Разжав кулак, я выпустил тело, немного поморщился, глядя на глубокий порез на левом плече. Надо было активировать защиту чуть раньше. Хотя, и так неплохо получилось. Пара швов, как небольшая плата за победу. С грохотом трибуна окончательно обрушилась. Он умудрился разрубить бетонный блок и металлический каркас, на котором держалась часть конструкции арены. Поразительно. Этак можно подойти со спины к недругу и одним росчерком разрезать его пополам маленьким перочинным ножиком. Даже серьезный мастер не устоит.

Таисия встретила меня у выхода с территории полигона. Посмотрела на порез, который я зажимал кинетической броней, сказала коротко: «надо зашивать». Взяла за другую руку и потянула к медицинскому корпусу. В ее взгляде я видел толику осуждения. Не удивлюсь, если обернется и скажет: «Ну, убил ты его, что теперь? Легче тебе стало?». А я честно отвечу, что да, легче. Как представлю лица врагов, перекошенные страхом и злобой, на душе становится легче. Эти паскуды наслаждаются жизнью, радуются, смеются, а дядя Ринат до сих пор не приехал. Остался в Японии, присматривать за нашим домом. А ведь он даже на могилу детей прийти не может. Потому что мы не знаем, похоронили ли хоть кого-то после той ночи по-человечески. Или сбросили тела в яму и засыпали землей. Ничего, это я скоро узнаю. Пусть не думают, что все забыто.

— Я не пла́чу, — ответил я на взгляд Таисии. — Это слеза ярости. Ладно, пусть две слезы. Просто много ее скопилось, вот и просачивается.

— Смотри не лопни, — решила поддержать меня шуткой, улыбнулась. — Спускай иногда пар.

Несмотря на небольшой разгром, переносить дату второго этапа турнира не стали. Арены довольно быстро перестраивали, из трех собирая одну большую площадку. Участникам выделили день передышки, рассчитывая, что никто серьезно не пострадает. Я в этот день из комнат общежития не выходил. Настроение было паршивое и никого не хотелось видеть. Зато просмотрел на планшете все бои, которые пропустил. Семь последних поединков. Кеша, точнее, Иннокентий Шиловский, дядя Марины, бой татарину проиграл. Не хватило ловкости и подвижности. Аюкай, как звали старшего сына главы рода Еникеевых, выиграл легко. Кружил вокруг, подскакивал, чтобы нанести удар и быстро уходил от ответных атак. Много бил по ногам, чтобы связать противника и когда Кеша рухнул на колено, быстро закончил парой ударов в голову. К тому же первое впечатление о нем оказалось обманчивым, сражался он честно, пользовался преимуществом, но не более. Да и Иннокентий проиграл только потому, что быстро выдохся, тратя много сил на защиту. У Аюкая удары тяжелые, словно пушечные, даже крики зрителей иногда заглушал. Попадись ему не такой крепкий соперник, он бы управился быстрее. Я специально уделил больше времени именно этому бою, так как следующий мой противник именно Еникеев. Было видно, что драться он не только умеет, но и любит. Из всех, прошедших в восьмерку, он был единственным представителем не княжеского рода. Не считая меня, естественно. Глядя на другие поединки, я бы назвал его фаворитом турнира.

Из княжеских родов в четвертьфинал прошли два представителя Орловых. Роман, чьего брата я побил и Тимофей, демонстрировавший зрителям гром и молнии. От Разумовских прошли двое. Оба серьезные мастера, один явно военный или из силового подразделения, второй странный и мутный тип. Мне показалось, что он использует какую-то особую технику, чтобы побеждать. Слишком сильные у него выходили удары. В своем последнем бою он отбросил противника на пять метров, впечатав в бетонную плиту. По одному победителю выходили из родов Воронцовых и Дашковых. Оба боя невыразительные и победа мастерам досталась только потому, что они оказались сильнее и обладали большим запасом прочности доспеха духа.

Посмотрел я и все связанное с неприятным происшествием. Увидел себя со стороны на жеребьевке. Действительно, лицо красными пятнами пошло, взгляд злобный, уставившийся в пустоту. Вот ректор подошел, положил руку мне на плечо и словно умение какое-то использовал, снимающее проклятие. Цвет лица вернулся в норму, появилась легкая улыбка, как по мне, пугающая не меньше. Несколько раз пересмотрел эту запись, вглядываясь в лица гостей. Император оставался спокойным, может чуть-чуть взволнованным, но это едва заметно и можно списать на предвзятость. У Орловых лица поголовно злые и довольные. Глава Трубиных — угрюмый и хмурый. Плохо, что Хованских не видно. Не показал их оператор. Только затылки мелькнули в кадре.

Затем несколько раз просмотрел скоротечный бой. Вот я вхожу на арену, смотрю прямо в камеру и что-то говорю. Звук убрали специально, но по губам прочитать можно. Почти сразу бегу к противнику, который только этого и ждет. Быстрый рассекающий удар, еще один, снова. Я размытой тенью двигаюсь по арене, уходя от воздушных лезвий, вспарывающих клубы пыли. Он замахивается очередной раз, и я появляюсь ровнехонько перед ним. Как он узнал, что я сделаю рывок к нему в упор? Подгадал идеально. И не уклониться. Удар приходится мне в плечо и копье отскакивает, словно об рельс ударило. Режиссер несколько раз повторил этот эпизод, немного замедлив время. На лице врага удивление, которое закончило бой немного быстрее. Ему следовало разорваться дистанцию, попытаться ударить еще раз, да все, что угодно. Понадеялся закончить все одним ударом? Я схватил его за ворот комбинезона, сминая в кулаке грубую ткань. Коротко замахиваюсь и бью кулаком, как донышком кружки в основание шеи. Обманул ли я императора, сказав, что будет зрелищно? Может быть. Режиссер немного выправил ситуацию, показав короткий бой во всей красе.

Выключив планшет, бросил его на край кровати, а сам рухнул лицом в подушку. Даже шевелиться не хочется. Надо хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем. Прийти в себя, чтобы смог улыбаться, говорить: «повезло, мне просто повезло, да разве это мастер, он же упал от одного удара», нацепить маску на лицо. И надо потерпеть. Никто не обещал, что будет легко…

В это время ту же самую запись просматривали бесчисленное число раз. Она успела разбежаться по мировой сети, была скачана и записана на всевозможные диски и карты. Одни смотрели из любопытства, другие с интересом, третьи нарезали коротенькое видео на десятки частей. Так всегда происходило, когда в сеть попадали редкие бои мастеров, снятые кем-то на мобильный телефон или плохенькую камеру. Но такого интереса и ажиотажа записи вызывали редко. Невозможно, чтобы молодой парень, ставший мастером в двадцать два года, смог убить другого мастера одним, не самым сильным ударом. Даже без оружия в руках. У многих серьезных людей подобное вызывало лишь улыбку и скепсис. «Постановочный бой, придуманный русскими», «Кино и театральное представление на смехотворном турнире», «Мастера, сделанные из тофу» и прочее, прочее. Так же быстро, как запись попала в сеть, стали появляться подобные сообщения. Поднявшаяся волна критики, гнева и высмеивания захлестнула крупнейшие форумы и сетевые сообщества. Мировые СМИ приглашали крупных экспертов, рассказывающих и показывающих почему все это ложь и провокация. Тут же появились кадры выступления молодого мастера на том же турнире. Несуразный, вызывающий только улыбку и смех внешний вид. Неумелые удары и попытки протаранить соперника. Ведущие ток-шоу смеясь показывали эти кадры и спрашивали: «Посмотрите, посмотрите вот сюда, а теперь вот сюда, разве это может быть правдой?» Полные залы людей смеялись и аплодировали. Смелые карикатуристы тут же пририсовывали молодому парню шапку ушанку и балалайку, которой он бил соперника по шее. Этот день был наполнен ураганами и тайфунами, захлестнувшими мировую сеть.

В это время ту же самую запись просматривали бесчисленное число раз. В тишине темных комнат, разбивая на десятки частей, выискивая в каждой крупицы полезной информации. С серьезными и сосредоточенными лицами раскладывали эти знания по полочкам, подолгу обсуждая и строя гипотезы. Кричали друг на друга, хватали за вороты, затем успокаивались и вновь садились за просмотр короткого видео. Аналитики, которые умели сопоставлять факты, а также те, кто знал правду.