Матросы подхватили меня под руки и вытянули на палубу. Видно было, что немцы нам поверили и приняли за своих.

— Danke, Jungs!* — поблагодарил я.

*(нем.) Спасибо, парни!

Один заулыбался, сверкнув золотым зубом, остальные не услышали, стараясь укрыть лица от дождя и ветра.

Я подошел к Флемингу и офицеру.

— Нам очень повезло! — сходу выпалил Ян. — Если бы не этот господин, мы были бы уже мертвы!

— Ну что вы! — засмущался чуть полноватый мужичок, с залысинами на голове. Фуражку он не надел, и дождь немилосердно хлестал по его черепу. — Наш капитан сразу приказал идти в нужный квадрат, как только услышал сигнал о помощи!

— Ваш капитан — прекрасный человек! — кивнул Флеминг. — Позвольте представить, оберлейтенант Фишер — мой второй пилот! А это штабс-обер-боцман Кляйн. Он руководит нашей эвакуацией!

— Приятно! — отрывисто бросил я. — Чертовы «томми», что б их всех раком отымел! Хорошо мы Лондон к чертям утрамбовали, вот и мстят, твари!

По лицу Флеминга мелькнула легкая тень, а вот Кляйн заулыбался во весь рот:

— Я слышал по радио! Говорят, там под полсотни тысяч убитых! Еще пара подобных налетов, и Черчилль капитулирует!

— Дай то бог! — согласно кивнул я, замечая краем глаза, что уже все наши коммандос взобрались на палубу, и при этом весьма удачно по ней рассредоточились, готовые напасть на матросов в любой момент.

Мне не нравилось лишь, что на верхушке рубки торчит один из моряков, контролируя люк. Главное, убрать этого типа и захватить проход в святая святых — внутрь лодки, а там уже как карта ляжет.

— Хотел бы я служить в авиации, — поделился Кляйн, — небо и скорость! Что может быть лучше? Мы же сидим под водой месяцами, света не видим…

Мы направились к рубке, остальные тянулись за нами. Погода все больше портилась, среднее волнение грозило перерасти в настоящий шторм. Больше всего в эту минуту я опасался того, что матросы попробуют начать разговор с морпехами, а те не смогут ответить… и тогда завертится… но пока обходилось. К счастью, непогода мешала общению.

— Кригсмарине — гордость великой Германии! — подбодрил я Кляйна. — На вашем счету, наверняка, не один уничтоженный корабль?

Штабс-обер-боцман ухмыльнулся:

— Еще в сороковом потопили тридцать семь судов, все чертовы бритты! И дальше работали так же хорошо!

Флеминг резко остановился, посмотрел на Кляйна и уточнил:

— Тридцать семь, говорите?

— Может, больше. У нас капитан счет ведет!

Я понял, что ситуация критическая, и усугубил еще более:

— Жаль, короля Георга не утопили, да и он слишком труслив, чтобы выбраться из своего бомбоубежища!

Кляйн хихикнул, а Ян окончательно рассвирепел. Я понял, что еще пара секунд, и его нервы сдадут. Он дернулся было за пистолетом, и боцман заметил это движение.

Он сам решил свою участь, заявив:

— Личное оружие придется сдать, таков порядок!

Я видел, что наши люди только ждут сигнала. Конечно, по-хорошему, его должен был дать Флеминг… но он молчал, и я начал игру.

— Это тоже? — я достал из-за пазухи ножны с уральским ножом, и вытащил клинок правой рукой.

— И это, господин офицер, все сдать!

— Этот нож я никому не отдам! — сообщил я, и ткнул клинком прямо под подбородок Кляйну.

Он умер мгновенно, даже не успев удивиться произошедшему, лишь булькнул гортанью и осел вниз. Было мне его жаль? Не особо. Человеком он, может, являлся неплохим, но сейчас каждый немец с оружием в руках должен умереть! Это правило, иначе никак. Либо умрет кто-то из наших, а я этого не хотел. Британцы тоже были сейчас для меня «нашими». Пусть временно, потом разберемся.

В тот же миг активизировались остальные: Флеминг точным выстрелом снял матроса у верхнего люка — к счастью, тот упал на палубу, а не внутрь лодки. О’Хара, словно озверев, убил сразу двоих матросов — первого застрелил из пистолета в голову, а потом прыгнул на второго, и разрезал ему горло на пиратский манер — от уха до уха.

Остальные морпехи с легкостью прикончили остальных, кто был на палубе, и тут же скинули их тела в море. Пока обошлось без потерь с нашей стороны. Немцы явно не ожидали нападения и не были к нему подготовлены, поэтому акция прошла столь успешно.

Угробить самолет, подвергнуть угрозе смерти членов экипажа, болтаться на надувном плоту в море — это было слишком для провокации. Вот они и купились. Спасти сбитых летчиков — благое дело! Вот только эти летчики оказались «троянскими конями».

Но дальше точно будет хуже, я был в этом уверен.

По штатному распорядку, на лодке должны были присутствовать четыре офицера и сорок четыре матроса. Нескольких мы уже прикончили, сейчас придется заняться и остальными.

О’Хара уже влез по лестнице к люку, ведущему внутрь, и захватил там плацдарм, призывно махая руками. Мы не заставили себя ждать. Пара минут — и все члены отряда взобрались на рубку и один за другим спустились вниз, оказавшись в лодке.

Навстречу попался молоденький матрос. Он удивленно распахнул глаза, когда ирландец всадил ему нож в печень.

Матрос не успел даже вскрикнуть, у него на это уже не хватило сил. Он умер легко.

— Такой молодой, а уже нацист! — О’Хара подхватил тело и уложил его на пол. — Ненавижу нацистов!

Морпехи рассредоточились, контролируя ближайшие входы-выходы.

— Наша цель — отсек управления! — быстрым шепотом напомнил Флеминг. — Коды доступа и устройство должны уцелеть!

Из оружия у морпехов имелись лишь пистолеты и ножи. Автоматы вызвали бы подозрение при эвакуации — не положено обычным членам экипажа бомбардировщика иметь их при себе, пистолеты же коммандос удачно скрыли в широких карманах комбинезонов. У убитых матросов оружия не имелось, у Кляйна был пистолет в кобуре на поясе, но его не тронули — ни к чему лишнее.

Впрочем, пока мы продвигались вглубь лодки, не встречая особого сопротивления. Все, кто попадался на пути, безжалостно уничтожались. Впереди шли О’Хара и Турок, они мастерски владели ножами, бесшумно убивая каждого встречного. Мертвые тела бросали в первых попавшихся отсеках, лишь бы пока не бросались в глаза.

Тесные проходы лодки были настолько узкими, что человеку массивного телосложения с широкими плечами было сложно пройти. Многочисленные датчики, агрегаты, крутильные ручки неизвестного мне назначения торчали буквально повсюду. Я пару раз стукнулся головой, и должен был идти боком, чтобы не ткнуться в очередной вентиль.

Шумно гудел дизельный мотор, но в агрегатный отсек нам было не нужно. К счастью, большинство матросов работали там, кто-то был на камбузе, прочие в торпедных отсеках или спали в койках, отдыхая после вахты. Так что наше стремительное наступление осталось, по большому счету, незамеченным.

До сердца лодки — поста управления, идти оказалось недалеко. Все решали даже не минуты, а секунды. Если поднимется хоть малейшая шумиха, то переборочный люк, ведущий в командный отсек, тут же задраят изнутри. Тогда пиши — пропало. Планы Флеминга строились исключительно на том, что мы захватим аппарат и коды. Но если капитан лодки почувствует угрозу, он тут же все уничтожит. Таковы его предписания на случай опасности, и он неукоснительно выполнит все инструкции — уж в бюрократической сущности немцев я нисколько не сомневался. Никто не оставит ситуацию на авось, капитан и офицерский состав будут следовать приказу.

Изначально я шел в середине группы, но в процессе продвижения по коридорам лодки вырвался вперед, следуя прямо за О’Харой и Турком. Свой талисман — уральский черный нож я убрал в ножны и прицепил к поясу, а в правую руку взял «Вальтер ПП» — полицейский вариант, хороший пистолет — простой и надежный.

Насквозь мокрая одежда неимоверно раздражала, но отвлекаться на подобные мелочи было нельзя.

— Halt! Was ist hier los? — раздался требовательный голос где-то позади, и тут же один за другим прозвучали выстрелы.