А затем вдруг пахнуло ночной прохладой. Над ним сияло ясное звездное небо. Вокруг высился лес темных башен. В морозном воздухе порхала парочка летучих мышей. А впереди, примерно в двухстах футах ниже по течению, раскинулись заброшенные сады и мощеные аллеи Хтонического квартала.
Горгульи сбросили его в один из сливов акведука, догадался Нико, вплывая в следующий туннель. Студеный поток пронес юного чарослова на северо-запад: под несколькими башнями, через высокие акведуки — и наконец, выплюнул в огромный медный резервуар в центре Остроземского квартала.
Мысленно поблагодарив всех известных ему богов и горгулий, Нико вылез из воды и побежал. Сначала он просто несся со всех ног, не разбирая дороги, в страхе, что Фелрус сунулся за ним в акведук. А когда понял, что оторвался от преследователя, то юркнул в старую кладовку — перевести дух и обсохнуть.
К своему немалому изумлению, Нико обнаружил, что Каталог волшебным образом высох. Ни одной промокшей страницы! Он крутил гримуар в руках, перелистывал, поворачивал так и сяк — но, увы, так и не нашел разгадки. Однако, пока он возился с книгой, возбуждение от удавшегося побега спало. Рубцы на шее начали гореть, а руки охватила дрожь.
Поначалу Нико мог думать лишь об одном: перед глазами стояла картина ужасной гибели Кайрана. А затем он вспомнил про фразу, которую друид поместил ему на плечо перед смертью.
Он развернул строку, перевел прощальные слова Кайрана… и замер под впечатлением от прочитанного. Он задумался о Дейдре и Девин, о Джоне и магистре Шенноне, об отце, заклеймившем его — своего родного сына! — еще в младенчестве…
И когда глаза защипало от слез, он позволил себе выплакаться.
Глава тридцатая
Прижимая к груди Каталог, Нико отогнул краешек гобелена, служившего ему укрытием, и осторожно выглянул.
Сейчас он находился в самой западной части Звездной крепости, в главном зале крепостной заставы у входа в академию. Две стражницы расхаживали взад-вперед по подъемному мосту.
У каждой от пояса отходила белая нить из рун, к которой крепился открытый гримуар. Этот прием под названием «подвесной гримуар» позволял чарослову мгновенно воспользоваться заранее наколдованными боевыми чарами.
Скользнув обратно за гобелен, Нико закрыл глаза и вызвал в памяти образ изумруда из снов. Небольшой, без изъянов камень в форме слезы. В центре мерцала ярко-зеленая искорка — недостающая часть его души.
Нико вздрогнул.
Вот он, виновник всех бед! Если бы не камень, он не стал бы какографом. А главное, были бы живы и Кайран, и Девин.
Чем ярче сиял воображаемый камень, тем сильнее крепла решимость юноши. Он собирался вернуть украденное. Там, в кладовке, одной этой мысли хватило, чтобы унять слезы. А теперь она поможет ему не заплакать. В свете изумруда сгорали все его печали, все сомнения и слабости. Он отыщет способ завладеть камнем и вновь обрести себя…
Нико потрогал поясную сумку, нащупав поисковое семечко. Оказавшись вне крепости, он первым делом сорвет корешок, чтобы друид знала, где его искать.
Он еще раз выглянул из-за гобелена, изучая стражниц. Ту, что помоложе, с длинными черными волосами и бледным лицом, Нико видел впервые. А вот серебристые волосы и темная кожа стражницы постарше показались ему смутно знакомыми. Насколько он помнил, это была одна из лучших местных колдуний, блестяще владевшая нуминусом.
Закусив губу, Нико юркнул обратно в свое убежище. Он подумывал, не вернуться ли ему к лжелестнице: о побеге через главные ворота не могло быть и речи. Чтобы пройти мимо стражниц, пришлось бы стать невидимкой…
А что, это мысль! Осталось лишь найти маскирующий субтекст попроще: чем элементарнее заклинание, тем легче исправить ошибки, которые добавит в текст зараженный Каталог.
Он открыл книгу. И поначалу не понял, что за текст развернулся перед ним. Судя по всему, Каталог нашел для него главу из древнего трактата, только вот зачем? Странно…
В наши дни существует распрастраненое мнение, что альтернативные техники чарописания стимуллируют развитие творческого начала. Я готов презнать, что многие тексты имеют несколько альтернативных способов чарописания, которые не просто дапустимы, но зачастую гораздо эфективнее привычных методов. Однако число подобных счастливых случайностей ничтожно по сравнению с количеством альтернативных техник чарописания (а точнее, антитехник), которые являются нерабочими, а в некотрых случаях и опасными. Если волшебники собираются и дальше приносить пользу Новосолнечной империи, то стандарт…
Нико нахмурился. Он-то думал о субтекстах, при чем здесь чарописание? Предполагалось, что Каталог обеспечит его информацией по интересующей теме. Он уже собирался перевернуть страницу, но затем отдернул руку.
Может, Каталог прав: он думал не о субтекстах как таковых, а о том, получится ли у него воспроизвести зараженный субтекст без ошибок.
Нико перечитал страницу. Допустим, иногда ошибочное написание срабатывает — и что с того? Сам-то он давно это знал. Пытаться намеренно исказить субтекст — верный способ остаться без лица; зараженное заклинание освежует его в два счета.
В раздражении он перелистнул несколько страниц. Казалось, Каталог издевается: теперь он выдал отрывок из трактата на тему «Как неуверенность в себе влияет на способности чарослова».
— И это все, что ты можешь мне предложить? — шепотом прорычал Нико.
Книга не ответила.
Нико приложил ладонь к странице и отправил свой разум в полет по звездному небу заклинаний. Из темноты выплыли три кометы — три субтекста с пояснениями, как они действуют.
Первый — длинное заклинание на общем языке под названием «мадид» — светился зеленым. Согласно описанию, этот субтекст делал расплывчатым образ колдующего. Пока заклинание действовало, автора было сложно увидеть и почти невозможно в него попасть. К субтексту прилагалось предупреждение:
Перевернутое строение мадида делает его невидимым для большинства чарословов; однако стоит иметь в виду, что некоторые колдуны, мастерски владеющие общим языком, могут различить последовательность рун и, таким образом, обнаружить заклинание.
Не годится: стражницы на входе наверняка в совершенстве знают общий язык.
Второй субтекст излучал золотое сияние нуминуса. Нико узнал в нем заклинание латере — любимую маскировку магистра Шеннона. Старик был не прочь пошутить и обожал розыгрыши — редкое качество для архимага. Латере образовывало вокруг головы колдуна что-то вроде нимба, из которого постоянно лились преломляющие свет руны. Пока чарослов стоял на одном месте, он оставался невидимым. При медленных движениях воздух начинал мерцать, если же колдун двигался резко, то окружающие могли заметить, как мелькают его ноги и руки. Но, главное, даже архимагу не под силу распознать латере.
— Чудесный субтекст, — однажды устроил шутливый урок мастер Шеннон. — Допустим, вы напихали снег в ботинки друга. Кто же откажется от удовольствия понаблюдать за выражением лица бедолаги, когда он попробует их надеть?
При мысли о томящемся в темнице наставнике Нико охватило чувство вины и страха.
Не время раскисать: он вызвал в памяти образ изумруда, представил, как вернет себе камень, и сосредоточился на заклинании латере. Это могло сработать — если двигаться медленно и не вставать на пути у стражниц. Смущало одно: субтекст был для него сложноват.
Третье заклинание горело фиолетовым светом — совсем как язык Каталога. Написанное своеобразным лаконичным стилем, оно сопровождалось короткой аннотацией:
«Слова сцидуганги покрывают тело, позволяя нашим авторам оставаться невидимыми в тени, но не при ярком свете. Заклинание приглушшает звук шагов».
То, что нужно! Короткая вспышка — и заклинание сцидуганга ворвалось в разум Нико.
