Наконец, я закончил свою пламенную речь и, очередным щелчком отключив громкую связь, вышел из радиорубки.

— Браво! — похлопал в ладоши О’Хара. — Я ни слова не понял, но говорил ты убедительно! Когда я слышу немецкую речь, мне кажется, что собака лает. Сразу хочется взять пистолет в руки и кого-нибудь убить!

— Убить… — эхом подтвердил близнец. Кажется, это все же был Джордж. Впрочем, я мог и ошибаться.

Взгляд его приобрел осмысленность, вот только выражение глаз мне совершенно не понравилось. Он что-то задумал, скорее всего, месть. А резкие необдуманные действия могли нам сейчас лишь навредить и никак не помочь.

Я не ошибся. Джордж выхватил из кармана пистолет и бросился к капитану Люту с очевидными намерениями. Вот только смертоубийства бессознательного пленника допустить я не мог, и словно ненароком сделал шажок в сторону, оказавшись у него на пути.

— С дороги! — прорычал Джордж, наводя на меня оружие. Он сейчас был в совершенно неадекватном состоянии, и спорить с ним — себе дороже.

Я развел руками, показывая, что все понял, но когда он вновь рванул вперед, ловко поставил ему подножку. Джордж кубарем покатился по полу, я тут же оказался у него на спине и выкрутил руку — пистолет выпал из нее, — а потом зажал его шею в надежный замок, досчитал до десяти, чтобы не перестараться, и аккуратно опустил тело близнеца на холодный пол. Очухается через пару минут, убивать его я не собирался, лишь придушил по легкому.

По знаку Флеминга, поверженного Джорджа подхватили под руки О’Хара и Турок и затащили в акустическую комнату, надежно подперев дверь снаружи.

— Благодарю, капитан нам еще пригодится! — Ян кивнул мне, — Джордж с братом с рождения были неразлучны. Неудивительно, что он сорвался.

— Вот только нас осталось лишь четверо, — напомнил я, — не нужно ли скорректировать ваши планы?

Турок и ирландец, между тем, готовились к дальнейшему действию. Они проверили оружие и заняли позицию у гермодвери, ведущей в заднюю часть лодки. Вторую же дверь наглухо задраили, чтобы те, кто потенциально находился в носовой части субмарины, не смогли бы попасть на центральный пост. Обоих коммандос нисколько не смущало численное преимущество немцев. Они были уверены в себе и в своем командире.

— Если мы выживем, обещайте, что когда-нибудь в будущем вы напишете книгу, — повернулся я к Флемингу, — а в ней расскажете об этом деле.

— Никто не поверит, — пожал плечами Ян, ничуть не удивившись моим словам, — такого не бывает! Слишком нереалистично!

— Чем более нереалистичнее вы будете писать, тем больше это понравится читателю. Главное, чтобы герой был идеальный. Мужественный, обаятельный, любитель женщин и дорогих машин. А звать его будут… как вас — Джеймс Бонд, шпион и агент британской разведки.

— С чего вы решили, что я буду писать книги? Тем более про шпионов — терпеть их не могу.

— Пусть это будет такая книга про шпионов, после которой никто другой уже не сможет про них писать.

— Загадочный вы человек, мистер Иванов. У меня постоянно ощущение, что вы знаете гораздо больше, чем говорите.

— На Большой Земле я обязательно угощу вас своим любимым коктейлем: «Гордон» на три пальца, на один — водки, полпальца «Кины Ликлет». Хорошо взбить в шейкере, а после положить большую дольку лимона…

— Любопытный рецепт, я запомню, — кивнул Флеминг. — Меня только удивляет, откуда это знаете вы, человек из Союза…

— Shaken, not stirred*!

*(англ.) взболтать, а не смешивать.

По знаку Флеминга заднюю гермодверь разблокировали. Предварительно мы заняли позиции, укрывшись кто где мог, чтобы в случае начала перестрелки не оказаться на линии огня. Но все было спокойно, по нам никто не палил, в коридоре за дверью вообще не оказалось ни души.

— Вперед, проверить ближайшие помещения! — приказал коммандер. Турок и О’Хара осторожно приступили к своей работе. Я же остался на месте. В конце концов, я обычный консультант — так, кажется, заявил Ян в самом начале. Мое дело не лезть на рожон, вот и не буду.

Турок передвигался вперед по тесному коридору, ирландец его прикрывал. Шума слышно не было, значит, все шло спокойно.

Через пару минут оба вернулись.

— Такое дело, шеф, матросы выкинули белый флаг, — доложил обстановку О’Хара. — Я их тарабарщину плохо разобрал, но вроде они готовы подчиниться. Будут выполнять все наши приказы.

— Оружия у них нет, — подтвердил Турок. — Мы полностью заблокировали переборку во вспомогательные отсеки, сюда никто не прорвется. Наши приказы матросы будут выполнять, с пищей у них полный порядок. Можем погружаться!

Субмарину уже довольно давно потряхивало, и чем дальше, тем сильнее. Судя по всему, буря набирала обороты, и уйти на глубину было верным решением.

— Что же, — устало сказал Флеминг, — я был прав. Ваша удача сработала, мистер Иванов. Мы берем курс на Англию!

К сожалению, я вынужден был его огорчить. У меня были совершенно иные планы.

— Я так не думаю!

Пистолет в моей руке нацелился в грудь коммандера. Я выстрелю, не колеблясь, и реакция у меня лучше, чем у прочих, и каждый здесь присутствующий это понимал.

— Что происходит? — Ян поднял на меня недоумевающий взгляд. — У вас особое мнение?

— Бросить оружие! Или стреляю!

— Не горячитесь, Иванов, — попытался остудить меня коммандер, — мы на одной стороне!

— Выполнять приказ!

— Бросьте стволы, парни… — голос Флеминга чуть дрожал. Еще бы, быть в шаге от победы, и проиграть. Как бы ни выкинул чего неожиданного, надо держать ухо востро.

Оружие полетело на пол. Фух! Чуть легче! В рукопашную вступить они не успеют — расстреляю сразу.

— Сволочь! — взъярился О’Хара, но под пулю предпочел не лезть. — Не нужно было его спасать тогда в самолете…

Я не стал напоминать, что первым жизни им спас я, вытащив из ямы. Просто резко приказал:

— Быстро, все в жилой отсек! Не беспокойтесь, жить вы будете…

Они не спорили, зашли в тесный кубрик с парой двухярусных кроватей, и я запер дверь снаружи. Коммандер пытался что-то сказать, но я не слушал. Не хотел я его убивать, и О’Хару и Турком тоже. Они были мне приятны, однако мешали планам.

Потом я вернулся в командную рубку и задраил гермодверь. С удовольствием выпил бы сейчас грамм сто водки, вот только не было официанта, который смог бы ее принести.

И все же я негромко сообщил в бесконечность:

— Идем домой, следующая остановка — Советский Союз!

Угнать подводную лодку с «Парадигмой» и двумя боевыми группами на борту, враждующими между собой, оказалось сравнительно просто, но вот что делать дальше, я пока не мог придумать. Легко сказать — курс на СССР, но как это осуществить в реальности? Разумеется, в одиночку при всем желании я не смог бы управлять лодкой, даже если бы представлял себе, как это делать… а я понятия не имел о назначении большинства приборов, да и вообще был на борту субмарины второй раз в жизни — тут нужны знания, опыт и многочисленные помощники…

И второй, не менее важный момент, о котором стоило срочно подумать: в какую именно точку нужно идти?

Рабоче-крестьянский Красный флот включал в себя четыре флота: Тихоокеанский, Северный, Черноморский и Балтийский.

Первые два отпадали сразу — ни до Владивостока, ни до Мурманска мы не дойдем при всем желании — слишком далеко, да и топлива не хватит.

Водный путь Е-40, который в моем будущем уже существовал, в этом времени еще был далек даже от плана проекта. В Черное море не сунешься, Волго-Балтийским путем не пройти.

На ум приходило лишь одно: привести лодку в Финский залив, где на данный момент базировался Балтийский флот. Вот только имелась одна большая проблема: наши были заперты в заливе, а немцы устроили мощнейшие противолодочные заградительные рубежи, всеми силами стараясь не выпустить их оттуда. Гитлеровцы построили несколько основных линий, каждая из которых была укреплена самым надежным способом: минные заграждение, шумопеленгаторные станции, артиллерийские и прожекторные батареи, корабельные дозоры — Германия приложила огромные усилия, чтобы запереть Балтийский флот в Финском заливе… иначе, советские подводники вырвались бы на свободные воды и мгновенно начали бы громить конвои, сорвали бы стратегически важные перевозки… поэтому одних только мин в заливе было поставлено более тридцати трех тысяч!