Хорошо еще, что в комнате Олафа в тот момент соседа не было, так что обошлось без ненужных расспросов. Хотя вопросы возникли уже у нас.

— Ну, и какая кровать его? — поинтересовался у меня «муж».

— Я не знаю, — ответила я. — Я у него в комнате ни разу не была.

— А что так? — спросил Штаден, сгружая свою ношу на правое лежбище. Я изучила лежащие рядом с ним конспекты и пришла к выводу, что это кровать не Олафа, а его соседа.

— Его кровать другая, — проинформировала я Штадена.

— Все, моя миссия выполнена, — ответил он мне на это. — Если хочешь, можешь его сама перетаскивать. Нет? Тогда пошли отсюда.

Молча он шел недолго.

— Эрна, а ты действительно не хочешь перевестись в нашу академию? — внезапно спросил Штаден. — Пока ректор предлагает.

— Ну уж нет, — даже не задумываясь, ответила я. — Не вижу в этом никакой необходимости.

— Я бы не беспокоился о том, что к тебе всякие нетрезвые молодые люди ходят.

— Ты не думай, Олаф, он не такой, — начала я.

— Да, конечно, он истинный рыцарь. Кстати, а поцелуй за спасение благородного Олафа будет?

— А зачем тебе это нужно? — неожиданно даже для себя спросила я.

— Что именно? — недоуменно поднял бровь Штаден.

— Поцелуи, — пояснила я. — Ты и спор всегда предлагаешь на поцелуи.

— А на что с тобой спорить? — нарочито удивился он. — Ну, можно, конечно, на постель…

— Мы же и так с тобой спали, — не поняла я.

— Знаешь, Эрна, — хмыкнул он. — Открою тебе страшную тайну. Мужчина и женщина в постели отнюдь не всегда просто спят. Хотя, пожалуй, удовольствия тебе это не доставит.

— Почему? — невольно спросила я и тут же покраснела, но добавила. — Ты в себе сомневаешься?

— В тебе. Ты же будешь отталкивать меня и пищать: «Не трогай меня здесь. И здесь. И здесь. Это не входит в условия нашего договора». Но если ты обещаешь этого не делать, то да, тебе понравится, даже первый раз.

— Откуда это такая уверенность? — не выдержала я.

— А давай попросим Грету погулять, и я покажу, откуда, — вкрадчиво предложил он.

— Ну знаешь! — возмутилась я.

— Знаю, — согласился он. — Но спросить-то должен был. А вдруг согласишься?

В ответ я только возмущенно фыркнула.

Чай мы, конечно, попили, но настроение это никому не подняло. Я молчала. Штаден о чем-то размышлял и только изредка бросал короткие фразы. Грета в основном возмущалась поведением Фогель, но тоже без особого энтузиазма. Кэрст довольно быстро попрощался с нами и ушел. После его ухода я поняла, что нужно срочно приводить душевное состояние в норму.

— Ну что, Фогель подпирать будем? — повернулась я к Грете.

— Будем, — оживилась она. — Только вот чем? Зря ты все-таки попросила Олафа к нему в комнату оттащить.

— Дался тебе этот Олаф! Да Фогель его запросто бы сдвинула.

— А ты чем предлагаешь?

— Заклинания первого уровня ведь разрешены на территории академии? Вот я и предлагаю использовать «оживление». Пусть ее дверь корешки пустит.

— Замечательно! — обрадовалась подруга. — Только воды нужно сразу побольше взять. Ведро, не меньше.

Мы поливали фогелевскую дверь, хихикая и проговаривая заклинания по очереди. Двери очень нравилось наше внимание. Она выпускала веточки с листочками и корешки во все стороны. Стало понятно, что основой для нее послужил дуб — дубовые листья красиво освежили дверное полотно, краска с которого трухой осыпалась на пол. С гретиной стороны выросла даже веточка с желудями, чем несказанно обрадовала подругу.

— Вот и завтрак для нашей любимой Лизы, — радостно возвестила она.

А я задумалась, заставят ли нас только покрасить дверь или целиком ее заменить. Но даже осознание того, что завтра наверняка придется общаться с ректором по поводу повреждения казенного имущества, не могло испортить впечатления от прекрасно проделанной работы. Фогелевская дверь вросла намертво, пустив корни во все, до чего только они смогли дотянуться.

Фогель, пыхтя как кипящий чайник, демонстративно не смотрела на нас с Гретой. Леди Кларк казалась расстроенной. Ректор выглядел несколько озадаченным, когда начал свой выговор.

— Инориты, меня крайне удивила жалоба студентки Фогель на порчу вами ее двери.

— А почему это Фогель так уверена, что мы имеем к этому отношение? — не дав мне даже рта открыть, напористо поинтересовалась Грета. — Может, это так ее внутренняя сущность проявилась?

— Да ты мне дверь вчера чуть не вынесла, — процедила Фогель.

— Я? — нарочито удивилась подруга. — Да я только немного постучала, а когда мне не открыли, ушла.

— У меня есть все основания считать, что это ваших рук дело, — агрессивно сказала Фогель.

— Да? Это какие же?

— Вы разозлились на то, что я вчера сказала.

— А что такого ты вчера сказала? Может быть повторишь для лорда ректора, а он уже решит, были у нас основания для мести или нет, — предложила Грета.

Фогель открывала и закрывала рот, было видно, как ее тянет высказаться, но известной особенностью ректора была страшная нелюбовь ко всяческим лживым сплетням, так что рассказав правду, она рисковала получить наказание сама, а врать в такой ситуации было еще хуже, так как имелся незаинтересованный свидетель. Наконец, она неохотно выдавила:

— Да, в общем, там ничего такого стоящего внимания не было.

— Значит, и оснований для мести у нас тоже не было, — радостно заключила Грета.

— Студентки, я не знаю, что там у вас случилось, — задумчиво сказал лорд Гракх, — но портить казенное имущество вам не следовало. Дверь в нынешнем ее виде пригодна только на дрова. И не только дверь — косяки тоже требуют замены. Так что стоит вопрос, кто все это будет оплачивать.

— А как результат спонтанного магического всплеска это представить нельзя? — с надеждой спросила Грета.

— Нельзя, — отрезал ректор. — Если, уверившись в безнаказанности, все студенты повадятся проращивать казенную мебель, то скоро у нас не только дверей, но и кроватей не останется. Поэтому, предлагаю разделить стоимость на вас троих.

— Почему это я должна платить?! — возмутилась Фогель. — Я вообще сторона пострадавшая!

— Я могу вас освободить от уплаты, если вы повторите то, что так сильно расстроило этих девушек, — предложил ректор. — Только что-то мне подсказывает, что говорить вы это не собираетесь.

— Ну, и сколько я должна? — с тяжелым вздохом поинтересовалась наша врагиня.

После выяснения всех материальных вопросов леди Кларк попросила меня пройти к ней в кабинет. Грета сочувственно на меня посмотрела и отправилась на занятия.

— Эрна, я понимаю, что у вас с лордом Штаденом несколько своеобразный брак, — начала она издалека. — Но тем не менее, мне кажется, с твоей стороны крайне неразумно привечать Олафа. Если лорд Штаден, решит, что это наносит урон его чести, то Расмуссен может серьезно пострадать.

— Я его вовсе не привечаю, — начала я оправдываться. — Я Олафа уже несколько раз просила оставить меня в покое.

— Значит, это было недостаточно убедительно, — веско сказала куратор.

— Да не знаю я уже, как его убеждать. Может быть, вы с ним поговорите, леди Кларк? — с надеждой спросила я. — А то такая неприятная ситуация возникла и с ним, и с Фогель. Она же во всем меня винит и ведет себя соответственно.

— Да, мне инора Схимли рассказывала о поведении Лизы, — нахмурилась леди Кларк. — Я с ней тоже собираюсь провести беседу. Но сейчас речь идет о вас с Олафом. Я помню, как я уговаривала тебя осенью, но я же не знала тогда о твоем браке.

— Леди Кларк, поверьте, я совсем ничего не могу сделать, — умоляюще сказала я. — Я как только не пыталась убедить Олафа, но он не верит, что между нами ничего не может быть, и твердит, что любит меня. Но мне кажется, что мой муж с пониманием относится к данной ситуации. Во всяком случае, когда при нем Олаф объяснялся мне в любви, Кэрст даже не разозлился и донес Олафа до его комнаты.