Не было ничего удивительного в том, что ситуация после августа изменилась очень значительно. Украинская коммунистическая партия, приложившая огромные усилия для сохранения Союза, была запрещена. Огромное большинство населения, включая миллионы русских, не хотели связывать свое будущее с борьбой двух эгоцентриков в Москве.

1 декабря 1991 г. Леонид Кравчук всенародным голосованием был избран президентом Украины (61 процент голосовали за него). А 90 процентов населения проголосовали за независимость без всяких вариантов некого союза. Восемьдесят четыре процента избирателей пришли к урнам для голосования, и более девяноста процентов проголосовали за независимость и за Кравчука как президента. За это голосовала даже космополитическая Одесса и русский Крым. Ельцин через три дня признал независимость Украины — самый важный фактор в уравнении. Россия впервые на протяжении трех столетий отказалась от утверждения, что Украина — это просто часть России.

Апогеем поддержки идеи Союзного Договора было решение Верховного Совета РСФСР 4 декабря 1991 г., содержащее призыв ко всем республикам сохранить Союз. Пустые хлопоты.

Метался лишь Горбачев, призывавший Украину подписать договор, в который вошли бы, как минимум, еще семь республик Россия, Белоруссия, Казахстан и четыре среднеазиатские республики. С опущенными лицами Ельцин и Назарбаев также призвали Украину голосовать за Союз. Здесь-то и отлились Ельцину горбачевские слезы.

Но происходящее (понимали американцы) соответствовало внутренним планам Ельцина с середины ноября 1991 года: «Использовать отказ Украины войти в союз как оправдание своего (лживого) обещания не быть инициатором коллапса союза. Теперь он мог утверждать, что Украина, а не Россия положила конец Советскому Союзу. Украинские политические лидеры были рады играть свою роль. 5 декабря 1991 года парламент Украины аннулировал вхождение Украины в договор 1922 года о создании СССР, а на следующий день он проголосовал не подписывать союзный договор и создать собственные вооруженные силы»⁴⁴².

Теперь американцы были готовы иметь дело с отдельными республиками не меньше, чем с центральным руководством. Когда Соединенные Штаты ратифицировали договор об обычных вооружениях и вооруженных силах в Европе (25 ноября 1991 г.), они уведомили об этом не только советских дипломатов, но чиновников министерств иностранных дел Украины и Белоруссии.

После оглашения результатов выборов американский Белый дом выступил с «приветствием» результатам демократических выборов. Американская дипломатия весьма неумело попыталась связать украинское голосование с путчем — «это плата за поражение путча, в крушении которого Борис Ельцин сыграл главную роль… Мы намерены продолжать наше сотрудничество с президентом Горбачевым и его правительством наряду с укреплением и расширением связей с президентом Ельциным и российским правительством». В обращении говорилось о посылке заместителя государственного секретаря Томаса Найлса в Киев и Москву. Вопрос об американской помощи Украине будет обсуждаться в соответствии с другими обязательствами Америки. Но США определенно помогут Украине в налаживании связей с международными организациями, они будут уважать границы Украины, ее обязательства по отношению к ОБСЕ, помогать украинским лидерам «реализовать свое желание достичь безъядерного статуса и создать ответственные планы в области достижения безопасности»⁴⁴³.

Как признает Раймонд Гартхоф, «достойно сожаления то, что президент Буш не подождал украинского голосования, провел в соответствующем духе встречу с американскими украинцами, что несомненно способствовало скороспелым, преждевременным и не всегда точным публичным заявлениям по крайне чувствительному вопросу»⁴⁴⁴.

На волне этих перемен Кравчук принял приглашение Шушкевича и Ельцина встретиться в Белоруссии. Перед отбытием он самым ясным образом обозначил свою позицию на пресс-конференции после принятия присяги. Украина согласна подписать соглашение, но она не войдет в какой-либо союз, имеющий центральный орган. Это играло против Горбачева и на данном этапе в пользу Ельцина.

Накануне Ельцин обсуждал ситуацию с Горбачевым, и они сошлись в том, что союз невозможен без Украины. Горбачев по-прежнему (и это отмечают американцы) занимался самообманом: украинское голосование за независимость есть ничто более как выражение желания быть на равных с другими республиками в будущем союзе. «Я уверен, что сегодня на Украине народ думает о союзе точно так же, как об этом думают народы всей нашей огромной страны».

После украинского референдума Ельцин говорит Горбачеву, что «если они (Ельцин и Шушкевич) не сумеют вовлечь Украину в предполагаемый союз, «то они вынуждены будут думать о чем-нибудь другом»⁴⁴⁵ .7 декабря 1991 г. сначала Ельцин, а затем Кравчук прибыли к председателю Верховного Совета Белоруссии Станиславу Шушкевичу и немедленно отбыли на крайний запад республики — в Беловежскую пущу. По прибытии в Минск Ельцин сказал: «Мы обязаны очень серьезно обсудить, в какой союз мы вступаем и какой договор подписываем. Я полагаю, что мы должны выработать такую точку зрения, которая позволит нашим трем славянским государствам не удалиться друг от друга». Такую цель Ельцин поставил после трех лет крушения союза славянских государств. Подлинно греческая трагедия. В более заниженном слоге партийный начальник думал, что все возможно и обратимо. Он как бы забыл, что инструмента, обеспечивающего единство, уже нет.

К северу от исторически столь значимого Бреста, на границе между Белоруссией и Польшей стоит созданное по приказанию Хрущева угодье «Беловежская пуща». Именно здесь, а не как ранее было объявлено — в Минске — встретились последние разрушители огромного государства в пятницу, 7 декабря 1991 года. Спрятавшись от журналистов, три небольшие делегации на автомобилях выехали из Минска на запад. Среди первобытного леса, повинуясь первобытным страстям, крушители единой державы держались как заговорщики. Еще существовала единая армия и единое национальное сознание, но помыслы всех трех заговорщиков сводились к уходу от опеки Центра и созданию новых национальных центров. Огромное государство не породило ни одного убедительного для большинства идеолога, который хотя бы идейно защитил всю прежнюю великую историю распадающейся страны.

В Беловежье «злой гений» перестройки добил ее инициатора. Жалкое состояние Горбачева и его центральных органов никак не трогало «уральского потрошителя». Он и сейчас сконцентрировался на том, чтобы ликвидировать власть центра, власть Горбачева полностью и забыть о всех поползновениях типа союзного договора. Словами документа: «Переговоры, направленные на выработку Союзного договора, зашли в тупик… Объективный процесс выхода республик из СССР и образование независимых государств стало реальностью». Три лидера объявили о создании содружества независимых государств», состоящего из Белоруссии, России и Украины и открытого для вступления других стран». Были даны «гарантии уважать международные обязательства бывшего СССР и обеспечивать общий контроль над ядерным оружием и его нераспространением»⁴⁴⁶.

Американцы отметили историческую значимость «отказа России от территорий бывших ею столетиями». Основная масса оговоренного и подписанного в Беловежской Пуще была пожеланиями: кооперация во внешней политике, в экономической стратегии, транспорте и коммуникациях, защите окружающей среды, миграционной политике, борьбе с преступностью. Каждое государство может выйти из новосозданного Содружества независимых государств, предупредив остальных за двенадцать месяцев до выхода.

В телевизионном интервью по каналу CBS государственный секретарь Джеймс Бейкер заявил 8 декабря, что «Советского Союза, каким мы его знали, более не существует». Бейкер предупредил о риске иметь дело с огромной Югославией, вооруженной ядерным оружием»⁴⁴⁷. А ведь Бейкер выступал еще не зная об СНГ.