— Кроме синяка, травм нет? — спросил генерал.

— Нет. По касательной задел гад. Я искрами из глаз чуть ковер не поджег.

— Застал их врасплох?

Я пересказал короткую стычку с мастерами, не забыв посетовать, что кроссовок потерял. Хорошо, что в чемодане оставались военные ботинки, а то ходил бы босиком.

— А третий сбежал? — спросил я.

— Догнали его, у реки. Он в воду прыгнул, но далеко не уплыл. Выловили тело через пятьсот метров ниже по течению.

— Точно он?

— Старший из отряда наемников, — подтвердил Глеб Романович.

— Старицкий? Кто-то может объяснить мне, почему во дворец полезли эти, а не анархист?

— Если он и был, то сбежал, не раскрыв себя. И с этим большая проблема.

— А начальник охраны Кремлевского дворца?

— Вторая проблема, — генерал посмотрел на Смирнова. — Сбежал он. Как только поднялся шум, спокойно вышел из дворца и растворился.

Я тоже оглянулся, посмотрел на капитана. Это действительно было большой проблемой. Нужно было постараться, чтобы упустить главного участника заговора и свидетеля. Итак понятно, что его Разумовский пустит в расход, как только найдет. Свалит всю вину на него, а сам выйдет сухим из воды. Прокололись спецслужбы, я бы сказал, что почти фатально.

— И что теперь? — спросил я после небольшой паузы.

— Будем работать с тем, что есть, — сказал Глеб Романович. — Вы с Аленой ничего и никому не рассказывайте.

— Хорошо. Только если вы найдете Старицкого, дайте знать.

— Непременно, — кивнул Осташкин.

Вот и все совещание. Из здания я вышел задумчивый, прикидывая, во что все это выльется. Странная какая-то операция получилась. Столько подготовки, хорошая засада и как итог, три трупа и беглый начальник охраны. Следом за мной из здания вышел капитан Смирнов, вынул из нагрудного кармана толстую коричневую сигарету, щелкнул зажигалкой.

— Я не затягиваясь, — сказал он, поймав мой укоризненный взгляд.

— Все плохо, да? — спросил я.

— Если бы поляк умудрился сбежать, был бы хуже. Его ночью в реке чисто случайно задели взрывом. Руку с плечом оторвало, вот он и всплыл.

— А команда поддержки у них была? Должна быть.

— Табак для трубок, — капитан показал на сигарету. — Пахнет хорошо и на мысли правильные настраивает. Нет, поддержки у них не было. Приехали втроем на машине. Начальник охраны лично выписывал им пропуска и проводил на территорию объекта. Грамотно подделал согласовывающие документы. До того, как тревожная кнопка сработала никто не догадывался, что они на территории особо охраняемого объекта прячутся.

Мы зашагали в сторону здания дворца.

— Как думаете, Разумовский сможет выйти сухим из воды? — спросил я.

— Смотря что иметь в виду. Обвинить его в госизмене можно, но дело будет шумным и малоперспективным. Его многие поддерживают и, если не появится что-то, что перевернет общественное мнение, не факт, что дело закончится обвинительным заключением. Опасность в другом. Великий князь перешагнул черту, после которой… не стану говорить «невозможно», но трудно вернуться обратно. Когда наследник, Николай Иванович, узнает о том, что его дядя покушался на жизнь княжон и Елены Алексеевны, он вряд ли подобное простит. Сейчас это на Разумовских не скажется, но пройдет лет десять и все может измениться. Нынешние союзники Великого князя преданы ему только до тех пор, пока им это выгодно.

— То есть, Разумовскому ничего не остается, кроме еще одной попытки? — уточнил я. — Только в этот раз он включит в список самого Николая? А сил для этого у него хватит? Пока он только наемниками раскидывается, жертвуя ими как пешками.

— Пока у тебя много денег, наемники найдутся, — философски заметил Смирнов.

— Да, он же такую технику индусам продали, падла, — поморщился я.

— Имел право, — сказал он. — Техника принадлежала Разумовскому.

— Ничего, я против этого приема контрмеру придумаю, чтобы покупатели плакали навзрыд и требовали компенсацию.

— Лучше не надо. У нас все специалисты эту технику осваивают, а индусы не самые большие наши конкуренты.

Мы еще минуту шли молча, обогнув здание, вокруг которого суетилась охрана. Я с интересом понаблюдал за ними, особенно за сильным мастером, которого я почувствовал ранее. Это был крепкий мужчина лет сорока, правильные черты лица, аккуратные усы и бородка.

— Сокровищница, — тихо сказал капитан.

— Проверяют, не умыкнул ли начальник охраны что-нибудь ценное, перед тем как сбежать?

— И это тоже, — многозначительно кивнул он, как бы намекая, что я близок к истине. — Я уже распорядился насчет машины, которая отвезет Вас в МИБИ. Водитель будет ждать хоть целый день. Тридцать четвертый номер.

Он остановился и показал в сторону, где за зданиями действительно находилась стоянка для служебного транспорта.

— За это спасибо, — кивнул я. — Можете на последний вопрос ответить? Скажите, зачем Разумовскому нужна смерть княжон или Елены Алексеевны? Я совсем это понять не могу. Не вижу, какую выгоду можно извлечь.

— Выгода есть, — сказал он. — Чаще всего это амбиции, жажда власти и денег.

Он коротко кивнул и ушел в обратном направлении. Я пару минут стоял, провожая его взглядом, затем посмотрел на суету рядом с сокровищницей. Мало ли сейчас у Разумовского богатств? Не хочу использовать банальное слово «деньги». То, что скопил Великий князь, за несколько жизней не растратить, даже если очень этого захотеть. А власти может быть больше, только если на трон самому сесть. Только для этого ему нужно убить всех родственников и остаться единственным претендентом. Но и в этом случае уже бояре ополчатся на такого царя и по-тихому уберут, придушив в опочивальни или подстроив несчастный случай.

В голове появилась мысль заехать в гости к Наумову Петру Сергеевичу и поговорить на эту тему. Он мужик умный, наверняка сразу скажет, что задумал Великий князь. Но в этом случае придется ему рассказать, что произошло во дворце и кто в этом виноват. Не знаю, собирается ли Осташкин ставить в известность Наумовых.

— Ладно, — произнес я, так и не придя к какому-то решению. — Посмотрим, что дальше будет.

Несмотря на всю симпатию к княжнам, оставаться во дворце не хотелось, поэтому забрав Алену, я вернулся в МИБИ. Наврал, что меня ждут дела и сбежал. Правда, пришлось пообещать, что в следующую субботу я приеду в гости вместе с супругой, а то меня отпускать категорически не хотели. Ненадолго мы заехали в Екатерининский дворец, чтобы забрать вещи и телефоны, поэтому в институт приехали за час до обеда. По дороге прочитал пару сообщений от Таси, волнующейся за меня и просивший сообщить, когда вернусь домой. Было еще одно странное сообщение от Кати Хованской, она спрашивала, куда это мы пропали и писала, что у нее есть важные новости, напрямую касающиеся моего учебного расписания. Отправил им одинаковые сообщения, что скоро буду.

Боясь, что я снова куда-нибудь сбегу, Катя встречала нас у главного входа на территорию института. Дождалась, пока мы поздороваемся с охраной.

— Привет, — Катя улыбнулась, встречая нас. Проигнорировала колючий взгляд Алены. — Вас уже потеряли.

— Тренировки у нас были, секретные, — добавив таинственности в голос, сказал я. — Нас всего один день не было и что, кому мы так нужны?

— Ректор тебя искал, а еще Наташа Наумова с Кириллом. Кравец вчера целый день выспрашивал, куда ты запропал.

— Позвоню им сегодня, — кивнул я, имея в виду младших Наумовых. Жестом показал в сторону аллеи, чтобы не стоять напротив ворот. — А что там с моим расписанием?

— Новость… грустная. Я только вчера узнала от Тамары, а она, в свою очередь, от папы. Максим Сорокин погиб несколько дней назад. У вас занятия должны были начаться с пятницы.

— Нехорошо, — тихо сказал я, даже остановился. — А что случилось, не знаешь?

— Подробностей не знаю, но могу спросить у папы. Вроде бы сегодня Максима будут хоронить.

Постояв немного, задумчиво разглядывая здания института, я достал сотовый. Пролистав контакты, нашел номер телефона Макса и нажал кнопку вызова. Ответили мне на пятом гудке.