— Если вкратце, то предки Ваши обратили службу в заслугу, приобретая потомству нарицание благородное. Сословие дворянское награждено большей личной свободой и правом на собственность, но обязано служить военной и прочей государственной службой, — несколько вольно процитировал я классика.

На минуту в кабинете повисла тишина. Петр Сергеевич смотрел на меня несколько удивленно.

— Действительно, — в итоге сказал он, — и не прибавить, и не убавить. Да, мы награждены большей личной, — он сделал ударение на этом слове, — свободой. И это значит, что за преступление судить нас будут не так, как простых граждан. Что очень часто вызывает у людей негативную реакцию. Многие думают, что у нас есть только привилегии, забывая, что мы обязаны, — выделил еще одно слово, — службой, чаще всего военной. Если случится война или мятеж, каждый из нас, обязан выступить в защиту Российской Империи.

— Так почти везде, кроме СГА и пары стран, — согласился я. — В той же Японии мастер из самого захудалого клана обязан пойти воевать, защищая империю. И отказаться он не имеет права, даже если в предыдущей войне был искалечен и максимум на что способен сейчас, это держать в руках самурайский меч.

— Приятно видеть здравомыслие хоть у кого-то из молодого поколения, — его взгляд немного потеплел. — Мой младший сын, ты с ним примерно одного возраста, относится к этому слишком легкомысленно. Думает только о девушках, дорогих машинах и развлечениях. Все потому, что у рода нет больших проблем и разногласий с другими. Сфера нашего интереса специфична, и только род Судских я могу назвать конкурирующим. Важно, чтобы так оставалось как можно дольше, — глава рода встал, прошел к своему столу и нажал кнопку на телефоне. — Если Никодим Михайлович появился, пусть зайдет.

— Хорошо, — послышался голос секретарши.

— Так вот, Кузьма, — он вернулся к столу, пригубил кофе, сделал небольшую паузу. — Насколько я знаю, ваша фирма наемников специализируется на особых военных операциях. Не хочу разбрасываться таким потенциалом и предлагаю весь состав наемников сохранить. Пусть под другой вывеской, к примеру, той же частной армии. У рода есть служба внутренней безопасности, но для серьезных и затяжных противостояний она не годится. Как ты смотришь на такое предложение? С финансовой точки зрения, род готов оплатить или продлить все контракты, будь то техники, наемники или даже мастера. Базу подберем в пригороде столицы, оружие, технику, все что нужно закупим. Потребуется только вести грамотную отчетность, а все расходы лягут на род.

— Звучит хорошо, — согласился я, подумав, что он придумал отличный способ взять нас под контроль. Не скажу, что посадит на короткую цепь, но существенно ограничит в маневрах. Плохого ничего в его предложении не было, даже наоборот, но все будет крыться в мелочах. — Только я далек от дел фирмы, вам надо с Александром, моим старшим братом поговорить. Вот только как другие отнесутся, что у Наумовых появилась небольшая, но сильная частная армия?

— С уважением отнесутся, — хищно улыбнулся он. — И большой осторожностью.

— Что по поводу нашей собственности?

— Сами решайте, как ей распорядиться. Хотите, продайте часть или пустите в дело. Налоги на прибыль и землю платите сами. Могу посоветовать несколько хороших бухгалтеров. Сразу скажу, что я требую от любой семьи, занимающейся бизнесом, взносы в виде девяти процентов от прибыли. Эти деньги поступают в казну рода и идут на его развитие и особые траты, такие как содержание небольшой армии.

«Девять процентов» прозвучало обнадеживающее. Мама рассказывала, что многие семьи в японских кланах отдают от пятой части, до четверти прибыли. Были случаи, когда забиралась половина, но это скорее исключение, если клану срочно требовались деньги.

— Разрешите? — в кабинет заглянул грек носивший смешную фамилию Салют.

— Никодим Михайлович, проходи, — сказал глава рода, делая жест на стул во главе приставного стола. — Знакомься, наш ведущий специалист, выражаясь современным языком — финансовый менеджер, Никодим Михайлович Салют.

— Салют — это фамилия, — довольно обыденно сказал грек, словно повторял подобное по десять раз на дню.

— Кузьма Федорович, — представил меня Петр Сергеевич, — глава семьи Матчиных, вошедших в наш род.

— Очень приятно, — нейтрально сказал Никодим. Сев за стол, поставил черный дипломат рядом с собой. Посмотрел на него так, словно обещал страшные кары, если тот попытается уползти.

— Никодим Михайлович занимается вопросами собственности Матчиных. И он обещал отчитаться о земле бизнес-центра.

— Землю мы получили без боя, но вот со строениями, возведенными на ней, есть проблемы, — сказал тот. — Три из четырех зданий, плюс прилегающая территория и прочие постройки переведены в полную собственность Матчиных. Взамен мы оставляем все предыдущие договоры на аренду помещений в силе, с правом продления на следующий срок на прежних условиях. Мои подчиненные проверили, средний срок контрактов на аренду истекает через девять месяцев. Последнее же здание Орловы частично продали, точнее, передали за долги, и текущий хозяин категорически не желает с собственностью расставаться. В любом случае суд встанет на нашу сторону, признав все сделки с недвижимостью незаконными. Но процесс может затянуться на полгода.

— То есть, — уточнил я, когда грек замолчал, — еще девять месяцев мы терпим людей, заплативших аренду Орловым? При этом будем платить налоги на землю и пользование коммунальными услугами?

— Содержание зданий обойдется в круглую сумму, — подтвердил он, — но в аренду сданы всего сорок пять процентов помещений, включая те, что проданы третьим лицам. Пакет документов, с которыми хоть как-то можно работать, будут готовы на следующей неделе. Нужно будет много всего подписывать, — деловым тоном предупредил он, словно я ничего в этом не смыслю. В принципе, так оно и было, только должен ли все это подписывать я или снова свалить на Сашу?

— Надо — подпишем, — заключил я. Заработал неодобрительный взгляд, за пренебрежительный тон к таким важным вещам.

— Через полтора часа у меня встреча с Трубиными, — продолжил грек. — Буду решать вопрос о доле в ГОК «Северный» и складах на западе Москвы. Проблем с последним не возникнет, но после вывоза оборудования использовать их по назначению будет сложно. Что касается горно-обогатительного комбината, то он входит в десятку крупнейших, добывая около пяти процентов сырой руды и двух процентов товарной, от всего объема страны. Нам наверняка предложат выкупить акции по рыночной цене, но я бы рекомендовал оставить их. С учетом роста добычи и спроса на железную руду, в будущем они принесут гораздо большую прибыль.

— И не надо продавать, — почти ничего не поняв из его объяснений, твердо заявил я. — Пусть будет доля от прибыли.

— Тогда у меня все, — закончил он.

— Орловы действительно отдали все без боя? — уточнил глава рода.

— Сопротивлялись немного, ради приличия, — сказал Никодим. — Но я даже не успел дойти до аргументов.

— Еще неделя, значит. Хорошо, — Петр Сергеевич кивнул. — Доложишь, как пройдет встреча с Трубиными. С Хованскими, когда встречаешься?

— Послезавтра, — дождавшись едва заметного кивка, грек встал. — С вашего разрешения. Господин Матчин.

С этими словами финансист ушел. Я уж думал придется сидеть с ними полдня, разбирая бумаги или что-то в этом роде. Догадываюсь, что за этим простым разговором стоит работа десятка юристов, экономистов и прочего персонала. Хорошо, когда можно поставить серьезную задачу подчиненному, такую как переоформить немалое количество собственности, и всецело на него положиться. В комнату снова вошла секретарь, чтобы заменить чашки для кофе новыми.

— Если вопрос касается денег, то на него можно положиться, — прочитал мои мысли глава рода. — Из черта душу вынет и ему же продаст. Ты говорил, что финансовыми вопросами семьи занимается старший брат, Александр, так?

— Не совсем финансовыми, скорее административными.