Я посмотрел на себя, обнаружив на штанах пару прожженных дыр. Правый кроссовок немного подгорел и оплавился.

— Еще волосы немного опалил, — добавил он.

— Отрастут, — отмахнулся я. — Вы где вертолет припарковали?

До частного аэродрома, о котором говорил полковник Назаров, мы добирались минут тридцать. От Москвы это примерно сто километров. Пока летели, я все думал о событиях прошедшего утра. Вроде бы все прошло хорошо, и девушек удалось выручить, и с Петром все в порядке, но настроение окончательно испортилось. Может, потому, что приближались события, участвовать в которых не хотелось категорически. Пока было время, отправил несколько сообщений с телефона. Написал Тасе, что еду вразумлять бояр, чтобы она не переживала. Спросил, не искал ли меня глава Наумовых. Она ответила почти сразу, написав, чтобы я был осторожен, а из Наумовых мной интересовалась только Анна Юрьевна, приглашая вечером в гости. Сегодня к ним приезжала Лилия Карловна и они что-то планировали грандиозное. Вторым сообщением Тася сказала, что без меня в гости не поедет и будет ждать дома.

На частном аэродроме на первый взгляд было тихо и даже пустынно. У ангаров пристроилось несколько одномоторных самолетов и маленький вертолет. Из подозрительного я бы отметил только военную машину связи, утыканную антеннами. Вертолет высадил нас и сразу же улетел в сторону Москвы. Я думал, мы отправимся дальше на машине, но как выяснилось, военные обустроили в одном из ангаров штаб, где кипела работа. В центре помещения установили массивный стол, который застелили картой местности. Командовал операцией незнакомый мне военный в звании генерала. Он поздоровался, представился Кондратьевым Дмитрием Ивановичем, оценил внешний вид «погорельца» и отправил переодеваться. Судя по тому, что я здесь увидел, они решили обосноваться капитально, даже комнату отдыха пилотов и механиков переоборудовали под склад, где мне выдали новенький комплект обмундирования военного мастера.

— Кузьма Федорович, — в комнату, где я переодевался, заглянул полковник Назаров, — пока выдалась минута, надо поговорить.

Следом за ним вошел капитан из службы обеспечения, вручил мне темный пластиковый контейнер для одежды, на котором красовалась аккуратная карточка с моим именем и непонятным шифром. Полковник дождался, пока тот выйдет, прислушался.

— Кузьма Федорович, мне твой настрой категорически не нравится, — сказал он.

— Мне тоже, не нравится, — согласился я, пытаясь влезть в комбинезон и прикидывая, не прогадал ли капитан с размером. — Но это не мешает бить людей по морде и даже, наоборот, способствует. Мне вот отсутствие мозга у большей части элиты не нравится, я же молчу. Если они решили затеять войну и поубивать друг друга, то могли бы это устроить так, чтобы мне вмешиваться не пришлось. А еще больше мне не нравится способ решения этой проблемы. Не верю я в его эффективность…

Я наконец совладал со штанами, идеально севшими, словно были сшиты как раз для меня.

— Начальству виднее, что лучше и как нужно действовать, — сказал он. — Им на стол каждый день кладут отчеты и сводки, поэтому и информацией они владеют большей, чем мы. Я знаю, что тебе довелось пережить, так как лично разгребал бардак, оставшийся после разорения рода Бельских. Поэтому решил, что ты согласишься помочь и не допустить повторения подобного. У нас достаточно сил, чтобы призвать князей к здравомыслию, но с твоей помощью это будет сделать проще. Многие, как с одной стороны, так и с другой, уважают твою силу. И Наумовы на тебя вряд ли рассердятся. Может, публично пожурят, но при личном разговоре скажут спасибо, что война не состоялась. У них мастеров в роду много, но «боевых» специалистов всего двое.

Я закончил подгонять комбинезон и пару раз взмахнул руками, проверяя, как сидит. Усевшись на лавочку, вынул из коробки пару крепких ботинок. Не покидало предчувствие, что ничем хорошим для меня предстоящая операция не закончится. Даже если Наумовы не осерчают, то Воронцов и его сподвижники обиду затаят. Люди такого высокого положения не любят, когда их планам мешают. Годовую премию готов поставить на то, что военные специально хотят нас поссорить. Этакий задел на будущее, создающий в моем лице небольшой противовес победившей стороне. А в том, что Воронцов из этого противостояния выйдешь победителем, можно не сомневаться. Он уже победил и теперь ему осталось закрепить успех.

— Воронцов не настолько глупый и плохой человек, чтобы устраивать резню в большом и влиятельном роду, — сказал полковник после небольшой паузы. — Он планирует вызвать Разумовского на поединок и убить. Сил для этого хватит. Поэтому и собрал так много людей, чтобы те стали свидетелями триумфа. Только в его окружении кто-то очень хочет, чтобы бойня состоялась и от княжеского рода Разумовских ничего не осталось. Не знаю, что это за третья сторона, которой конфликт выгоден, но нам нужно, чтобы они проявили себя. Девять из десяти, что драться нам с Воронцовым не придется и он отступит.

— Вполне может быть, — согласился я. Встав, пару раз топнул ногой проверяя, как сидят ботинки. — Хорошо, сегодня будем бить всех, до кого дотянемся, но для начала неплохо бы послушать план, который вы придумали. Одна десятая — это тоже много.

Военные к операции подошли со всей ответственностью. Не знаю, кто для них шпионил в стане Воронцова, но к часу дня мы точно знали, сколько они собрали мастеров, во сколько планировали нападение на поместье и какой дорогой будут идти. Судя по составу ударного отряда, можно было судить, что серьезно воевать планировали не все княжеские рода. К примеру, Дашковы выставили трех мастеров, только одного из которых можно назвать сильным. Вроде и три мастера, но по факту ничего особенного. Наумовы в бой отправили Васю Балуева, так как кроме него мог пойти только Конев или кто-то из глав семей, на что Петр Сергеевич не пошел бы ни в коем случае. Прочие имена в списке мне были либо не знакомы, либо про них слишком мало знал, чтобы судить. Заставило немного поморщиться имя Могучева, насколько я помнил, это кто-то из рода Хованских. Уж не знаю, как они смогли пролезть в эту авантюру. Ничему их жизнь не учит.

План военных был прост, перехватить армию Воронцова на подходе к поместью его брата и настойчиво попросить убраться восвояси. Если убедить не получится, то вступить в бой и измотать, чтобы они побоялись сразиться с наемниками из Индии. Я сразу сказал, что первый этап можно пропустить, так как индусы и без нас могли разогнать эту шайку, несмотря на численный перевес. В худшем случае противостояние закончилось бы полным разрушением поместья, но Разумовского с семьей они выведут в безопасное место. Что при этом будет с другими семьями, находящимися там, думать не хотелось. Можно было нам с индусами объединиться, тогда у нападающих вообще шансов не будет, но военные это предложение решительно отвергли. Не знаю, возможно испугались, что их причислят к сторонникам Разумовского, а значит, к соучастникам преступлений.

Обсуждение плана несколько затянулось. Чтобы мы не толпились вокруг стола, сначала обозначили цель для нашей команды, указали план отступления, в случае проблем, поддержку и прочее, а потом отпустили готовиться. Для дальнейшего обсуждения оставили только полковника Назарова, а всем остальным разрешили отдыхать. Братья Орловы зазвали меня пообедать вместе. Распаковали несколько армейских пайков, поделились энергетиком. Наумовы и здесь отличились, продавая военным энергетические коктейли нескольких видов, от самых простых, для восстановления сил, до серьезных, предназначенных для последнего боя. Из-за растущего ядра, пытающегося высушить меня изнутри, я от коктейля отказываться не стал, хотя и считал эту химию гадостью. Пришлось даже заедать ее яблочным джемом с галетами, чтобы перебить отвратительный мыльный привкус.

— Значит, с огненными мастерами у тебя вообще проблем не возникает? — спросил Роман, установив на ящике горелку и разогревая гречневую кашу. Таблетку сухого горючего он зажег одним взглядом.