Нико посмотрел вниз и с ужасом осознал, что его ладонь, оплетенная серебряными и золотыми нитями заклинаний, погружена в спину горгульи. Злосчастная какография! Увы, одного-единственного прикосновения хватило, чтобы развеять чары фраз, которые еще недавно составляли магическую ткань конструкта. Должно быть, шаги на крыше отвлекли Нико и он на миг утратил бдительность.

— Вот черт! — прошептал он, отдергивая руку.

Стоило ему убрать пальцы, как половинки спины горгульи захлопнулись. В следующий миг она уже стояла на задних лапах, уставившись на горе-чарослова разноцветными глазами: один поблескивал золотом, в другом пульсировал серебряный отсвет.

— Уворот, водоворот, университет, — пробубнила она и рассмеялась, обнажив острые клыки примата. — Круть-верть, экстраверт. Ха-ха! Оп-па-па апатия, антипа-а-атия.

— Вот че-е-ерт! — повторил Нико. Потрясенный и скованный страхом, он мог лишь таращиться во все глаза.

Только теперь до него начал доходить смысл случившегося. Внезапно ему стало дурно: нахлынуло чувство вины. Что, если он задел глубинные чары, управляющие основными жизненными функциями конструкта? Последствия могли оказаться необратимыми.

Стоило Нико подумать, что хуже уже не будет, как горгулья решила дать деру: она бросилась бежать по проходу между шкафами, волоча прикрепленный к хвосту гримуар. Книга распахнулась, и оттуда посыпались куски текста, написанные на разных магических языках. Срываясь с истерзанных страниц, фрагменты корчились в воздухе, будто живые. Два из них взорвались облачками белоснежных рун, остальные медленно растаяли, исчезнув без следа.

— Стой! — возопил Нико, устремляясь в погоню за злосчастной беглянкой. — Горгулья, погоди!

Но то ли обезьяна его не услышала, то ли не желала слышать. Одним прыжком она перемахнула через подоконник и, разорвав защитный экран, растворилась в ночи.

Нико подоспел к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как бедняга камнем рухнула вниз с высоты десятого этажа и, пролетев мимо увитой плющом стены, исчезла в кроне вязов, которые росли вдоль газонов во внутреннем дворе университета.

Падая вместе с горгульей, фолиант у нее на хвосте продолжал ронять незакрепленные куски текста, отрывок за отрывком. Блестящей россыпью золотых, зеленых, серебряных и белых искр потерянные слова порхали следом, все ниже и ниже, образуя своеобразный разноцветный шлейф магической «кометы».

— Небеса всемогущие! Только бы магистр Шеннон не узнал! — взмолился Нико. — Ради всего святого!

Горгулья шмякнулась о землю… и как ни в чем не бывало поскакала прочь, а яркие вспышки магии еще долго плясали меж каменных шпилей, арок и аркад окружающих зданий. Полный решимости изловить хулиганку, Нико припустил к выходу.

И тут на одном из украшенных орнаментом выступов стены он краем глаза заметил странный силуэт. Но стоило юноше обернуться, как тот исчез, оставив в памяти смутный образ: закутанная в белый плащ фигура, прячущая лицо под широким капюшоном.

Существо притаилось за каменным дымоходом и теперь наблюдало за носящейся по двору горгульей.

Резвость ее прыжков явно указывала на избыток энергетического текста, а хаотичность движений говорила о том, что пострадала глубинная магическая основа конструкта. Дело рук сильного какографа?..

— Значит, прямо сейчас, в это самое мгновение, мой малыш находится там, — пробормотало существо, бросая хищные взгляды на книгохранилище. Оно успело заприметить свою цель в окне библиотеки, но дождь магических фраз, так некстати просыпавшийся из горгульи, скрыл все, кроме силуэта мальчишки.

Внезапно ночную тишину разорвал громкий треск.

Существо обернулось: из-за остроконечной башенки на крыше здания выстрелили серебряным заклинанием. Магическая сфера была написана на магнусе — а значит, обладала мощным воздействием на объекты физического мира. По правде говоря, у пламенеющих чар имелось лишь одно предназначение — превращать человеческое тело в облачко кровавого пара и костяной пыли.

И самое главное: заклинание летело с бешеной скоростью… прямиком в голову существа.

Существо нырнуло вправо, скатившись по шиферной крыше. Сверху громыхнуло, спину пронзила боль — словно от сотен крохотных иголок. Судя по всему, боевое заклинание попало в дымоход, и тот взорвался, рассыпав вокруг острые каменные осколки.

У края крыши существо притормозило и, сев на корточки, затаилось. По его подсчетам, до ближайшей контрфорсной арки, ведущей на соседнее здание, было футов десять, если не больше. Оно огляделось по сторонам, но не заметило никаких признаков стрелявшего конструкта-охранника.

Здесь его телу ничто не грозило — на крыше охранные заклинания сильно теряли в скорости. А вот на земле, во двориках и коридорах университета, стража реагировала молниеносно и вполне могла помешать выкрасть мальчишку.

— Значит, стражу придется убрать, — буркнуло создание.

Взмахнув развевающимся на ветру белым плащом, существо одним мощным скачком взмыло в воздух и приземлилось точнехонько на арку. Затем оно осторожно перебралось на соседнюю крышу, что примыкала к одному из акведуков, обслуживающих Звездную академию. Окинув акведук оценивающим взглядом, создание убедилось, что внутри нет воды, и побежало в восточном направлении.

В чистом небе сияли все три луны, яркие и круглобокие — приближалось полнолуние. Из-за многочисленных башен и мостов, освещенных под тремя разными углами, в ясные ночи вроде этой внутренний двор Звездной академии начинал походить на лабиринт причудливо пересекающихся теней.

Волшебники с присущим им высокомерием именовали Звездную крепость одной из своих «академий». На самом же деле в глубокой древности здесь находился город, построенный хтониками задолго до появления на континенте первых людей. Несмотря на утверждение волшебников, что им принадлежит весь город целиком, на деле они освоили лишь одну третью (самую западную) часть территории.

Существо уверенно направилось прочь от обжитых зданий — туда, где среди темных башен и некогда величественных, растрескавшихся от времени куполов пролегли мощенные булыжником улицы, что за века успели зарасти сорной травой.

Притаившись возле заброшенного здания, оно подождало, пока тяжелые шаги стражи не стихли вдали. Затем по винтовой лестнице одной из башен стрелой взлетело на верхнюю площадку и юркнуло в проход, ведущий в северном направлении.

Убедившись, что стражники остались далеко позади, существо свернуло на запад и погрузилось в раздумья. Все его кровавые помыслы были направлены на одну заветную цель — изловить мальчишку-какографа.

Нико надавил локтем на дверную ручку и, пятясь задом, кое-как протиснулся внутрь, в кабинет магистра Шеннона. Ступая в темноте наугад, он споткнулся о порог и упал на бок.

Обеими руками юноша крепко прижимал к себе скатанный в рулон, обмотанный бечевкой ковер, который то и дело подавал признаки жизни: шевелился и бубнил приглушенным, но вполне различимым голосом. Причем нес он какую-то околесицу:

— Добрый, ободрение, бодрячком. Ха! Бодрое одобре-е-ение!

Нико откатился в сторону.

— Селеста, богиня небесная, молю, сделай так, чтобы она заткнулась! Обещаю каждую ночь возжигать свечу в твою честь, только помоги.

Увы, небесную богиню посулы юноши не впечатлили.

— Эмпатия, апатия, симпатия, хо-хо-о! — не унимался гобелен.

— А если две свечи? — расщедрился Нико, обращаясь к скрытому за потолком небу.

— Полифония, какофония, хо-хо! Каллиграфия, какография, ха-ха! — проверещал куль.

Нико со стоном поднялся с пола. Если бы не свет двух лун — белой и синей, — что проникал сквозь арки распахнутых окон, в кабинете было бы совсем темно.

Кабинет магистра представлял собой прямоугольную комнату с длинными рядами дубовых книжных шкафов вдоль стен. Дальний угол занимал широкий письменный стол, а в центре стояло несколько стульев.