Наше появление оказалось полной неожиданностью для немцев. Врагов было человек двадцать, все вооружены винтовками. У нас же — два пистолета, да привычный нож у пояса.

Я понимал, что обратной дороги нет. Развернись мы, и нас попросту расстреляют в спины. Сейчас через мгновение первое удивление пройдет, и нам конец.

Зотов сомнениями не терзался. Он даже не притормозил, начав стрелять прямо на бегу. Вот только первая пуля прошла мимо цели, а потом пистолет заклинило.

Немцы сбили его с ног и начали яростно пинать. На меня бросились сразу трое. Одного я уронил в снег крепким ударом, но второй прыгнул мне в ноги, заставив потерять равновесие, а третий сходу ударил прикладом прямо в лицо.

Я и так сейчас плохо соображал, а этот удар окончательно вывел меня из игры.

Дальнейшее я помнил лишь урывками. Кажется, меня забивали ногами. Я то нырял в темноту, то ненадолго приходил в себя. Глаза почти ничего не видели, все лицо было в крови. Несколько ребер сломали.

Зотова куда-то потащили за ноги. Его голова безвольно болталась, как у детской игрушки.

Убит?

Почему я еще жив⁈

Один из солдат прицелился в меня из винтовки.

Ну, вот и все. Отбегал свое, пора и честь знать. Мне дали вторую жизнь, и я прожил ее, как считал нужным. Но все имеет свой финал.

Глаза закрывать я не стал, русский солдат смерти не боится.

— Nicht schiessen!* — раздался громкий окрик.

*(нем.) Не стрелять!

Немец нехотя опустил винтовку. Почему не выстрелил?

В поле моего зрения оказался офицер — какой-то мелкий чин. Кажется, это он приказал не убивать меня. Чего он хочет? Офицер бросил на меня короткий взгляд и приказал солдату:

— Dies an die anderen Gefangenen. Deutschland braucht Arbeitskräfte!

*(нем .) Этого к другим пленным . Германии нужны работники!

Меня подхватили под руки, дотащили до подводы и бросили сверху, предварительно связав руки за спиной. И тут, наконец, я все же потерял сознание.

Все последующие дни слились для меня в одно бесконечное серое пятно. Я был жив, но считал, что это ненадолго.

Контузия и удар прикладом по голове сильно сказались на мне. Вдобавок, я заболел. Тело горело огнем, сознание мутилось. Из-за сломанных ребер я даже вздохнуть почти не мог. Каким образом я не умер в первую же ночь, было загадкой.

Меня отвезли в импровизированный лагерь, устроенный прямо в поле. Изрядный кусок территории попросту отгородили колючей проволокой — получился своеобразный загон, только вместо скота здесь были люди. Несколько сотен человек лежали на земле, на снегу, который опять повалил с удвоенной силой.

К утру примерно треть оказалась мертва — замерзли. Немцы их даже трогать не стали, так и оставили лежать там, где они обрели покой.

Остальных же подняли на ноги и погнали в неизвестном направлении. Кто не мог идти и падал, того, не церемонясь, добивали.

Я едва передвигал ноги и чувствовал, что долго не продержусь. Когда последние силы почти подошли к концу, ноги стали заплетаться, и я уже готов был рухнуть, чтобы более не встать, кто-то ловко поддержал меня, а потом закинул мою руку себе на шею. Стало легче.

— Держись, Вася! — услышал я голос Зотова. — Не сметь сдаваться! Прорвемся, боец!

Он спас меня. Без него я бы не выжил.

Шли мы долго, потом услышали паровозный гудок. Вокзал? Через полчаса вышли к станции. Нас вместе с другими погрузили в промозглый вагон и заперли двери. Свет тонкими лучиками пробивался внутрь сквозь щели и зарешеченные оконца.

Я прислонился к стене вагона и тихо сполз вниз.

Вновь пришла тьма.

Дальнейшие дни ничем не отличались друг от друга. Иногда давали поесть — пустую похлебку. Зато она была горячая.

Из тех, кто находился в вагоне, через неделю осталось не больше половины. Остальные не выдержали.

Мой организм, до этого прекрасно справлявшийся с любой бедой, внезапно засбоил. Я все никак не мог выздороветь. Кашель разрывал легкие, глаза слезились, температура была под сорок. Слабость такая, что я не мог поднять руку. А ребра… про них и думать не хотелось.

Зотов помогал мне, ухаживал, приносил еду.

Я держался исключительно усилием воли. Несколько раз помышлял о смерти — но это был бы слишком легкий выход.

Потом мы куда-то приехали, и нам приказали выгружаться из вагона.

И вновь пеший переход, на этот раз короткий — всего пара часов.

Я почти безвольным кулем висел на Зотове, без его помощи давно бы упал. Он и сам был слаб, еле передвигал ноги, но не сдавался. Хмуро сдвинув брови, он целеустремленно шел и шел вперед.

Мы вошли в небольшую деревеньку. Колонна пленных растянулась на добрые пару сотен метров.

Впереди показались казармы, а прямо за ними высокая стена. Охранные вышки торчали каждый сотню метров, по два пулеметчика на каждой вышке. Поверх стены тянулась колючая проволока.

Первые ворота были широко распахнуты. Потом метров триста свободного пространства, и вторая стена.

Вымощенная камнем дорога привела к пропускному пункту в виде двухэтажного домика с арочными железными воротами по центру.

Фигурная надпись, сделанная прямо на воротах, гласила: «Arbeit macht frei!*»

*(нем.) Труд освобождает!

— Мы на месте, — прямо мне в ухо прошептал Зотов. — Это Заксенхаузен, концлагерь. Отсюда нам живыми не выйти…

От автора

Третья книга завершена, но история Дмитрия Бурова продолжится.

Анонс «Черные ножи — 4»: 'Концентрационный лагерь Заксенхаузен перемолол не одну тысячу человеческих жизней. Немецкая машина смерти поставила на поток процесс умерщвления неугодных унтерменшей. Кажется, выжить там попросту невозможно…

Но Дмитрий Буров попытается переломить судьбу'.

В октябре 2024 года мне довелось сопровождать журналиста «АиФ» Георгия Зотова в начальной части его большого проекта, приуроченного к 80-летию освобождения концлагерей советскими войсками. Мы побывали в Заксенхаузене — мужском лагере и в Равенсбрюке — женском и детском лагере. Я не мог не попытаться как-то выразить все чувства, которыми я был там переполнен. Поэтому часть четвертого тома или он весь целиком (пока сам точно не знаю) будет об этом. Вероятно, книга получится тяжелой, о чем я заранее предупреждаю. И писать ее быстро я не стану. Она напишется ровно в том темпе, в котором мне будет комфортно. Кто любит читать по главе в день — вам не сюда (или же ждать, пока текст не будет завершен). Обещаю, эта книга будет в любом случае, даже если у меня будет один читатель, или не будет ни одного.

Всем спасибо, до новых встреч!

Автор благодарит:

Всех читателей за отзывы и комментарии!

Перечень реальных лиц, упоминаемых в «Черных ножах — 3»:

Ян Флеминг — британский журналист, писатель, офицер военно-морской разведки,

Адольф Гитлер — диктатор нацисткой Германии,

Герман Геринг — шеф «Люфтваффе»,

Артур Харрис — командующий корпусом бомбардировочной авиации Королевских ВВС Великобритании,

Владимир Ильич Ленин — один из организаторов и руководителей Октябрьской революции 1917 года,

Королева Виктория — королева Великобритании с 1837 по 1901 гг.,

Мик Джаггер — британский рок-музыкант,

Джон Генри Годфри — британский контр-адмирал,

Эдмунд Рашбрук — британский адмирал,

Рудольф Гесс — немецкий политический лидер, рейхсминистр,