— Что ж, а теперь давайте начнем урок как положено, — сказал он, направляясь к окну. — Это короткая лекция, и я постараюсь ее оживить, если…

Он замолк. Подрагивающий свет при его приближении скользнул в сторону. По щекам Нико разлилось тепло. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы удержать готовую погаснуть улыбку.

— …Если вы будете слушать внимательно. — Нико старался, чтобы голос его не выдал. Теперь он точно знал: в комнате прячется замаскированный чарами волшебник — скорее всего кто-то из стражи.

— Вам известно, как можно овладеть магическим языком? — спросил он, обращаясь к классу. — На самом деле примерно так же, как выучить язык вербальный или математический. Сначала учим символы. Вербальные языки используют буквы, математические — цифры, магические — руны. И тем не менее создать обычный текст может любой, у кого найдутся перо и чернильница. А прочесть его может всякий, кто имеет глаза. С текстом же магическим все гораздо сложнее: чтобы читать или создавать такие тексты, человек должен с рождения обладать особой восприимчивостью к магии.

Мальчик с каштановыми волосами, Деррик, перегнулся через парту и что-то громко нашептывал на ухо приятелю. Нико подошел к мальчикам.

— Заметьте, говоря о «грамотных», чарословы подразумевают людей, способных овладеть грамотой магической. Мы с вами — все, кто собрался в этой комнате, — грамотные: нам повезло оказаться среди тех немногих, кто с рождения чувствует магию.

Он остановился возле Деррика, вынудив его прекратить шептаться.

— Почему большинство людей рождается магически неграмотными? — задал риторический вопрос Нико. — Некоторые авторы — к сожалению, в их числе есть волшебники — полагают, что таким образом Создатель выделил, возвысил чарословов и что мы по сути своей лучше «неграмотных». По мнению некоторых авторов, мы рождены, чтобы править обществом. Я вам напомню — как когда-то мне, еще новичку, напомнил магистр Шеннон, — что родители у всех нас из «неграмотных». Без «неграмотных» нас бы просто не было. Честно говоря, мы в огромном долгу перед ними. И рождены мы не править, а служить…

Деррик встрял:

— Не понимаю. Почему нас бы не было?

Нико окинул мальчика изучающим взглядом.

— Чарословы не могут иметь детей. И это при том, что жизнь неграмотных намного тяжелее нашей.

— Никодимус, простите, но я все равно не понимаю… — Голос Деррика казался искренним, но мальчишки вокруг захихикали.

Нико прищурился.

— Что именно тебе непонятно?

— Почему мы не можем иметь детей. — По классу прокатилась волна нервных смешков.

— Чарословы стерильны, — ответил Нико. Лишь ценой величайших усилий он сумел сохранить непроницаемое лицо, скрыв неловкость.

— Хотите сказать, мы чистые? — спросил Деррик, фыркая, чтобы не рассмеяться. Его соседи уже хохотали в открытую.

— Нет, Деррик, — проговорил Нико, глядя прямо мальчику в глаза. Если Деррик решил и дальше развивать эту тему, лучше сразу его осадить. — Я хочу сказать, что чарословы не могут зачать ребенка во время занятий сексом.

Теперь весь класс взорвался хохотом. Нико спросил себя, получится ли у него вернуть себе внимание учеников.

— Сексом? — в притворном шоке воскликнул Деррик, воздев ладони к щекам. — О, мои девственные уши!

— Да уж, видно, что девственные, и явно не только уши! — бесстрастным голосом парировал Нико.

Теперь класс стонал от хохота. Бледное лицо Деррика стало пунцовым.

Нико отступил к первому ряду парт.

— Итак, вернемся к материалу урока. Мы уже установили, что все вы магически грамотны, а значит, можете научиться создавать руны, используя собственные мышцы. И как в случае с любым другим языком, вам придется освоить грамматику и постоянно пополнять свой словарный запас. Затем вы узнаете, как перемещать руны внутри тела, складывать их в предложения и, в конце концов, выпускать в мир.

Смех затих, и теперь два десятка улыбающихся и заинтересованных лиц были обращены к нему. Воодушевленный Нико продолжил:

— Вот для чего нужны уроки анатомии, на которых вы будете препарировать трупы. Очень важно знать строение собственных мышц и костей. Допустим, вы захотите обернуть один отрывок вокруг плечевой кости, другой — вокруг локтевой, и так далее… Вопросы есть?

Вверх взвилась рука Деррика.

Нико закатил глаза.

— Выражусь иначе. Есть вопросы по теме урока?

Мальчик с улыбкой опустил руку, вызвав очередной взрыв смеха.

Нико кивнул:

— Что ж, тогда давайте поговорим о разных магических языках. Три языка используются всеми магическими сообществами и потому известны как «общие языки». Джежунус — первый из тех, которые вам предстоит изучить. Несмотря на относительную слабость общих языков, не стоит их недооценивать. Любой, кто свободно владеет общим языком, может научить ему другого чарослова. — Он поднял вверх палец. — Впрочем, как будущие волшебники вы гораздо больше времени потратите на освоение языков, которые мы называем «высшими». Все высшие языки контролируются особыми магическими сообществами. К примеру, мы, волшебники, контролируем нуминус и магнус. В отличие от общих, высшим языкам не всякого обучишь. Я владею и нуминусом, и магнусом, но, чтобы научить вас, мне понадобилась бы помощь магического артефакта — так называемого великого тома. — Нико стал расхаживать взад-вперед по классу, для начала направившись к двери. — Великий том — это массивный гримуар необычайной красоты. Войдя в контакт с томом, могущественный чарослов может овладеть высшим языком. В настоящее время существует лишь три великих тома магнуса и три — нуминуса. Одна из пар хранится здесь, в Звездной академии… Так вот, эти артефакты крайне важны, поскольку…

Щеки Нико обдало жаром. Он остановился и только тогда заметил легкое дрожание воздуха в нескольких шагах от двери… Еще один шпион? У него внутри все сжалось. Второй стражник? Или за ним следит кто-то еще?

Он выбросил эти мысли из головы и повернулся обратно к классу:

— Простите. Как я и говорил, тома крайне важны, поскольку с их помощью магические сообщества контролируют использование языков. Представьте: даже если вы свободно владеете нуминусом или магнусом, вам не удастся переметнуться в другой лагерь и обучить жрецов или гидромантов нашим высшим языкам. Без великого тома это невозможно. Правда, вы по-прежнему сможете творить для них волшебные заклинания; потому-то Орден и охотится на беглецов. — Он на миг прервался, чтобы вынуть руки из рукавов. — А сейчас небольшой наглядный пример. Я только что начал создавать руны для простенького предложения на магнусе. Я образую их здесь, в сгибающих мышцах предплечья. Теперь растущее предложение перетекает в мой сжатый кулак. Прежде чем стать активным, заклинание должно принять определенную форму, и я ему в этом помогаю. Кто видит руны? Поднимите руки.

Несколько детей, Деррик в их числе, вскинули руки.

Нико улыбнулся и зацокал языком:

— Тс-тс-тс. Все, кто сейчас тянет руку, врут. Чтобы видеть руны магического языка, необходимо в совершенстве им владеть.

Класс прыснул со смеху, причем громче всех смеялся Деррик. Когда дети успокоились, Нико продолжил:

— В любом случае, распахивая ладонь… вот так… я выпускаю заклинание. Если бы вы свободно общались на магнусе, то увидели бы сияющую строку серебряных рун, плывущую в воздухе, словно лента на ветру. — Он пристально посмотрел на учеников. — Когда я сотворил заклинание, кто-то из вас мог услышать звон далекого колокольчика или почувствовать легкую тошноту. Кому-то могло показаться, что в комнате потеплело или что свет стал ярче. Это не совпадение. Вы почувствовали мои чары, и ваше подсознание постаралось, пусть и несколько бессистемно, их интерпретировать. А все потому, что чувствительный к магии разум заменяет восприятие незнакомого или скрытого магического текста одним из привычных чувств. Данный феномен известен как синестезия. Слово трудное, незнакомое. Я хочу, чтобы все произнесли его вслух вместе со мной: си-нес-те-зИ-я. — Класс откликнулся монотонным эхом. Нико кивнул. — Большая часть синестетических реакций остается незамеченной, если только чарослов сам их не отслеживает. И сами реакции также уникальны — то есть каждый чувствует что-то свое.