— Не слишком ли рано для такой борьбы?

— В таких вещах может быть только поздно, но никак не рано. Герцоги сейчас активно собирают сторонников, ищут компромат друг на друга и болезненные точки. Из-за неожиданного поступка принца, герцоги активизировались слишком резко и нужно немного времени, прежде чем все успокоится и перейдет в более спокойную фазу.

— Не думают же они, что король может отказаться от трона из-за поступка сына? — улыбнулся я.

— Нет, такого не случится. Но если сейчас любой из герцогов потеснит другого и заставит отказаться от претензий на трон, то сможет занять настолько крепкую позицию, что скинуть его оттуда ближайшие лет двадцать ни у кого не получится.

— А чем занимаются наши на Сардинии? — задал я давно интересующий вопрос.

— Защищают Витторию Кристину. Ее преследует какой-то псих, убивший мастера второй ступени рода Савойских.

— Тот самый герцог миланский?

— Не знаю. Герцог Сфорца довольно убедительно опровергает свою причастность и даже предлагал помощь.

— Может пригласить Виту сюда? — уточнил я. — Пока я у вас в гостях, никто до нее не доберется.

— По нескольким причинам сделать это нельзя. Мои люди сейчас ищут психа или его связи с кем-то из благородных кланов Италии. Я попросил мистера Рагера помочь, и он согласился побыть ее телохранителем.

— На Джима рассчитывать можно, — уверенно сказал я. — Но, если психа найдете, скажите мне, разберусь с ним, не поднимая много шума. И я еще хотел спросить, пользуясь случаем, вы этого человека не знаете?

Я протянул маркизу письмо с предложением обменяться техникой. Он внимательно изучил герб на сломанной печати, затем быстро прочел письмо, остановившись на подписи внизу. Достав из верхнего ящика стола телефон, сложил печать и сфотографировал ее.

— Подобный символ я где-то встречал, но не могу вспомнить, — сказал он, возвращая письмо. — Сейчас отправлю одному человеку из архива, который в этом разбирается. Странно, что тебе предлагают обменяться техникой, но не оставили контакта для связи.

— Согласен, — я покивал. — Автор мог бы номер телефона вписать. Подумал, если он знает, что я остановлюсь у Вас, то лучше предупредить.

Телефон в руках Маурицио зазвонил, он сразу нажал кнопку приема. Выслушав что-то, он ответил на итальянском, явно поблагодарив собеседника. Повесив трубку, задумчиво положил телефон на стол.

— Это знак дома Корси, — сказал он. — Несуществующего дома, борющегося за независимость Корсики от Франции и доставляющий Италии кучу проблем.

— Те самые сепаратисты и анархисты, которым мы оружие должны были привезти или это другие бандиты с Корсики?

— Кстати, те самые, — кивнул он.

— Не было печали, — вздохнул я. — Думал, что вы местных анархистов давно извели.

— Они неплохо себя чувствуют на Корсике, а власти Франции решать проблему с ними не спешат. Либо их текущее положение устраивает, либо они глупцы.

Если я правильно помню, то от Корсики до Ливорно, где мы когда-то застряли, было рукой подать. А до Сардинии можно добраться едва ли не вплавь. Десять километров, что разделяли два острова, не такое большое расстояние. Между ними паром чуть ли не три раза в день ходит.

— Но техника шибко хорошая, — вздохнул я. — И очень нужная.

— Если автор письма не дурак, то вы обязательно встретитесь, — сказал маркиз, как всегда, ничего не обещая. Сальви — большие патриоты Италии, и анархистов любили так же, как я Старицкого.

— Если они меня обманывают, то очень зря, — сказал я, убирая письмо в карман. — Как бы ни сложилась эта встреча, я постараюсь узнать о них побольше и обязательно Вам все расскажу. Но какие же они наглые, раз спокойно поставили такую печать на конверте. Мы им еще сделку с оружием не простили…

— Главное — будь осторожен и не доверяй им, — спокойно сказал маркиз.

— Ладно, черт с ней, с этой техникой, — в сердцах махнул я рукой. — Чтобы потом не говорили плохо о Матчиных и не думали связывать нас с анархистами, я его достану. Властям его сдать или Вам?

— Я знаю главу службы Информации и Безопасности, — сказал Маурицио. — Встречусь с ним сегодня, тем более есть повод.

— Хорошо, а я тогда пойду завтракать и тренироваться. Может, с Тасей съезжу в больницу.

— Чуть не забыл, — он снова полез в ящик стола и вручил мне визитку. — Загляни сегодня к нему. Это мой хороший знакомый, у которого можно заказать лучший в Италии костюм. Хочу пригласить тебя на одно мероприятие, куда пускают только в строгом костюме.

Клиника, где родила дочку Оксана, находилась на северо-западе Рима, в тихом и живописном районе, рядом с городским парком. Здесь же располагался крупнейший в Италии кардиологический центр, больница общего типа и еще с десяток подобных заведений. Мне кажется, что это делали специально, чтобы не возить людей по всему городу в случае необходимости. Что касается частной клиники, то деньги на ее содержание выделяли несколько крупных кланов, включая семью Сальви, поэтому и лечиться там могли исключительно избранные. По словам Эсмеральды, на них работали лучшие врачи и акушеры в стране. Рождение ребенка для женщины, поднявшейся на вторую ступень мастера, всегда сопровождалось рисками и осложнениями, поэтому благородные кланы к подобному подходили с максимальной ответственностью. У нас пока все шло благополучно, и прогнозы врачей радовали, но супруга маркиза уговорила Тасю пройти обследование у их специалистов, чтобы они контролировали последние и самые важные месяцы беременности.

Тася с Эсмеральдой решили поехать в клинику до обеда и мне повезло застать их в тот момент, когда они уже садились в машину. Я только успел переодеться, принять душ и шел завтракать, когда увидел их во дворе. Долго не раздумывая, решил составить им компанию. Обратил внимание, что с женщинами поехал один из мастеров клана, с которым я знаком не был. Но если Эсмеральда и маркиз ему доверяли, то я по этому поводу был спокоен. После разговора с Маурицио я начал опасаться, как бы в Италии ни вспыхнули такие же волнения, как и в России.

Обычно туристический сезон в Риме стартовал с началом лета, поэтому даже утром в центре города можно было встретить немало гостей столицы и экскурсионных автобусов, толкающихся на тесных улочках. Видя любопытство Таси, Эсмеральда пообещала организовать экскурсию по самым интересным достопримечательностям Рима и даже составить нам компанию.

Когда мы прибыли в клинику и только вошли через главный вход, к нам подбежал мальчишка лет двенадцати. Он нагло влез перед доктором, ожидающим нас, чем вызвал его недовольство. Быстро заговорив на итальянском, мальчишка протянул мне письмо с очень знакомой печатью. Следом он протянул ладонь, явно требуя денег за услугу.

— Говорит, что его попросили передать письмо синьору Матчину, — перевела Эсмеральда. Достав из сумочки купюру, вручила посыльному. Тот, увидев номинал банкноты, расплылся в улыбке, пролепетал что-то и умчался, выскочив из клиники.

— Я Вас догоню, — сказал я и ободряюще улыбнулся, поймав взгляд Таси. Она тоже узнала печать на конверте и сразу поняла, что это касается обмена техники. И хорошо, что она не знала, что в деле замешаны анархисты и обмена как такового не случится. — Все будет хорошо, не переживай. По этому поводу я уже поговорил с Маурицио, и он обещал помочь.

— Если потеряешь нас, спроси у девушек за стойкой регистрации, — сказала Эсмеральда тоном, говорящим, что она обо всем позаботится.

Не став тянуть, я вышел на улицу, спустился по крыльцу к паре лавочек, стоявших на самом солнцепеке. Если письмо мне передали таким образом, это прямо говорило, что за кварталом Сальви следят. Я мог с большой долей уверенности сказать, что за нами никто не ехал, отсюда вытекал второй неприятный факт. Анархисты знали, что мы сегодня едем в клинику. Надо потом спросить в клинике, как долго мальчишка ждал нас.

Осмотрев послание со всех сторон, я проверил печать, затем аккуратно сломал ее. Как и в прошлый раз, отправитель ловко свернул лист бумаги, обойдясь без конверта. Почерк был прежнем, те же длинные хвостики и наклон букв. Написано шариковой ручкой, на английском. Само письмо очень короткое и странное: «Здание напротив, задний двор, скамейка под деревом». Напротив клиники действительно стояло пятиэтажное здание, тоже принадлежащие какому-то лечебному учреждению. У входа там стояла скорая помощь, но людей я не заметил. Подумав немного, встал, убрал послание в карман рубашки и направился в ту сторону. С утра я достаточно размялся, чтобы встретиться с кем угодно, даже с анархистами из культа черепов.