На следующий день президент Буш выступил с посланием «О положении страны», где тоже помянул «насилие на Балтике. Мы будем внимательно следить за ситуацией здесь»338. Неделей позже: «Когда мы видим насилие на Балтике, нам трудно вести дела как обычно… Если ситуация не изменится, то наши торговые отношения будут отброшены назад». Буш помянул также ограничения на поставки оружия в Западное полушарие, сотрудничество в завершении конфликта в Анголе, и «многие другие события», совместное разрешение которых сблизило бы две страны339. Речь шла, прежде всего, о совместном решении вопроса об СНВ. Государственный секретарь Бейкер говорил в сенате, что «Советский Союз находится на перекрестке дорог»340.
В Риге 19 января пятьдесят советских десантников были брошены на захват главного здания Министерства внутренних дел Латвии, а по радио один из заместителей премьер-министра сказал в эфир: «Началась гражданская война!» И снова на людях Горбачев отрицал всякую связь с происходящим здесь. А было уже пятеро погибших. Хуже чем отсутствие моральной поддержки президента были его слова, которые он повторял все чаще — о том, что кровопролитие в Вильнюсе и Риге — провокация против него лично, «попытка реакционных сил остановить процесс реформ».
Тем самым Горбачев лишался последних верных союзников.
Балтийский кризис обсуждал собранный 31 января 1991 г. пленум Центрального Комитета КПСС. Обозначился «антилидер» — глава ленинградской партийной организации Борис Гидаспов. «Правда» напечатала его статью с обличением реформ, с призывом возвратиться к курсу 1985–1986 годов, восстановить роль КПСС341. На пленуме случилось неожиданное для Горбачева. Его прямой ставленник — первый заместитель генерального секретаря Владимир Ивашко и новый главный идеолог Александр Дзасохов примкнули к Гидаспову. Пошел «накат» на Соединенные Штаты, злоупотребившие мандатом ООН. Полозков призывал не забывать о классовой борьбе, повторяя в этом постоянную роль Лигачева342.
Буш написал Горбачеву письмо, в котором угрожал приостановкой всякой экономической помощи. В звонке Александру Бессмертных американский президент оповестил, что в текущих обстоятельствах встреча в феврале состояться не может. Все это тогда держалось в строжайшем секрете. Посол Мэтлок потребовал от Горбачева «возвратиться к политической линии прошлого лета». Потрясенный Горбачев все же сказал, что «на советской земле существует только один закон — советский. Даже имея собственные цели, прибалты обязаны ему подчиняться».
26 января министр Александр Бессмертных вылетел из Внукова-2 в Вашингтон. Он хотел повидать месячного возраста сына, остававшегося с молодой матерью в американской столице, но обстоятельства требовали иного, и он отправился в государственный департамент. Нажим американцев был беспрецедентным. По существу они требовали отторжения трех прибалтийских республик от Советского Союза. Бессмертных посылал Горбачеву телеграмму за телеграммой, но дорога к компромиссу пока была перекрыта. 28 января 1991 г. Горбачев пообещал следовать принципу: «Все проблемы должны быть решены мирными средствами». Дальше было уже только выталкивание Прибалтики из СССР. На Бейкера произвела впечатление фраза, которую Горбачев обещал сделать достоянием общественности: «Насилие в Вильнюсе и Риге не является политикой президента».
290
Бейкер велел своим подчиненным вести дело так, чтобы «держать его в узде Шеварднадзе…Мы должны замкнуть Бессмертных в политику его предшественника»443.
Этим полуднем Бессмертных прибыл в Овальный кабинет американского президента. Он сообщил, что Тарасенко покинул МИД и работает вместе с Шеварднадзе. Они сидели вместе с Бушем по разные стороны камина. Когда подали кофе, Буш сказал, что «в восторге» от того, что новый советский министр иностранных дел — это тот, кто знает Соединенные Штаты так хорошо. Президент одобрил формулу, которая позволила отнести визит Горбачева. Бессмертных сказал, что роль, сыгранная Советским Союзом в деле объединения Германии, в решении судьбы Восточной Европы, в Персидском заливе исходила из «совместного подхода, а теперь позиция СССР будет зависеть от реакции на события в Прибалтике. По видимости казалось, что Бессмертных призывает к спокойствию и взаимопониманию. Но, по сути, он выдвигал своего рода ультиматум: если американцы осложнят положение Москвы в Прибалтике, Горбачев сумеет осложнить жизнь антииракской коалиции. Не давая собеседникам «ощетиниться», Бессмертных смягчал произнесенное заверением, что прибалты получат все, чего они хотят — но только конституционным путем. Бессмертных сказал, что провел с Горбачевым выходные и тот постоянно повторял эту мысль.
Американцы ожесточаются
1 января 1991 г. страны — члены Совета экономической взаимопомощи решили осуществлять взаиморасчет в твердой валюте мирового рынка, и через несколько дней Исполком СЭВ решил распустить эту экономическую организацию. Восточноевропейские страны повернули на запад. У СССР не осталось союзников. А Горбачев думал только о встрече с американским президентом. Ему и в голову не приходило, что это будет последний его саммит с американским президентом.
Отдав все американскому партнеру, Москва уже не могла рассчитывать на прежнее внимание остающейся в одиночестве американской сверхдержавы. Кто-то говорил об этом прямо, кто-то (как Мэтлок) предлагал вести себя сдержанно.
23 января 1991 года президент Буш-старший прислал Горбачеву детальное послание, в котором объяснял, что он будет делать, если Горбачев не примет смиренно падение своей державы. Посол Мэтлок немедленно запросил аудиенцию. Горбачев назначил встречу на 1 час дня. Мэтлок выехал на бронированном посольском «Кадиллаке» сквозь толпу иракцев и палестинцев, протестовавших против американской политики на Ближнем Востоке.
Теперь президент СССР занимал в Кремле прежнее здание Совета министров. Посол пришел один — содержание письма не терпело чужих глаз и ушей. Горбачев встретил посла традиционной улыбкой, хотя и казался несколько утомленным. Они сидели друг против друга в уютных креслах, несколько слева сидел Черняев. После стандартных приветствий Мэтлок достал письмо, оно было на английском языке, и посол перевел его предложение за предложением. Буш писал, что находится под давлением внутри США и обязан что-то сделать для Литвы. «Он помнил данные в 1990-м году уверения Горбачева о неприменении силы и сделал немалое для оказания экономической помощи Советскому Союзу. Но продолжение этих программ невозможно в свете событий в Прибалтике».
Горбачев обратился к Мэтлоку: «Джек, как вы оцениваете текущую ситуацию?» Мэтлок ответил, что замечает изменения в политике Горбачева. Военное вмешательство поляризовало ситуацию и увеличило потенциал насилия. Интересам всех послужил бы референдум в отношении сецессии. Горбачев выслушал посла и сказал: «Постарайтесь помочь вашему президенту понять, что мы находимся на грани гражданской войны. Как президент, я обязан предотвратить ее. Впереди лежит период зигзагов. Многие вопросы имеют взрывной характер и очень трудны для контроля. Мы страдаем из-за низкой политической культуры, в стране нет традиции компромисса». Горбачев пообещал «своему другу Джорджу», что он поддержит его в войне против Ирака, в отношении Германии, соглашения по обычным вооружениям в Европе. Этой политике он будет следовать при любых обстоятельствах. Мэтлок решил не пугать его санкциями.
Но американцы решили все же нажать в том месте, которое для Горбачева всегда было чувствительным: встреча в верхах в феврале 1991 года не состоится. Официальным объяснением была Война в Заливе.
В Российской Федерации Ельцин воспользовался референдумом. Он добился внесения в вопросник положения о посте президента Российской Федерации. Теперь, если он выигрывал, то, по мнению, в частности, американского поста, «вопрос о рсзссийском президентстве имел большое значение. Если это вело к конституционной поправке и голосованию за российского президента, то Борис Ельцин выигрывал многое. Его власть по сравнению с властью Михаила Горбачева — неизбранного президента качающейся государственной машины — возрастала»344. В телевизионной передаче, транслировавшейся на всю страну, Ельцин 19 февраля 1991 года сказал, что Горбачев «ведет страну к собственной диктатуре». Теперь стало ясно, что союз Горбачева и Ельцина невозможен, и американцам следует выбирать.