Этим же утром леди Анастасия Таис занялась выполнением обещания, данного своей старшей дочери. Проведя урок математики в начальном классе магической школы, Настя поехала в главный храм богини Донаты. Спустя пятьдесят лет после ее первого прихода в этот собор здание претерпело весьма значительные изменения. Центральный храм богини теперь поражал своим великолепием не меньше, чем храм Донатоса в центре Тавии: новые позолоченные двери, мраморная облицовка стен, колонны и алтарь из малахита — вся эта роскошь радовала глаз даже самых утонченных ценителей красоты. Леди Таис во всем этом шике-блеске не нравился только один момент: трехметровую статую богини маг-скульптор ваял с ее собственной персоны, и теперь перед алтарем возвышалась золотая Настя, инкрустированная драгоценными камнями.

«Доната, вот зачем нужно было требовать именно такой облик для себя любимой?»

«Тебе не надоело пятьдесят лет спрашивать одно и то же? Лучше посмотри, какие замечательные витражи установили. Красота!»

Настя полюбовалась на недавно изготовленные окна и пошла в небольшую молельню, предназначенную только для жриц: в храме было многолюдно, а Анастасии требовалось в спокойной обстановке пообщаться с подругой-богиней.

Жриц в храме было по-прежнему немало, так как лаприкории в стране еще действовали. Тридцать девять девушек Насти решить проблему нехватки магинь не могли, а построенные в провинциальных городах школы для невест пока не работали из-за недостатка женщин-преподавателей, ведь научить девушку быть гордой, свободолюбивой, разумной и терпеливой может лишь женщина, уже сочетающая в себе все эти качества. Теперь все жрицы носили ослепительно белые одеяния и старались хоть изредка общаться с прихожанами. К Насте же эти несчастные женщины, навечно связавшие с храмом все свои чувства и желания, относились с фанатичным обожанием и почтением. Леди Таис нередко с трепетом думала, какую ответственность она несет перед жрицами, готовыми по одному ее слову даже в пылающий костер войти.

Жрицы, как и пятьдесят лет назад, приходили в храмы из лаприкориев страны. В других (не в столичных) районах Тавирии и в сопредельных странах по-прежнему заключались брачные договоры магов с человечками, и, к огромному сожалению Анастасии, женщины после этих браков продолжали пополнять местные лаприкории. И это несмотря на то, что книга леди Таис о выживании в браке с магом разошлась миллионным тиражом, а всех невест перед помолвками обязательно консультировали о способах противостояния зависимости.

«Но эти с детства забитые девочки, ненужные своим собственным родителям, так привыкли жить в ожидании чужих указаний и в ответ на каждое повеление приседать и говорить: „Да, батюшка, конечно, батюшка, как вам будет угодно!“, что и не пытаются действовать самостоятельно. Хоть бы одна сказала: „Извините, но тут уж как будет угодно мне, батюшка!“ Неужели так трудно жить своим умом, что легче и вовсе не жить? — сокрушалась Настя. — Все-таки слишком патриархальный уклад в человеческом обществе этого мира, слишком домостроевские принципы воспитания. Даже удивительно, как сильно девочки, с пяти лет обучающиеся у нас в садике, а потом в школе, с детства привыкшие развивать свой ум и способности, видящие по отношению к себе исключительно уважительное отношение со стороны всех преподавателей, отличаются от своих сверстниц, живущих дома».

— Вы чего-нибудь желаете, великая пророчица? — склонилась перед Настей в поклоне одна из жриц храма.

— Нет-нет, спасибо, — смущенно ответила леди Таис. — Я просто посижу здесь тихонько, с богиней пообщаюсь.

Жрица с благоговением взглянула на Анастасию, поклонилась еще раз и тихо вышла, прикрыв за собой дверь.

«Ты по поводу кражи во дворце пришла, — утвердительно сказала Доната. — Увы, я в тот вечер так увлеклась мыслями кронпринца, что на других и внимания не обращала».

«Но ты ведь можешь читать воспоминания и мысли — мои ведь читаешь!»

«Потому что ты не пытаешься их скрыть, а маги весьма неплохо умеют это делать, со времен войны научились. Поверх истинных мыслей или воспоминаний накладываются ложные образы, и даже бог не может отделить настоящее от поддельного. К тому же предателям отлично известно, что королевский дом через тебя попросит моей помощи, поэтому будут прятаться особенно тщательно. Поэтому и слугу убили — его мысли и воспоминания я смогла бы прочитать».

«Впервые в жизни мне жаль, что вы с Донатосом не всесильны».

«Не только мы. Любой бог-создатель может непосредственно влиять на свои творения лишь в процессе их создания. А когда мир зажил самостоятельной жизнью, боги занимают позицию родителей совершеннолетнего ребенка: направлять и давать подсказки могут, но все решения их разумные творения принимают самостоятельно, и ни один бог не может этого изменить. Всесилен только Изначальный — и, видимо, поэтому он вообще ни во что не вмешивается».

«То есть даже если бы ты заметила, что лакея убить хотят, — не смогла бы помешать?»

«Не совсем так, я не могу влиять на разумных магов, людей и троллей, но остальной живой и неживой природой управлять могу. Например, если враг бросит в тебя кинжал — я смогу отвернуть его в сторону воздушным потоком, если же тебя осознанно будут душить — я не смогу приказать напавшему этого не делать, максимум злобных собак на него напущу или вихрем закрутить попробую. Вот если тебя ядом отравят — вылечу, если успею, конечно, — умерших только Изначальный воскресить способен».

«Надеюсь, такая помощь мне не понадобится, — поежилась Настя. — Можешь рассказать хотя бы о тех воспоминаниях, что у советников в головах? Вдруг какие неувязки заметим».

«Хорошо».

Через несколько секунд перед Настей появились исписанные красивым почерком листки.

«Спасибо! Аврора так увлеклась этой загадкой — может, хоть жизнь в доме станет поспокойнее».

«А мне, наоборот, нравится, что впервые за многие тысячелетия мое существование стало таким насыщенным».

«Даже богам надо развлекаться?» — засияла улыбкой пророчица.

«Возможно, хотя раньше я не видела смысла в общении со своими творениями. Поэтому так мало знаю про вас и мне так трудно предугадать ваши поступки. Я не могу внимательно прислушиваться к мыслям всех сразу — только выборочно, и последние десятилетия предпочитаю наблюдать за твоим семейством».

«Наблюдай, я не против твоего пригляда. Спасибо за список. Ладно, побегу я! У меня еще два урока в школе для невест сегодня. До связи!»

Вечером Настя передала список богини дочери. К сожалению, разгадку тайны в нем найти не удалось.

Ранним утром среды, еще до начала занятий в институте, Аврора приземлилась на крыльце королевского дворца.

— Доброе утро, господин Маркин, — вежливо поприветствовала магиня придворного дворецкого.

— Доброе, мисс Таис. Что привело вас во дворец в такую рань? — спросил мужчина-человек.

— Нужно передать одну важную бумагу кронпринцу, а то сегодня у нас его лекций нет. Передадите?

— Конечно, не сомневайтесь!

Рора отдала свернутые в трубочку листки Донаты (разумеется, себе она оставила копию для дальнейшего подробнейшего изучения) и понеслась на занятия.

На первой лекции, точнее, практическом занятии по формированию и разрушению боевых стихийных заклинаний, у Авроры зазвенел амулет связи. От неожиданности отбив огромный фаербол водяной струей и получив строгий выговор от преподавателя, как за плотный туман, повисший в аудитории, так и за невыполненное задание — требовалось рассеять стихию огня, а не гасить ее, она, злая, вышла в сад и перезвонила Рэйсу.

— Здравствуйте, ваше высочество. Обязательно звонить во время практики?

— Извините, не подумал. Хочу услышать ваше мнение по поводу всех этих воспоминаний. Можете предположить, где подвох?

— Если бы могла, то уже высказала бы вам лично все свои подозрения, мы же договорились быть партнерами в этом расследовании. Вы позволите мне вернуться на занятие?