— Долго еще удержишь бомбу? — спросил он.

— Минут десять, — признался я. — Потом еще столько же, из последних сил. Дальше не знаю, она постепенно становится все тяжелее.

Я такого серьезного и сосредоточенного лица Маурицио еще не видел. Он эмоции умел сдерживать так, что самые спокойные в мире флегматики завидуют.

— Простите, не ожидал, что так все получится, — сказал я. — Но я даже сделать ничего не успел, вошел только, а он в живой факел превратился и самоубился, создавая бомбу. Камикадзе чертов!

Маурицио отрывисто кивнул, наверняка виня и себя, что не зарубил эту идею на корню. Прошел к барьеру, поднял руку, используя силу и пытаясь оценить бомбу. Только мы с ним не огненные мастера, чтобы понять, как сильно такой объем энергии шарахнет. Поморщившись, он выругался на итальянском. На лестнице послышались шаги, и к нам присоединился генерал Ренцо. На небольшом пятачке перед тремя дверьми стало тесновато. Дальше разговор шел на итальянском вперемешку с английским, но я его слушал вполуха. Как-то нехорошо все вышло. И что делать — непонятно. Я смогу пробежать через комнату и выпрыгнуть в окно, отпустив силу. Но если взрыв будет такой мощи, как говорит их специалист, то не уверен, что смогу его пережить.

— А что, если попробовать ее разрушить по частям? — спросил я, поворачиваясь к спорящим мастерам. На мне скрестились три вопросительных взгляда. — Ну, там же огромная прорва концентрированной энергии огня. Я могу попробовать поделить ее на части, как огонек свечи. Будет одна маленькая часть, горящая за счет другой. Только нужно, чтобы отделенную часть разрушали постепенно, выпуская силу, иначе я основу не удержу.

— Я ничего не понял, — признался генерал.

— Как и я, — поддержал его маркиз. — Что конкретно нужно сделать?

— Сможет ваш специалист бомбу разрушить, если она будет меньше раза в два или три?

Вопрос передали мастеру огня, тот задумался, затем решительно кивнул. Сказал что-то, добавив жест руками.

— Говорит, что в столб огня сможет превратить, — перевел Маурицио.

— Отлично. В таком случае я предлагаю убрать потолок над комнатой, — сказал я. — И давайте все сделаем быстро, первые десять минут истекли, теперь я эту штуку едва удерживаю. А мне ее еще поделить как-то надо.

— Потолок уберу, — сказал Маурицио, сбегая по лестнице.

Генерал с огненным мастером обменялись парой реплик. На их лицах читался большой скепсис, но предложить идею получше никто не мог. Затем генерал ушел, пожелав удачи. В комнате за барьером послышался грохот, затем резкий удар и часть потолка приподнялась вместе с куском стены. Обломки деревянных перекрытий и прочий мусор подхватила невидимая рука, отшвыривая в сторону. На маленьком пятачке перед лестницей стало необычно светло. Теперь можно было заметить, как сильно пострадало соседнее помещение. От стеллажей с книгами остались только почерневшие головешки.

Над ладонью огненного мастера вспыхнул огонек, который он быстро потушил, сжав кулак и уверенно кивнул. На самом деле он был серьезным мастером огня, минимум раза в три сильнее того же Малинина, с которым я когда-то дрался на полигоне МИБИ. Если он не старше тридцати пяти лет, то на фоне других его смело можно считать выдающимся талантом.

Как говорил Геннадий Сергеевич, объясняя принцип тренировки со свечкой, размер и тип энергии не имеет особого значения, важен лишь принцип.

Час спустя, Рим, площадь Венеции

Двигаясь внутри оцепления, генерал Джорджо Ренци посмотрел в сторону примыкающей улицы, где репортеры окружили его помощника, дающего первое интервью после случившегося. У самого генерала только что закончился разговор с королем и председателем правительства, одинаково обеспокоенных произошедшим в центре Рима. Все новостные каналы телевидения успели показать примерно одну и ту же картинку — огромный столб огня, высотой не меньше ста метров, взметнувшийся над площадью и продержавшийся несколько минут. Одновременно с этим похожие кадры от очевидцев разбегались по мировой сети, будоража общественность.

Спустя час суматоха вокруг площади постепенно улеглась. Пожарные продолжали работу, разбирали часть крыши и саму комнату, где произошел пожар. Всем очень повезло, что основная часть библиотеки не загорелась, и огонь не перекинулся на разрушенную крышу.

Возле большого угловатого автобуса с затененными стеклами генерала перехватил маркиз Сальви.

— Только что говорил с королем, — сказал генерал. — Убедил его, что ситуация под контролем и больше ничего чрезвычайного не случится. Сказал, что проходила операция по обезвреживанию опасного террориста, связанного с радикалами.

— Хорошо, что обошлось без жертв, — сказал маркиз.

— Где Матчин?

— В клинику ехать наотрез отказался, — маркиз покачал головой, словно долго спорил с ним, но так и не смог убедить. — Сказал, что прекрасно себя чувствует и готов это доказать, врезав любому сомневающемуся по морде. Уехал на моей машине домой, пообещав два месяца за территорию квартала не выходить.

Мимо автобуса пробежала группа полицейских со связкой рулонов оградительной ленты.

— Я тебе так скажу, — продолжил маркиз, — во всем произошедшем есть свои плюсы. Если бы туда вломился кто-то другой, даже твои лучшие специалисты, все могло закончиться гораздо хуже.

— Сейчас нужно думать, что будут делать члены этого культа, когда узнают о произошедшем.

— Это уже по твоей части, — едва заметно улыбнулся маркиз Сальви, — чтобы террористы не беспокоили граждан королевства.

Генерал смерил старого друга долгим взглядом, затем показал на автобус и первым поднялся в салон. Внутри автобус разделялся на две части, в дальней из которых располагалось несколько удобных кресел, где могли отдохнуть специалисты из группы быстрого реагирования. Сейчас там находился только один мастер, устало развалившись на большом кресле. Еще один упрямец, отказывающийся ехать в больницу. После того как огонь иссяк, его из здания вынес Матчин. Мастер огня до сих пор выглядел бледным даже в полумраке салона.

— Как самочувствие? — спросил генерал.

— Только утомление, — ответил Тито. — Через две недели приду в норму. Неожиданно сильный мастер огня был, я только за шесть заходов энергию бомбы опустошил. Конкретно с этой техникой не сталкивался, но подобную знаю. И кто бы мне раньше сказал, что ее можно вот так запереть, я бы его на смех поднял. Этот русский парень — монстр. Сколько ему лет?

— Скоро будет двадцать три, — сказал Маурицио.

— Я, конечно, не до конца уверен, — осторожно сказал Тито, — но то, что он сделал, повторить сможет только великий мастер. Или же он виртуозный мастер огня, на порядок сильнее меня. Вы видели, какой он барьер поставил, закрыв дверной проем?

Тито даже привстал, говоря воодушевленно, затем устало рухнул обратно в кресло.

— Видели, — подтвердил генерал. — И пока ты отдыхаешь, напишешь подробный отчет.

— А могу я еще раз на этот барьер посмотреть? — с надеждой в глазах спросил Тито. — Может быть, Матчин устроит мастер-класс или хотя бы показательные выступления? Это действительно удивительная техника, сдерживающая огненных мастеров.

— Кому что, а этому лишь бы техники да умения, — с укоризной сказал генерал.

— Думаете, он не согласится? — огорченно спросил Тито.

— Спрошу у него, — пообещал маркиз Сальви. — Но готов поспорить, что он скажет, что это посредственное умение, которое он освоил походя, пытаясь придумать нечто грандиозное.

— Шутите? — хмыкнул Тито. — Это потрясающее умение, великолепное, изящное…

— Мы поняли, — остановил его генерал. — Все, отдыхай. И не забудь про отчет.

От площади Венеции до дома Сальви было всего три километра, но маркиз настоял, чтобы меня отвезли на его машине. Он переживал за мое здоровье, хотя я потратил не так уж много сил. Удерживать от взрыва огненную бомбу так долго было непросто и у меня действительно первые десять минут тряслись руки, как у алкоголика, выходящего из продолжительного запоя. При этом внутренний резерв сил просел на четверть, отчего замедлился рост ледяного лотоса. Прожорливый демон во внутреннем море был недоволен, что его заставляют голодать, и распространял вокруг волны холода. Может, это мое воображение разыгралось, а может, технику не зря называли «ледяной».