— Семь человек… Местами их кожу покрывали шрамы и черные рисунки. Тогда я еще не знала, кто они на самом деле. Меня быстро схватили, подвели ближе, повалили на колени и заставили смотреть. Среди треска горящих брусьев я услышала голоса своих родных. Мародеры получили то, чего желали. Им отдали это безо всякого сопротивления, но… Они все равно сожгли их живьем.

Он думал о том, чтобы оборвать разговор, сменить тему, попросить замолчать, лишь бы не слышать то, с каким отчаянием девушка рассказывает все это.

— Пока они думали, продать меня или же оставить для своих утех, а потом убить, из огня выскочило нечто страшное и пугающее. Оно полакомилось рукой одного, ногой другого, а после — внутренностями третьего. Все попытки кровных противостоять ему оказались безуспешными. Тогда я впервые узрела то, что все считали вымыслом. Мифическое существо, призванное стариком… Он спас меня, обучил всему, что умел сам и… Я благодарна ему за это.

Рассказав историю, девушка почувствовала облегчение. Несмотря на то, что она не так хорошо знакома с Герцом, ей было важно высказаться. На девичьем лице показалась мимолетная улыбка.

— Долго еще идти? — сменил тему парень.

— Мы уже почти… на месте…

Торговые лавки были выжжены до основания, а от жилых домов остались одни тлеющие каркасы. Невысокий обелиск из неотесанного камня, вокруг которого обосновалась деревня, осквернили и запятнали. Человеческие тела лежали подле него уже довольно долгое время. Вперемешку, друг на друге, истерзанные глубокими порезами и сквозными ранами, из которых сочилось нечто зеленое и гнилое.

Вдохнув полной грудью, Герц скривил лицо и закашлялся. Сполна ощутив зловонный запах крови и чего-то резкого, он тотчас прикрыл нос накидкой, чтобы не вкусить этой дряни снова.

Люмия оказалась в кошмарном сне, из которого невозможно было выбраться, просто открыв глаза. Она прекрасно знала всех этих людей. У кого-то постоянно покупала еду, с кем-то хорошо общалась. Порой, в самые тяжелые для деревни времена, она охотилась с местными мужчинами на дичь, чтобы их дети и жены не голодали.

— Они… Они все… Почему? Эти люди ни в чем не виноваты… Они же ничего плохого не сделали…

Герой стал перед ней, закрывая собой ужасающую картину.

— Безумцам вроде него нет дела до того, хорошо они поступили или плохо. Нам нужно уходить.

— Но… Где теперь его искать? — вытирая слезы, спросила девушка.

Серые глаза, оглядываясь по сторонам, случайно обратили внимание на записку, прибитую к дереву.

«Это была незабываемая ночь! Я не выспался, устал, но получил истинное наслаждение, убивая каждого из них. Ну а теперь — десерт. Я ушел за вашим дружком, поторопитесь! Ваш любимый S.V.».

— Кажись, я знаю, где искать эту тварь… — сцепив зубы, произнес Герц.

*

Хоухен не отходил от Мироэна ни на секунду. Каждые полчаса он менял компрессы, обрабатывал рану на плече и поил парня настойками из горьких трав. В поисках давно забытых рецептов целебных мазей старик перерыл все книжные шкафы и сундуки. Пока он жил вместе с своей семьей, замку не требовался ни целитель, ни алхимик, ни зельевар. Старший из Люмийских знал толк во многих науках и нередко помогал жителям Ланслайта.

Он держал Мироэна за побледневшую руку: она была холодной и изредка подергивалась. Каждый глоток воздуха давался принцу с большим трудом. Сейчас старик мог только наблюдать за мучениями внука и ждать, пока Герц с Люмией сразят Сент Вина.

— Помню, как мне приходилось лечить тебя в детстве. Ты долгое время был прикован к постели, а старушка Роуз заставляла пить каждый час приготовленные мною отвары из шиповника и прочих гадких трав. Ох и кривился же ты тогда…

Люмийский засопел и сморщился, будто до него дошли слова дедушки.

— Миро, родненький, я знаю, ты слышишь меня. Чтобы ты там ни видел, чтобы ты ни чувствовал — борись, умоляю! Не прощу себе, если еще и ты меня покинешь!

В приоткрытое окно с пронзающим свистом что-то залетело. Яркий свет, исходивший от снаряда, ослепил старика, после чего прогремел взрыв. Кора пышнолистого дуба взялась огнем. Двухэтажный домик оброс трещинами, а обломки наружной стены разлетелись в разные стороны.

— Согласись, старик, годы берут свое, — высокомерным тоном выкрикнул кто-то. — Колдуешь уже не так, как прежде.

Им удалось уцелеть только благодаря своевременно созданному барьеру Хоухена. Однако его изнуренный вид свидетельствовал лишь об одном — он однозначно стал слабее.

— И почему я не удивлен твоему появлению? — пробормотал седовласый.

— Видать, в глазах дряблого старца я кажусь слишком предсказуемым. Уж прости.

Из-за деревьев высунулся худощавый охотник за головами. Крепко сжав рукоять ядовитого фламберга, он кровожадно облизнул губы и взглянул на последних представителей королевской семьи.

— Что ты сделал с моей внучкой и его другом? — спросил Хоухен.

— Хм, я их не встречал. Полагаю, они направились искать меня в эту чахлую деревушку, но опоздали. Ох и насладился же я этими криками и жалобными стонами. «Помогите, пощадите…». Бесят.

Сент Вин скопил как можно больше слюны во рту и плюнул в сторону заклинателя.

— Ты ненормальный…

— Ха, а я этого и не отрицаю. Я делаю то, что приносит мне удовольствие. Нам, членам клана, законы не писаны, в отличии от «честных». Завязывай уже с этой пустой болтовней. Хочу поскорее испытать твое величие и силу, Хоухен Люмийский!

Единственное, что старец мог сделать в этой ситуации — выиграть время. С тем запасом духовной энергии, которая у него была, он не в силах победить молодого и опытного бойца.

— Судьба неблагосклонна, раз решила столкнуть нас лбами, — Люмийский-старший пронзил Сент Вина гневным взглядом и свел ладони воедино.

Возле старика появился огромный двуглавый волк белоснежного окраса, твердо стоящий на задних лапах. Его массивное тело местами было прикрыто стальными латами, а в лапах он держал увесистый моргенштерн с тремя шипастыми шарами на цепях. Налитые кровью глаза выразили готовность к поединку.

— Я уж думал, всё, что толковал наш лидер, — пустая болтовня… А ты и вправду можешь призывать существ из священной книги Каруды[8]… — в голосе светловолосого заиграли нотки удивления.

Громадный зверь яростно завыл и двинулся вперед, содрогая землю. Он замахнулся трехглавой булавой, однако Сент Вин сумел улизнуть. Звонко бряцнули цепи, раздался дикий грохот. Игольчатое оружие крепко засело в стволе небодрева.

— Похоже, это будет не так просто, как я предполагал! — молвил убийца, осознавая, что вплотную к зверю приближаться не стоит.

Вырисованные им в воздухе письмена быстро исчезли. Лесная поляна побледнела и стала пленником густого тумана, в разы уменьшившего обзор призывателя и его существа. Хоухен попытался положиться на свои инстинкты и чутье, но ничего не вышло — кругом стояла гробовая тишина, а запахи пропали.

— Нечестно ты играешь…

— О какой честности идет речь, если против меня выступило двое? Смотри не надорви спину, старик!

Голос противника прозвучал настолько отчетливо, словно он стоял где-то рядом. Обернувшись, волшебник подтвердил свои догадки: тощий убийца замахнулся на него извивистым клинком, однако Хоухен вовремя оступился и обошел прямой удар.

— Явись, Серый Талф! — выкрикнул он.

Перед ним возникло еще одно существо. На сей раз это был низенький и рослый крот с золотистыми наколенниками, налокотниками и сверкающим на голове кабассетом[9]. Приложив лопатообразные лапы к земле, он напрягся и развел их в стороны. Лесная почва затряслась и будто разошлась по швам. Образовавшиеся расщелины быстро поглотили пелену, но злодея и след простыл.

— Ты ведь знаешь, за что меня прозвали «тихим убийцей»? — прошептал наемник.