— Да сколько угодно! Влюбляйся в нашего ректора — видный мужчина, сильный маг, вдовец, опять же.

— Ну знаешь! Ведель все же помоложе будет. К тому же, лорд Гракх овдовел, насколько мне помнится, в результате собственного эксперимента

— Тебе кто-нибудь помоложе нужен? Бери нашего принца! Он, конечно, внешне уступает и Штадену, и Веделю, но зато такой обаятельный!

— Да он же едет заключать помолвку с туранской принцессой!

— Тебе же взаимность не важна? Вот. К тому же помолвка — это еще не брак. Он, конечно, и самой мне нравится, но чего не сделаешь для любимой подруги. Отдаю — влюбляйся.

— Знаешь, Грета, куда-то тебя не туда понесло.

— Я просто развила твою идею до конца, — не согласилась подруга, — чтобы показать ее идиотичность.

— Я согласна, что идея дурацкая, но другой у меня вообще нет, — мрачно ответила я.

— Прекращай поездки к отцу Штадена, — предложила подруга.

— А развод?

— А ты не думаешь, что если все пойдет дальше так же, то следующий учебный год ты можешь уже пропустить в связи с рождением ребенка на радость штаденовскому родителю? И о разводе речи вообще идти не будет?

— Грета! — шокировано воскликнула я.

— Что, Грета? Ты вот так помучаешься, помучаешься, а потом очертя голову бросишься к нему в объятья. Сама говоришь, что к нему тянет все больше, и от поцелуев голову сносит. Скажешь, что я неправа? И выхода у тебя только два — либо признать свой брак, либо держаться от Штадена подальше.

Я в отчаянье смотрела на подругу, не зная, что ей сказать. Впервые в жизни мой разум и мои чувства находились в полном несоответствии друг с другом. И от этого мне было очень плохо. Хотелось забиться куда-нибудь и переболеть.

— Эрна, мы завтра едем к отцу.

— Нет, Кэрст, я собираюсь поехать к своим родителям, — твердо ответила я, стараясь не смотреть в глаза мужу.

— Но у нас же договор! — возмутился он.

— Мы договаривались, что я съезжу к твоему отцу, и только, — не согласилась я. — Я не помню, чтобы был пункт о постоянных поездках, поцелуях и совместной постели. На мой взгляд, это явный перебор. Кроме того, я хочу навестить своих родных, а не изображать непонятно что перед твоими.

— Ну хорошо, — согласился Штаден. — Поедем сначала к твоим родителям.

— Нет, я одна поеду, — упрямо заявила я.

Он немного помолчал и мягко спросил:

— Эрна, что случилось?

— Ничего, — я так и не подняла на него взгляд. — Просто я хочу побыть со своими родителями.

— Мне казалось, что мы пришли к согласию. Это беседа с Олафом на тебя так повлияла?

— С Олафом? — удивилась я. — А при чем тут он?

— Ну, ты же его любишь, а после разговора с ним была такая расстроенная.

Я только плечами пожала. Объяснять, что я больше не люблю Олафа, я не собиралась. Кто знает, как на это отреагирует Кэрст, и что он может спросить. А я совершенно не готова удовлетворять его любопытство.

— А не все ли тебе равно, Штаден?

— Если я скажу, что не все равно, ты мне поверишь? — поинтересовался он.

— Ах да, такой важный вопрос, как репутация твоей семьи. Как же это можно не учитывать? — едко заметила я. — Не волнуйся, со стороны Олафа ей точно ничего не грозит.

— Эрна, ты не права, — начал он.

— Штаден, оставь меня в покое, — прервала я его. — Хотя бы на короткое время зимних каникул. Думаю, для тебя это будет не сильно обременительно.

Я так и не поднимала глаза вверх, поэтому с удивлением увидела, как его правая рука сжалась в кулак, но ответил он совершенно спокойным ровным голосом:

— Хорошо, Эрна, все время зимних каникул ты меня не увидишь.

И ушел, очень аккуратно прикрыв за собой дверь. А я осталась, не зная, радоваться мне или нет, что он так легко отказался от того, что для меня стало очень важной частью жизни.

— Вот видишь, Эрна, не так страшно это оказалось, — заметила Грета. — Правда, мне показалось, что он немного разозлился.

— Мне тоже так показалось, — согласилась я. — Хотя меня очень удивило, что он так просто уступил.

— Значит, это для него теперь не столь важно, — предположила подруга. — Его отец уже убедился, что у вас все в порядке, и не пристает к нему по мелочам. Может, ему и самому эти поездки не нравятся, но он считает их своим долгом.

— Да, наверно, — расстроено ответила я и начала собираться к родителям, надеясь пробыть у них до начала занятий и освободиться от своих навязчивых мыслей о Штадене. Но приехав домой, поняла, что избавиться от них будет непросто, так как первыми словами, с которыми обратился ко мне дед, были:

— А почему это ты без мужа приехала?

— А у него дела, в связи с переходом в Военную академию, — нагло соврала я. Все равно деду это никак не проверить.

— Не дело это — бросать мужа в одиночестве, — недовольно сказал он. — У него тогда мысли дурные появиться могут.

— Я так по вам соскучилась, — состроила я умильную рожицу, обнимая деда и целуя его в щеку. — А на экзамене по артефакторике мой артефакт произвел такое впечатление на ректора Военной академии, что он предложил мне перейти к ним.

— Я всегда говорил, что ты умничка, — подобрел дед. — А артефакт-то какой был?

— Защитный, — гордо ответила я.

— Да, толк из тебя будет. Жаль все-таки, что ты за этого дворянчика замуж вышла. Хотя он неплохой вроде бы, да и тебя любит.

Да уж, любит, невольно поморщилась я. Моя гримаса не ускользнула от внимания отца, который после ухода деда поинтересовался:

— Эрна, рассказывай, что не так с твоим браком.

— Папа, почему ты думаешь, что с ним что-то не так? — удивилась я.

— Ну, для этого достаточно на вас посмотреть. Да и реакция твоя на слова деда достаточно характерна. Не веришь ты в то, что муж тебя любит. А зря.

— Да не любит он меня! — не выдержала я. — Просто мы развод сразу не получили, вот Штаден и попросил меня съездить к его отцу, чтобы помириться с ним. Тот очень сына женить хотел и поругался с ним из-за этого. И там мы случайно Шарлотту встретили, а она скандал закатила. Пришлось к вам ехать. Так что нет у нас никакого брака, так, видимость одна.

— Ну что у вас только видимость, это было понятно еще во время вашего приезда — уж больно у твоего мужа глаза голодные были, когда он на тебя смотрел. А вот думаешь ты, что он не любит, зря.

— Может и любит, — не стала я возражать. — Только, кроме меня, он любит еще очень и очень многих. Да у него в любовницах половина нашей академии перебывала.

— Вот оно как, — задумчиво потер подбородок папа. — Неужели я ошибся?

— В чем ошибся, папа?

— Мне показалось, что он смотрит на тебя с большой нежностью и любовью.

— Именно, что показалось, папа. Просто он так уже привык эту роль перед своим отцом играть, что она получается крайне натурально.

— Может быть, ты и права. Про артефакт-то хоть правду сказала? Или тоже приукрасила, чтобы деда порадовать?

— Конечно, правду! — возмутилась я. — Стала бы я обманывать по такому серьезному вопросу!

— А собственный брак, значит, для тебя вопрос несерьезный?

— Папа, я же объясняла, что я вообще ничего сообщать не собиралась. Мы хотели развестись. И в этом случае вы бы вообще не узнали, что я была замужем.

— А зачем тогда вы перед нами притворялись? Сказали бы сразу все как есть.

— Шарлотта сказала, что дед разозлится, если мы сразу о разводе заговорим, — потупилась я.

— А ты не подумала, что он разозлится намного больше, когда узнает правду? Нехорошо это, семье врать.

— Ох, папа, — вздохнула я, — как-то все так запуталось. И врать я совершенно не хотела, и брак мне этот абсолютно не нужен.

— Ничего, дорогая, — сочувственно похлопал он меня по плечу, — все будет хорошо. Со временем все разрешится, так или иначе. Деду мы пока действительно говорить ничего не будем. И вот еще что. Деньги, я так понимаю, ты у своего мужа брать не будешь?

Я кивнула головой, соглашаясь: