Сделав ещё глоток, Франческа ставит стакан и, прислоняясь ко мне, целует прямо в губы. Строя из себя недотрогу, пытаюсь отстраниться, в ответ на что острые звериные зубки царапают тонкую плоть, после чего свежую ранку обжигает оставшийся во рту Цивини алкоголь.

Всего секунда, и мы разрываем контакт. Франческа улыбаясь облизывается, пальцем водя по кровавому пятнышку, попавшему на её белую полурасстёгнутую блузку. Я же, смахнув большим пальцем кровь со своих губ, беру платок и пытаюсь остановить кровотечение. Телу требовалось пару секунд для регенерации, и в это время не хотелось бы залить чистую скатерть и новую форму своей кровью.

Внутри начинает пробуждаться и закипать сила, готовая вот-вот выплеснуться наружу. Вспоминаю свои предположения по поводу влияния на разум других живых существ. Осторожно под столом пропускаю тоненький щуп, что, обвившись вокруг ноги Франчески, соединяет наши тела.

Столь тонкий и лёгкий, та не должна была его почувствовать, так я предполагал. Но как только это произошло, тело Медоеда отреагировало моментально. Волосы на голове Франчески приподнялись, на руках дыбом встали маленькие, едва заметные волоски, а зрачки, словно у кошки, готовой броситься на свою добычу, до безумных размеров расширились.

— Что это сейчас было, Алекс? — Проступившие когти, а также некий гортанный рык, доносившийся из глубин Франчески, напрягли меня. Быть может, я выбрал не того соперника для первых испытаний?!

— Хотел тебя о том же спросить? — Демонстрируя кровавое пятнышко на белом платке, попытался перевести тему я. Во взгляде Медоеда чувствовалась растерянность, подключаться к её ментальному фону не стал — и без этого было видно, что она взволнована и изо всех сил пытается ощутить угрозу, о возможности которой оповестили её звериные инстинкты. Моё ментальное вторжение могло всё разрушить, поэтому стоило либо продолжать как-то неизвестно как воздействовать на Франческу, либо отступать.

— Ладно, не важно… — Оглядываясь по сторонам и, по-видимому, всё так же не понимая, что с ней сейчас произошло, коротко отмахнулась от собственных чувств девушка. — В любом случае я совсем забыла поздравить тебя с победой, пусть и не обязательно было сражаться со стрелком, но всё же. Кстати, почему твой щит так уязвим к огнестрелу? Пробовал выставлять его не в форме стены, а к примеру, под острым углом? По идее это должно работать так же, как и с бронёй в танке: рикошеты и прочее…

— Ну конечно же… — возмутившись словам ии идеей Франчески, до которой по собственной глупости и тупости сам не додумался, хотел было возразить я, но совести ради помолчав чутка, добавил: — Конечно же нет, чёрт, почему мне это с разу в голову не пришло, я же почти то же самое на отборочном делал…

На лице Медоеда вновь проступила улыбка. Щёлкнув пальцами, та подозвала к себе официанта, а после, всё же заказав бутылочку дорогого виски, произнесла:

— Молодо да зелено… Тебе ещё расти и расти, однако в этом плане мне есть чем помочь. Естественно, не за бесплатно. За твою победу! — выхватив бутыль из рук официанта и лично наполнив стаканы доверху, шикнула Франческа, продолжая глядеть на меня своими безумными глазами.

— За победу. — Пригубил я, не забыв при этом спросить и о цене тренировок с одной из сильнейших «героинь», прибывших с другого материка.

— Вот допьём, и расскажу. Ох, и да, насчёт оплаты. Услуги оказываются только после предоплаты. — Когтистая кисть наклонившейся ко мне Медоедки плавно приземлилась на ляжку, остановившись всего в паре сантиметров от паха. В очередной раз облизнувшись, второй рукой Фраческа прошлась по другой моей ноге, остановив свой коготок на ремне брюк.

— Ну так что, мы пьём? — спросила румяная Цивини.

— Пьём… — положив свои ладони поверх её, с такой же наглой физиономией ответил я, вслед за чем на миловидном женском личике расцвела вполне себе человеческая улыбка.

Алкоголь в привычной форме способствовал сближению двух совершенно разных людей. Острые углы сглаживались, язык развязывался, а простой интерес к собеседнику сменялся магнитным притяжением. Франческа умело преподносила своё фигуристое звериное тело, попутно подразнивая и расхваливая мои физические данные, а также результат, показанный мною на отборочном.

В игривой форме уворачиваясь от вопросов о том, как к ней попали записи, Медоед случайно цепляет тему моих сестёр, получая прямо в лоб законный вопрос. Слегка захмелевшая Цивини некоторое время щурясь косится на меня, а после, прыснув смехом, заливает в себя ещё один шот виски, седьмой по счёту…

— Пару лет назад твоя полоумная Катрин во время отборочных прямо на арене в окружении наставников и почётных гостей посмела оклеветать мою семью, обвинив нас во всех смертных грехах человечества. Данный инцидент очень сильно ударил по имиджу Цивини, акции наших компаний рухнули, а на отца даже завели дело, благо инспекторы Цитадели быстро поняли, что всё это лишь глупая чушь… Множество давних партнёров нашей семьи отвернулось от нас в тот год, поставив Цивини в неловкое положение.

Напрягая глаза, уши и собственные силы, на свой страх и риск зацепился за ментальное поле Медоеда. Пытаясь проверить Франческу на лживость, неожиданно осознал тот факт, что она даже и не пыталась врать. В её эмоциональном фоне чувствовалась обида, стыд, гнев. И ни намёка на возможное увиливание и обман.

Медоед верила в то, что говорит.

— А ведь когда-то я считала сестёр Кэт достойными героинями и соперницами. Не обижайся, Александр, но, похоже, именно зависть испортила твоих сестёр, — усмехнувшись, сказала беловолосая.

— Зависть? — непонимающе переспросил я.

— Верно. — Утвердительно кивнула она. — Наше знакомство берёт своё начало ещё с того момента, когда я была на втором курсе и впервые прибыла в Новый Сеул для участия в международных тестах. Тогда мы впервые повстречались с Катрин и Анной. В тот же день я со своей командой одержала первую победу над ними. Мой стиль боя сразу не понравился Катрин, однако она с достоинством приняла своё поражение и даже сделала правильные выводы. Мы как-то после занятий встречались, говорили о всяком, недолго, правда… Ну а после групповых тестов начались одиночные, где по какой-то неведомой причине мне вновь пришлось сражаться против Тэнов, но только теперь уже Анна стала моим соперником. К её сожалению, у сильной менталистки против устойчивого к ментальным атакам Медоеда, то есть меня, шансов изначально не было. В привычной для себя форме я быстро завершила поединок, оставив твою сестру отдыхать на песке. После этого всё и началось.

Шёл турнир несколько дней, твои сёстры постоянно мелькали в поле зрения моих охранников. Не придавая этому значения, я сражалась, тренировалась, отдыхала… И в последний день, перед финальным поединком, сильно пожалела о том, что не приказала засадить их за решётку за вторжение в личную жизнь и слежку. Перед боем их подруга, с которой мне и предстояло сражаться, получив от Катрин некую бумагу, перед всеми достопочтенными гостями полила меня и мою семью грязью, тем самым вывела меня из себя и спровоцировала на большую глупость.

Зрители отвернулись от Медоеда. Занятой отец, нашедший время в своём графике для того, чтобы поболеть за свою дочь, краснея от стыда, сидел на трибуне. В тот день на песках Колизея осталось не только моё поражение, но и честь всей семьи Цивини. Потом уже, вникая во всё и строя теории, я поняла, что, возможно, всё это было создано специально для удара по нашей семье врагами, в списки коих попали и Тэны, что, словно послушные собачки, желая отомстить той, чьих высот им никогда не достичь, пошли на поводу у закулисного кукловода.

Они вели себя, как пешки, своей же рукой записали меня во враги, и я ответила им той же монетой. Ты можешь злиться на меня, Александр, можешь защищать своих сестёр — это правильно, если ты и вправду считаешь себя мужчиной и защитником собственного рода.