, когда смерды готовы поднять бунт?!

Пока Оливер пытался оправдаться, стоящий перед бароном посланец культа развернулся и пошел прочь. Свою задачу он выполнил, а что там дальше будет с узурпатором — то культа не касается. Они все равно успеют набрать достаточно сил.

Пусть бастард придет и сцепится с Яном. Кто бы ни вышел победителем, следующий правитель Чернотопья будет принадлежать культу Хибы.

Руины. Киррэл «Чертополох».

— Как твои успехи?

Голова Салэм показалась над спуском, и я отложил инструменты.

— Руки трясутся, глаз дергается, — ответил искоренительнице раздраженным тоном. — И хочется убивать.

Сложно ли нанести на не слишком твердый кристалл один небольшой ритуал? Еще как! Я перепортил уже порядка двадцати кристаллов, а ни одного законченного так и не получилось — этерний просто ломался от неосторожного движения. Благо хоть заряд в камне никуда не девался, лишь разделялся между частями.

— Хорошо, — улыбнулась Салэм. — Тогда прибери за собой и спускайся. Мне нужна твоя помощь, а тебе необходим новый урок.

Не став спорить, я убрал инструменты и спрятал камни обратно в мешок. Действительно стоило переключиться на другую задачу. Такой концентрации мне в жизни не приходилось испытывать.

Я же не опытный артефактор — это для них такие задачи проще пареной репы. Там и рука набита, и глаз наметан. А вот мне приходилось выискивать закономерности в разрушении кристаллов, рассчитывать силу, выверять каждое движение.

Немудрено, что артефакторов крайне мало по сравнению с другими магическими специальностями — это же нужно не только глазомер иметь, но и железную задницу со стальными нервами. Достаточно всего лишь представить, на какую сумму мне пришлось перепортить этерния, и дурно становилось.

Спустившись по лестнице, я окинул взглядом устроенный искоренительницей бардак.

Первая псина уже была разобрана на части. На стене растянулась шкура, в сторонке, осторожно сложенный, лежал лишенный плоти скелет. Внутренние органы в стеклянных банках, расставленные на походном столике, плавали в желтоватом растворе. Отдельно валялась горка изуродованного ножом мяса.