Нужно лишь изрядно постараться, но при этом дать понять, что самое интересное и важное он расскажет только тем, кто стоит на самом верху.
И еще важно, чтобы ему, наконец, поверили!
Главной и самой приоритетной ценностью для Генриха являлась его жизнь. Чем больше времени он проводил в холодной камере, тем отчетливее понимал, что сделает все, чтобы уцелеть и предаст всех: и свою страну, и прошлые интересы, и неудачника Гитлера… лишь бы выжить. А потом… рано или поздно представится шанс, и он переиграет своих противников.
Иногда ему чудилось лицо русского танкиста. Как же Генрих его ненавидел, но при этом и боялся. Он обязательно отомстит за потерю глаза, за свой плен и головные боли. В том, что рано или поздно их дороги вновь пересекутся, Метерлинк не сомневался. Он будет ждать. А потом ударит в самый неожиданный момент. Русский танкист должен умереть!
В одно прекрасное утро дверь его камеры распахнулась, и Генриху, как это многократно бывало, приказали проследовать в камеру для допросов. Но когда он прошел по мрачному темному коридору и вошел в знакомое помещение, то сразу же понял — вот оно, его шанс!
За столом сидел не привычный уже безымянный человек в штатском, к безэмоциональному лицу которого Метерлинк привык. Сейчас в допросной находился совсем другой человек. И Генрих узнал его по многочисленным фотографиям, виденным прежде.
Перед ним в неизменном пенсне сидел зловещий серый кардинал Советов, руководитель спецслужб, куратор атомного проекта, Лаврентий Берия.
— Guten Tag, Herr Hauptmann, — сказал Берия на неплохом немецком, с уловимым легким акцентом. — Es ist Zeit für ein persönliches Gespräch*.
*(нем.) Добрый день, господин капитан. Пришло время для разговора по душам.
Интерлюдия 3
Начальник 2-го «Контрразведывательного» Управления НКВД СССР, Петр Васильевич Федотов, комиссар ГБ 3-го ранга, не знал, что и думать. С одной стороны, донесения, которые он сейчас в очередной раз прочел, не оставляли сомнений в правдивости изложенных в них фактов. С другой же стороны, все вместе это походило на сказку.
Он еще раз пробежался глазами по верхнему рапорту из толстой картонной папки с грифом «Совершенно секретно». В него были вложены показания некоей девицы, родом из Кыштыма, которая, как она утверждала, почти год назад стала жертвой банды челябинских людоедов. Точнее, могла бы ей стать, если бы не некий таинственный спаситель, уничтоживший банду целиком и освободивший ее из плена.
В целом в этой истории не имелось ничего поразительного. Подобные банды, и правда, встречались и, как правило, при обнаружении безжалостно уничтожались милицией. Вот только к милиции тот самый спаситель не имел ни малейшего отношения. Да и вообще, долгое время всей этой истории никто не придавал особого значения, пока Лаврентий Павлович не приказал собрать все возможные материалы на некоего Дмитрия Ивановича Бурова, 1926 года рождения, челябинского танкиста, пропавшего без вести в сентябре этого года.
И чем больше фактов о Бурове собирали люди Федотова, тем более противоречивые ощущения у него появлялись. С первого взгляда придраться было не к чему: простой рабочий с «Танкограда» стал сначала танкистом, а потом и командиром танка, хорошо себя зарекомендовав. Имеет ряд значимых наград, в том числе орден «Красной звезды» и «Орден Ленина», Герой Советского Союза, комсомолец, лично захватил секретный немецкий танк и предотвратил диверсию под Челябинском… и много еще всего успел совершить, не менее героического.
Но… не слишком ли много подвигов для одного человека?
Чем толще становилась папка на Бурова, тем более недоверчиво косился на нее Петр Васильевич.
Тут были и допросы рабочих «Танкограда» и всех, кто контактировал с Буровым: и тех, кто остался на заводе, включая самого директора Зальцмана, и тех, кто отправился на фронт в составе 30-го Уральского Добровольческого Танкового Корпуса, который недавно особым приказом был преобразован в 10-й Гвардейский.
Ситуация была странная. Казалось, что до определенного момента времени — «точки Икс», как обозначил ее Федотов, неприметный и скромный паренек Димка Буров жил своей простой и незамысловатой жизнью… а потом в один прекрасный момент все резко переменилось, словно он стал другим человеком.
В одиночку обезвредил банду грабителей, попросту застрелив при этом самых опасных ее членов, — такое и опытному разведчику далось бы с трудом. Буров же проделал все легко, словно играючи. А теперь всплывают данные, что убивал он и после, вот только научился умело заметать за собой следы.
Кира Плетнева, спасенная из того сарая девушка, сумела многое запомнить и после дала показания. Нижняя часть лица ее спасителя была закрыта шарфом, но рост, цвет глаз, телосложение, детали прочей одежды и другие мелочи она сообщила. Конечно, по таким скромным приметам отыскать «спасителя» было бы затруднительно, если бы не одно но…
Случайный свидетель видел еще одного молодого человека неподалеку от убежища людоедов. Этот юноша дрался не на жизнь, а на смерть с огромной собакой, и победил ее, зарезав. Свидетель предпочел остаться незамеченным, но к счастью для следствия опознал удачливого юношу — некоего Алексея Носова, друга и боевого соратника Дмитрия Бурова.
После допроса Носова, который, к слову, долго сопротивлялся, скрывая правду, но в итоге, после применения к нему спецсредств, выложил все, что знал, оказалось, что именно Буров уничтожил людоедов, прихватив на память деньги из их тайника. Деньги, впрочем, он потратил благородно — большую их часть отдал в помощь детскому дому.
Но банда людоедов — это сущие мелочи по сравнению с тем, что Буров совершил дальше.
Уничтожив, в очередной раз в одиночку, целую ремонтную базу, он вырезал еще одну группу, базирующуюся на дальнем хуторе, и на время пропал из поля зрения.
А новые данные о действиях этого человека, поступившие на днях, заставили Федотова лишь удивленно присвистнуть. Рапорты и донесения из Ленинграда казались скорее главами из приключенческого романа, чем правдой. Читая о прибытии захваченной немецкой субмарины в Кронштадт, Петр Васильевич не верил своим глазам. Чтобы один-единственный человек сумел провернуть удивительную комбинацию: с помощью англичан захватить подводную лодку, а потом заставить этих самых англичан — между прочим, не простых, а профессионалов высшего класса — морских коммандос, — свернуть с курса и двигаться к Ленинграду, по дороге уничтожив немецкий линкор «Тирпиц», входивший в состав Кригсмарине Германии, — в подобное попросту нельзя было поверить. Это не под силу обычному смертному!
И все это сделал никто иной, как Буров, который даже и не думал скрывать своего имени.
А как же с ним поступили после всего? Немедленно арестовали и попытались подвергнуть допросу с пристрастием.
Совершенно неудивительно, что этот человек не стал терпеть подобный произвол и вновь скрылся в неизвестном направлении, заставив своим побегом поднять на уши все доступные в городе силы милиции и других, более серьезных органов.
Он явно не ожидал подобного приема от своих, и, вероятно, крепко обиделся. А просчитать его дальнейшие планы Федотов не мог — слишком непредсказуемо действовал парень. Иногда казалось, что он просто плывет по течению, но в итоге ход событий выносил его к новым удивительным свершениям.
Бедолага-майор, упустивший Бурова, до конца своих дней будет клясть себя за недальновидность. Впрочем, его судьба Федотова совершенно не интересовала. Как только рапорт о происшедшем лег ему на стол, майора немедленно арестовали, а поисками танкиста занялись уже другие, более компетентные люди — его люди.
Но Дмитрий Буров как в воду канул. Без связей и денег он растворился в блокадном Ленинграде, и, казалось, ищи ветра в поле, но, благодаря нелепой случайности, он все же попал в руки бойцов Красной Армии, перед этом умудрившись пленить одного убийцу и одного расхитителя государственных фондов института Вавилова.
