Она села на кровать возле подушки. Стоило Кайрану последовать ее примеру, как в стене рядом с кроватью что-то зашуршало — это метнулась в сторону учуявшая их присутствие крыса.

— Расскажи мне о своей беседе с пареньком, — сказал Кайран, передавая ей чистую рубашку.

— Я разочарована. — Дейдре вытерла лицо. — Он напуган и не поддается влиянию. И скорее всего передаст наш разговор Шеннону. Но, по крайней мере он понял, что я хотела сказать. Семя посеяно, осталось дождаться, когда оно прорастет.

Кайран прищурился:

— И долго ждать?

Она вздохнула:

— Демонопоклонник, который его проклял, наверняка где-то рядом. Мне самой это не по душе, но, когда дойдет до драки, паренек поймет, что я его не обманывала.

Кайран покачал головой и стал застегивать рукава.

— Ты готова ввязаться в драку с демонопоклонником, лишь бы убедить мальчишку?

— Никуда я не ввязываюсь. — Дейдре встала. — Я бы предпочла умыкнуть его из крепости сегодня же ночью, но он слишком напуган своим недугом, чтобы оставить это теплое местечко. — Она принялась мерить шагами комнату. — Не смотри на меня так, Кай. Ему не помешает небольшая встряска. Считай это подготовкой к грядущим сражениям.

— Может, и так, — согласился Кайран. — А может, это его убьет.

Пока Шеннон взбирался вверх по ступеням башни Алакран, Азура заглядывала в фигурные окна лестничного колодца. За окнами лежала северо-западная сторона Звездной крепости. Бесчисленные остроконечные башенки поблескивали грушевидными куполами из меди, один другого краше. Они возвышались над академией, словно бесстрашные посредники между серыми лорнскими шпилями на юге и белоснежными полусферами, что украшали верхушки башен Имперского района на северо-востоке.

Время от времени Азура устремляла взгляд далеко вниз, на расположенный под башней сад Болид. Отсюда он походил на крохотный бурый квадратик. Прошлым летом Шеннону выделили новые апартаменты с видом на этот сад. Из-за продолжительного ремонта волшебнику до сих пор приходилось любоваться каменными обломками и грудами строительного мусора, которые были раскиданы по всему саду.

Азура присмотрелась к стенам лестничного колодца. Изнутри их украшала плитка цвета индиго, а потолок покрывали мозаичные геометрические узоры.

Однако сам Шеннон не мог оценить тех красот, что радовали глаз его фамильяра. Волшебника куда больше волновало, удалось ли ему замести следы. Ранее под предлогом осмотра нескольких горгулий он проник в их основной текст с помощью ножевого заклинания. Затем обновил память конструктов: если их спросят, те покажут, что разговаривали с ним до часу дня. Закончив с горгульями, Шеннон приступил к выполнению следующей задачи: улизнуть от стражников, которых к нему приставила Амади. Если он правильно все рассчитал, эти два дурака до сих пор дожидались его у входа в уборную в башне Марфила.

Внезапно справа возник узкий коридор. Когда Шеннон сбавил темп, восстанавливая дыхание, Азура принялась его дразнить, подшучивая над возрастом и негнущимися ногами. Шеннон сделал вид, что его шатает от усталости, и резко уронил плечо — попугай остался висеть в воздухе: он отчаянно махал крыльями и уморительно верещал, обвиняя хозяина в предательстве.

Позволив Азуре осмотреть весь лестничный проем, Шеннон крадучись двинулся по темному коридору и дальше, вверх по приставной лесенке, к небольшой металлической дверце. Веками в технических записях Звездной академии эта дверь числилась как сломанная: «Искаженное замковое заклятие: проход закрыт». Техники не считали необходимым чинить дверь: она вела к неприметному насесту для горгулий, выходящему на северную стену.

На самом деле и дверь, и площадку за ней ревностно оберегали Сыны Эджинду — члены политической фракции, в которой некогда состоял и Шеннон.

Азура принялась раскачивать головой. Она терпеть не могла темные, тесные помещения.

— Еще секундочку, дружище, — проворковал Шеннон, втискивая сияющую связку паролей на нуминусе в дверной замок. Взвизгнул металл, и дверь распахнулась.

Шеннон осторожно ступил на узкую площадку и обвел взглядом живописный пейзаж. Слева раскинулась вширь прибрежная равнина, заросшая густой травой. Прямо перед волшебником, вдаль до самого горизонта протянулись западные склоны Остроконечных гор: крутые, покрытые хвойным лесом с золотыми и алыми вкраплениями осиновых рощиц.

Он заметил несколько сухих древесных скелетов и вспомнил слова Дейдре о Тихом Увядании и о деревьях, которые умирали по всему континенту.

Холодный ветер цеплялся за полы мантии; Азура замахала крыльями, удерживая равновесие.

Сама площадка представляла собой узкую плиту из серого камня, окруженную зубчатым заграждением. Справа от двери в небольшом углублении дремала безглазая горгулья с мордочкой летучей мыши и пухлым детским тельцем. Шеннон тряхнул ее за плечо.

Потревоженная горгулья вздрогнула и очнулась ото сна.

— У моего отца нет ушей, — прокаркала она. — Но он научил меня слышать. У моего отца нет глаз; он научил меня видеть. Мой отец покрыт сыромятной кожей.

— Конструкт, ты рожден гримуаром, — дал условленный ответ Шеннон. Загадка позволяла отличить своих от чужаков. — Моя же мудрость зиждется на кодексе учений Эджинду. Имя мне — Агву Шеннон.

Горгулья запустила лапу вниз, в каменную нишу, где хранились ее глаза из белого мрамора. Она специально убирала их в тайник на время сна, чтобы другие, более крупные горгульи их не похитили. Вложив оба мраморных шарика в глазницы, она уставилась на Шеннона.

— Я тайком перекачала адресованное тебе сообщение из недавней переписки колаборис. — Она извлекла из брюха сверкающий золотой прямоугольник.

Шеннон взял текст в руки. На ощупь руны нуминуса казались гладкими, как стекло. Он перевел:

Шеннон шумно, с облегчением, выдохнул. Этот ответ на его послание, отправленное ранее тем же утром, ничуть его не разочаровал. Он узнал все, что хотел, и даже немного больше. Он порвал руны на мелкие кусочки и принялся обдумывать полученную информацию.

Сыны всегда были в курсе политики академий. Если уж они ничего не знают о заговоре против Шеннона, можно не сомневаться: никакого заговора и нет. Прибавьте сюда их неосведомленность в вопросе о том, кто мог подкупить и убить Нору Финн, — и получите достоверное доказательство, что встреченное Шенноном создание никак не связано с академией.

Его куда сильнее встревожило другое — принадлежность Амади к фракции антипророчества. В отличие от прочих волшебников стражникам запрещалось лезть в политику. Впрочем, подобные запреты не мешали многим представителям стражи тайно преследовать интересы той или иной фракции.