Нико хотел было возразить, но увидел Шеннона и передумал. Старик стоял за плечом у богини с Азурой в руке и качал головой.

— Хорошо, — ответил Нико и вновь поклонился Амади. — Спасибо, магистр.

Суровый взгляд стражницы смягчился. Она обвела рукой ночное небо.

— Я вижу новые вспышки заклинаний. Скоро сюда сбежится вся академия.

Золотистый свет над Веретенным мостом не угасал. Стражница была права.

— Уходим, — объявила богиня. — Нико, захвати то, что осталось от моего ковчега. — Она указала жестом в глубь горы.

Нико только теперь заметил, что огромный обелиск расколот на куски. Большая часть камня обратилась в пыль — уцелел один-единственный обломок, размером с кошку. Чарослов подошел к этому миниатюрному ковчегу и взял обелиск на руки. На камне по-прежнему красовались три вертикальные волнистые линии.

Когда Боанн заговорила снова, ее голос стал плавным и тягучим — казалось, она не произносит слова, а поет.

— Идемте, Нико и Шеннон, мы отправляемся в горы, подземными тропами кобольдов. Я знаю дорогу в уединенный райский уголок. Там мы залечим раны и разработаем план, как спасти Дейдре и вернуть изумруд.

— И куда мы пойдем? — спросил Нико. — Волшебники не успокоятся, пока не проверят слова магистра Амади. Они обшарят все пещеры вдоль и поперек.

Речная богиня улыбнулась.

— Куда? — спросила она, вздернув бровь. — В долину Небесного древа, куда же еще!

Большую часть ночи отряд провел на ногах. Впереди раскинулись похожие на лабиринт пещеры кобольдов. Некоторые украшал светящийся синий лишайник. В других раскинулись небольшие озерца, и отблески сотворенных Шенноном заклинаний-светляков плясали на водной глади.

Они сделали привал в круглой пещере недалеко от поверхности. Сквозь расщелину в потолке проглядывал кусочек звездного неба. Толстый слой мха казался идеальной постелью для изнуренных путников, но Нико спал урывками. Его преследовал один и тот же кошмар: стоило юноше сомкнуть глаза, как он видел Тайфона, который бесстрастно взирает на бьющуюся в предсмертных конвульсиях Дейдре.

Поздним утром они собрались и зашагали дальше. Нико убеждал остальных бросить все и как можно быстрее пуститься вдогонку за Дейдре. Поначалу его слова натыкались на стену молчания. А затем Боанн объяснила, почему его план неосуществим. Она слишком ослабла и могла вернуть силы, лишь воссоединившись с Дейдре. Шеннон еще не отошел после схватки с Фелрусом; к тому же было непонятно, как тело волшебника отреагирует на очаги болезни, укоренившейся в его животе.

— А ты, Нико, здоров, но абсолютно не подготовлен, — объяснила богиня. — Мы должны подлечиться и собраться с силами. А ты пока тренируйся и учись.

— И сколько времени это займет?

— Сколько понадобится, — отрезала богиня.

Шеннон согласился:

— Без терпения никуда. Подумай об изумруде. Прикоснувшись к тебе, камень восстановил силу. И мощь Тайфона возросла многократно — до невообразимых пределов. Зато через четыре года камень израсходует всю энергию, каплю за каплей. Если потерпеть и не высовываться, у нас будет шанс увидеть, как Тайфон лишится своего драгоценного оружия.

Нико возразил:

— А вдруг он решит создать еще одного дракона?

— Почему же «вдруг»? — усмехнулся Шеннон. — Он совершенно точно предпримет еще одну попытку, только вот успеет ли закончить работу? Думаю, вряд ли. Помнишь, что он говорил, когда тебя умасливал: на создание змея уйдет семь-восемь лет, и это при заряженном изумруде. А поскольку мы прячемся, в его распоряжении всего четыре года.

С тяжким вздохом Нико согласился — он не мог поспорить с доводами наставника.

Еще три дня прошли в пути. Они пили родниковую воду и ели грибы — Боанн научила спутников, где искать съедобные. Дважды богиня выводила их на поверхность; Шеннон тотчас отправлялся рыбачить к горным ручьям, вылавливая форель сетью из магнуса, а Боанн и Нико бродили по высокогорному редколесью в поисках орехов и ягод.

Каждую ночь они садились у костра, но разговор почему-то не клеился. В итоге Нико вставал и начинал бродить в темноте, изучая магические языки хтоников.

При помощи Каталога он самостоятельно выучил питан. Могучий древний язык, питан использовал пылающие руны цвета индиго и, подобно магнусу, воздействовал на физический мир. Поскольку языки хтоников строились в соответствии с логическими правилами грамматики и чарописания, какография Нико не влияла на его способность колдовать на питане. И вскоре все тело юноши покрылось татуировками боевых заклинаний.

Большую часть ночей Нико занимался допоздна, и это вполне его устраивало: он плохо спал из-за дурных снов, в которых обязательно присутствовали Дейдре или Девин.

Часто он просыпался от ноющей боли в груди. В такие минуты чарослову казалось, будто его живое сердце завернули в жесткий кожаный мешочек. Он закрывал глаза и представлял себе изумруд. Решимость и дисциплина, сказал он себе, отныне будут его ориентирами в жизни; с их помощью он обретет утраченную часть души. А затем освободит Дейдре и излечит Шеннона.

В начале пятого дня Нико заметил, что после встречи с Тайфоном его шрам перестал подавать сигналы изумруду. Когда он поделился своим открытием с Боанн, та кивнула:

— Находясь в плену у Тайфона, я узнала, что твои шрамы пытаются связаться с изумрудом, только если их разделяет миль пятьдесят, не больше. Фелрус использовал эту особенность, чтобы тебя выследить. Однако сейчас, когда Тайфон забрал камень в дальние страны, ты можешь не волноваться: пока мы находимся в Остроконечных горах, рубцы тебя не предадут.

Нико нахмурился.

— Выходит, демон почувствует мое приближение?

Боанн кивнула:

— А можно вырезать шрамы?

Боанн печально покачала головой:

— Не убив тебя? Нет. Эти шрамы тянутся до самого позвоночника.

Нико вздрогнул, поборов желание дотронуться до шеи. Дальше отряд двигался молча.

Под конец седьмого дня они встали лагерем в небольшой пещере с песчаным полом. В ту ночь Боанн разбудила их громким, хотя и спокойным голосом:

— Шеннон, Нико, подъем! Три кобольда учуяли запах нашего костра. Они в миле отсюда и быстро приближаются. У нас мало времени.

Шеннон мгновенно вскочил на ноги, образовав магическую связь с Азурой и заготовив мощные заклинания на магнусе. Угли костра озарили пещеру танцующими красными отблесками.

Нико покрыл себя чарами «тенеходца» и уже собирался приступить к маскировке Шеннона, когда в пещеру ворвались три гуманоида.

Скача на четвереньках, мускулистые существа двигались с невообразимой скоростью. Их кожа насыщенного синего цвета казалась темнее, чем уголь. Длинные светлые волосы были собраны в конские хвосты и отлично сочетались с широко посаженными золотистыми глазами. Черные когти и зазубренные, одного цвета с когтями, клыки выглядели устрашающе.

Шеннон метнул три заряда магнуса — по одному на каждого врага. Два боевых заклинания попали в цель и взорвались. Одного кобольда взрывом подбросило в воздух, другой распластался на земле. Но третий успел сотворить заклинание в виде топора, мерцавшего цветом индиго. Быстрым рубящим движением существо раскололо боевой текст Шеннона на серебристые обрывки фраз.

Сердце Нико похолодело. Перед ними стоял кобольд-чарослов.

Взревев, существо поднялось на задние лапы и бросилось к Шеннону. Старик попробовал сотворить еще одно заклинание на магнусе, но чары соскользнули с его руки. Нико прыгнул вперед, ударив кобольда плечом в бедро. Они покатились по земле. В следующее мгновение юноша оседлал кобольда, упершись коленом в шею монстра. Кобольд занес руку, словно в попытке полоснуть противника когтями, однако чарослов извлек из груди татуировку в виде кинжала. Чары питана полыхнули цветом индиго, отразившись в золотых глазах кобольда, широко распахнутых от страха. Нико вонзил заклинание в плечо монстра и почувствовал, как магическое лезвие проходит сквозь мышцы и сухожилия.