— А это хорошо или плохо?

— Это меня изрядно раздражает!

Люмийский взглянул на самодельное оружие товарища. Умело выполненный деревянный полуторник напоминал ему настоящее стальное орудие убийства.

— Слушай, научи меня драться, — вдруг обронил он.

Брови Герца заиграли от удивления.

— Тебе-то это зачем? У принцев вроде тебя в подчинении всегда есть люди, защищающие своего властителя.

— С чего ты взял, что я хочу стать наследником трона? — воспротивился юнец.

Ответ показался неожиданным и более странным, чем просьба.

— Может, потому, что все принцы хотят стать королями?

— Все — это не я. Мне это не по душе! Мои родители привыкли все решать за меня — учат грамоте, письму, наукам, этикету! Но я не хочу этого! Почему всё должны решать за меня?!

Внезапно, на лице Мироэна возникла улыбка.

— Ну, если тебе трудно и ты не считаешь себя хорошим бойцом, то…

Герц понял, к чему ведет товарищ.

— Ах ты хитрый льстивый принц! Ну хорошо, я научу тебя всему, что знаю. Но потом не жалей о своем выборе!

Люмийский кивнул в знак согласия.

— Ну что, теперь мы квиты?

— Еще чего. Вообще-то волк тебя ни разу не укусил, а моя спина ноет от боли. Раньше не мог помочь?

— Прости…

Приятели громко засмеялись, спугнув стаю уток, проплывавших рядом с ними. Это было их первое совместное развлечение. В дальнейшем они часто встречались на том же месте, где и познакомились, скромно прозвав его «Удушьем волка».

Спустя несколько месяцев тренировок Герц знатно поднатаскал Мироэна, обучил базовым навыкам сражения на мечах и раскрыл несколько собственных секретов. Но время бесповоротно шло вперед. Никто не знал, насколько беспощадной и коварной может оказаться судьба. Вскоре произошло событие, надолго разделившее друзей и сломившее одного из них… И имя ему — день падения семейства Люмийских.

Герц резко открыл глаза и встрепенулся от кошмарного сна. За все то время, пока он спал, фактически ничего не изменилось — маги все так же сидели у догорающего костра, общались и что-то ели.

— С-сколько я спал? — устало поинтересовался парень.

— Девять часов. Скоро полночь, — молвила Элли.

— Хорошо…А где Ми… Люмен? Тебе удалось с ним поговорить? — обратился он к танцовщице.

Ифра ответила, не отвлекаясь от трапезы.

— Он ушел.

— Понятно… Стоп. То есть как — ушел? — возмутился бродяга.

— Как, по-твоему, люди ходят?

— Вот так просто — взял и ушел?

— Конечно, взял и ушел, на своих двух. Мы не держим преступников, пусть идет куда хочет, — пробормотала она.

Серые глаза сощурились от удивления.

— Выходит, ты с самого начала знала, кто он такой…

— Более того — я сама сдала его Эльро.

Герц подошел к Ифре и без колебаний схватил её за горло. Танцовщица из Бель-Роу обхватила руку путника и попыталась вырваться из удушающего захвата, но ничего не вышло. Бродячие циркачи окружили их и приготовились к возможной схватке.

— Жалкая фокусница. И сколько же ты получила за его голову? Мешок золота, два? Вы видите Мироэна лишь таким, каким вам его рисуют владыки и короли. Но знали бы вы его так, как знаю я… Ни за что бы так не поступили.

— Т-ты делаешь б-большую ошибку-у… — с трудом произнесла волшебница.

Стиснув зубы, он отпустил девушку и ушел, не сказав ни слова. Однако его пронзающий, охваченный отвращением и злобой взгляд, брошенный на прощанье, они запомнят надолго. Герой понял, что сейчас куда важнее попытаться вновь спасти приятеля. Эта мысль вызвала у него чувство дежавю и некое подобие улыбки.

Пустынный ветер, разгуливающий вокруг Бель-Роу, не прекращался даже ночью. Покидая пещеру, Герц накинул на голову капюшон. И как бы он ни пытался ускорить шаг, стихия все замедляла и замедляла его. Хвала Деусу, до города было рукой подать.

*

Перламутровый дворец, возведенный в центре Бель-Роу, входил в число самых дорогих сооружений Рахаса. Его масштабы поражали: он занимал одну четвертую часть всего города, и точно так же четверть городской казны ежегодно уходила на его чистку и реставрацию. Пышные пальмовые сады и небольшие оазисы с прозрачной водой, пристройки и родовые склепы, соединенные между собой каменными дорожками и мостиками — все это было обнесено резной мраморной стеной. Местные жители никогда не видели таких красот, а если бы и увидели, вряд ли обрадовались.

Величественный дворец был окружен несколькими башнями, в которых располагались опорные пункты стражников. Сейчас там было пусто. Белокаменный фасад, окна и массивные входные двери были обрамлены благородными металлами и почти всегда блистали. Чисткой дворца, который Эльро унаследовал от предшественников, занимались сотни придворных.

Еще одной отличительной чертой сооружения являлась огромная луковичная крыша, острие которой рассекало ночные небеса. Её безмерное перламутровое сияние всегда служило своего рода маяком в безграничном песчаном океане.

Окна покоев государя выходили прямиком на почетный двор, куда понемногу сходились люди, возжелавшие увидеть двойное зрелище. Эльро весь вечер провел в своем уютном широком кресле, попивая вино и наблюдая за суетливым Бель-Роу.

Он медленно погрузился в свое прошлое. У него никогда не было ни жены, ни детей, а уж желания обрести все это — тем более. Самопровозглашенный мэр не хотел делиться состоянием с наследниками. Безмерные богатства, чистая постель, сытные ужины, алкоголь и власть — он считал, что будет править вечно.

Двери спальни отворились, и в их проеме показалось несколько стражников во главе с советником.

— Надеюсь, вы не просто так нарушили мой покой? — озлобленным тоном поинтересовался мужчина.

— Вы просили привести узника незадолго до полуночи. Услышать его, так сказать, последние слова, — поправляя растительность под носом, молвил десница.

Латники завели кареглазого беглеца, закованного в кандалы. Мироэн послушно стал на колени и осмотрел комнату властителя.

— Твои подчиненные совсем беспомощны, раз уж тебе приходится нанимать для моей поимки бродячих циркачей…

— Да! И они отменно справились со своей задачей! Ну что, Падший, ничего не хочешь сказать перед казнью?

Карие глаза забегали по сторонам, суетливо изучая окружение.

— Не могу не подметить, насколько богато и красиво выглядят ваши покои, милостивый Эльро. Особенно портрет. Но лицо, нарисованное золотом, — это уже перебор. Такое чувство, будто вы заболели желтухой.

Эльро махнул рукой, на что стражник выписал узнику подзатыльник.

— Язвишь, глядя в глаза смерти, значит…

— Не думал, что у смерти такие выпученные глаза и заплывшее жиром лицо, — глядя на мужчину, заявил Мироэн, за что снова получил по голове.

— Меня такими мелкими словами не ранишь, мальчишка. Не пойму: ты либо бесстрашен, либо глуп. Хотя для меня это одно и то же. Разве не осознаешь, в какой ситуации оказался?

— Не понимаю, о чем ты.

Эльро поднялся на ноги и подошел впритык к преступнику.

— Ты решил посягнуть на жизнь городского главы! И за это ты поплатишься собственной жизнью!

Люмийский громко засмеялся, вгоняя всех присутствующих в недоумение.

— Ха-ха-ха! Посягнуть на жизнь? Не смеши меня, пожалуйста!

— Т-тогда зачем ты пришел сюда?

Парень резко сменил настроение и заговорил с властителем серьезным, угрожающим тоном.

— Я пришел за Фра́ксинусом.

Мэр широко раскрыл глаза и поднял брови, услышав это имя.

— З-зачем… он…т-тебе?..

— Я — Коллекционер. А такая реликвия, как эта, послужит приятным дополнением к уже имеющимся экземплярам.

Эльро впал в ступор, его руки заметно тряслись. Принц не прогадал и попал прямо в точку: глава города дорожил этим предметом, возможно, больше, чем золотыми слитками, валявшимися в его хранилище.

— Уведите его! И приготовьте место перед дворцом! Я хочу, чтобы это выглядело… красиво, — приказал мужчина.