— Странно, я полагал, что мы-то любви заслуживаем, — искренне удивился виконт, — А вот дядя ее совершенно точно не достоин. Идем?

Татьяна неуверенно кивнула. Подниматься на палубу казалось авантюрой довольно рискованной, даже откровенно опасной ввиду того, что там происходило, однако, общение с пиратами, должно быть, и в самом деле наложило на нее свой отпечаток. Какая-то часть ее души откровенно жаждала риска, безмерно хотела полюбоваться сражением, а при учете некоторого давления со стороны виконта, устоять девушка просто не могла.

Обреченная, несколько сердитая сама на себя, она, как покорная овечка, понурив голову, последовала за своим излишне непоседливым спутником и вскоре уже, осторожно поднявшись по ступеням трапа, оказалась на палубе.

Первым, что она увидела, оказалась подозрительно знакомая человеческая фигура, стоящая, скрестив руки на груди и прислонившись к мачте плечом. Прищур зеленых глаз отдавал чем-то нехорошим, ухмылка, растягивающая красивые губы — тем более, и Татьяна, тихонько вздохнув, покачала головой, приближаясь к замершему у мачты парню.

— Смотрю, душа твоя крови жаждет все так же? — негромко осведомилась она, без особого одобрения глядя, с каким живым интересом Людовик наблюдает за сражением, идущим на палубе. Молодой маг безмятежно пожал правым плечом — левое было занято тем, что подпирало мачту.

— Не могу отрицать очевидного. Мне нравится этот просмотр в режиме реального времени, ты взгляни, как пираты рвутся в бой! Кстати, тебе-то, как я вижу, тоже любопытно это.

— Меня Роман уговорил, — девушка, быстренько перевалив ответственность за свое нахождение на палубе на другие плечи, немного насупилась, неуверенно переводя взгляд на сражающихся.

Битва кипела преимущественно у борта. Корабли сошлись уже практически вплотную, воздух заволокло пистолетным дымом, от выстрелов звенело в ушах, но ни пиратов, ни их противников это, судя по всему, не смущало.

Кое-кто из морских разбойников уже был ранен, на палубе виднелись следы крови.

Татьяна, нервно сглотнув, попыталась рассмотреть среди столпотворения хоть одно знакомое лицо, однако, вместо этого разглядела лишь знакомую шевелюру.

Чеслав стрелял с колена, умело и ловко пригибаясь, дабы уклонится от встречных пуль; стрелял с обеих рук, сжимая в каждой по пистолету и, честно говоря, выглядел совершенно довольным.

Раздался крик — кто-то из пиратов, то ли раненый, то ли убитый наповал, сорвался с борта и полетел в воду.

— К дьяволу!! — послышалось знакомое рычание, и из гущи битвы выскочил Чарли — взъерошенный, с оцарапанной пулей щекой, немного испачканный в саже и невероятно злой. Он наклонился, хватая с палубы оброненную кем-то (возможно, именно погибшим) шпагу и, вскинув ее в воздух, взревел:

— На абордаж, черти!! Всех к праотцам!! Пусть кормят акул, собаки!!

Девушка, откровенно напуганная как приказом бравого капитана, так и вообще всем происходящим, попыталась неловко спрятаться за спину хладнокровно созерцающего совершающееся Людовика. Роман, расслабленно привалившийся к ближайшей бочке, любовался сражением с не меньшим интересом, чем его младший брат, будучи в этот момент до такой степени похож на него, что даже несведущий в перипетиях их семейных уз человек сейчас заметил бы родство.

Татьяна, мрачно подумав, что Эрика бы эта битва вряд ли порадовала, только вздохнула, опять обращая внимание на творящееся безумие.

Из пушек больше не стреляли — было не до того на обоих кораблях, да и расстояние для выстрела было уже недостаточным. Теперь в дело пошли пистолеты и, надо заметить, среди команды фрегата хорошим стрелком был далеко не только один Чеслав. Капитан, в одной руке продолжающий сжимать шпагу, а во второй удерживающий пистолет, тоже отличался большой меткостью и ловкостью, вызывая в душе впечатлительной девушки одновременно ужас и гордость.

Чарли был неукротим. Сейчас, во время боя, справедливость присвоения ему клички Бешенный становилась более, чем очевидна — капитан бросался в бой впереди всех, рычал от ярости, и своими выстрелами уже ухитрился не только пробить парус вражеского судна, но и ранить нескольких человек на нем.

А теперь он дал приказ идти на абордаж, переходить в ближний бой. Татьяна поежилась. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы не предположить, чем закончится этот бой — пираты казались людьми значительно более крепкими, сильными и свирепыми, чем их противники.

Впрочем, последние тоже не были согласны принимать поражение.

— Лезут на борт, черви!! — взревел кто-то, и девушка вздрогнула. Этот голос был ей знаком, знаком даже слишком хорошо, однако услышать его в подобной ситуации она как-то не ожидала.

— Винс… — сорвался с ее губ потрясенный вздох и, не веря самой себе, она немного шагнула вперед, — Не… не могу поверить…

Роман, удержавший Татьяну от опрометчивых действий, схватив за локоть, уверенно вернул ее на место и наигранно вздохнул.

— Я все понимаю, Татьяна, но, видимо, нам придется смириться. Кот вырвался на волю, почуял свободу, нам будет затруднительно опять загнать его в клетку! Как говорят — сколько льва не корми…

— Но он же не пират! — девушка ошарашенно перевела взгляд на собеседника, протестующе тряся головой, — Нет-нет, он не пират, как он может…

— Посмотри на него, — Людовик, от которого эта беседа не осталась в тайне, шагнул ближе к собеседникам и, повернув Татьяну к палубе, вытянул руку вперед, указывая на обсуждаемого человека, — По-твоему, он не пират?

Винсент выглядел впечатляюще. На голове его красовалась бандана, мощную грудь обтягивала свободная рубаха бордово-красного цвета, явно позаимствованная из сундука кого-то из пиратов; ноги были обуты в высокие сапоги с широким голенищем, из которых выглядывали черные мягкие штаны, на поясе болталась шпага — хранитель памяти преобразился кардинально и сейчас совершенно не походил на себя самого, казался одним из шайки морских разбойников.

— К дьяволу их! — рычал он ничуть не хуже Чарли, видимо, принимая на себя некоторую часть командования атакой, — Швыряй в воду, пусть акулы полакомятся! На абордаж, потопим их корыто!

— Он сошел с ума! — Татьяна обреченно всплеснула руками, и сама отступила на шаг назад, — Совершенно свихнулся, пираты на него излишне плохо влияют!

Роман горестно вздохнул и, кивнув, демонстративно шмыгнул носом.

— Придется теперь тратить деньги на его лечение, платить сумасшедшему дому и докторам… Слушайте, а может, просто отдадим его дяде? Он ведь хотел поиграть с ним, подлечить малость, так пусть и займется!

— Хорошая идея, — одобрил Людовик, — Откупимся от него Винсом, обменяем его на Эрика и спокойненько уйдем в свой мир. Ну, или в крайнем случае, займемся отстройкой замка.

Девушка предпочла не реагировать и, давая братьям возможность всласть поупражняться в остроумии за счет хранителя памяти, отошла немного в сторону, скрываясь за мачтой и следя за происходящим.

Пираты сплошным потоком хлынули на палубу захватываемого корабля. Защитники того отбивались изо всех сил, отчаянно сопротивлялись, а некоторые из них, видимо, предполагая отрезать морским бандитам путь назад, сами перебирались на палубу фрегата.

Один из таких смельчаков, относительно молодой парень, почти кубарем перекатившись через борт, вскочил на ноги и, тяжело дыша, уставился на хмуро застывшего перед ним капитана.

В руке его сверкнула шпага, он взмахнул ею, бросаясь на предводителя разбойников, и девушка за мачтой ощутила невольное беспокойство за последнего. В конце концов, он все еще оставался их другом, да и кто знает, как поведут себя пираты, если с капитаном что-то случится?

Но Чарли нельзя было недооценивать. Он мрачно улыбнулся и, легко уйдя с линии атаки, неожиданно наотмашь ударил противника пистолетом по лицу. Пистолет был тяжелый, удар Бешенный нанес не слабый, поэтому парень, попятившись, тяжело рухнул на палубу, едва не свалившись за борт.

— Вшивый щенок… — прошипел пират и, подняв собственную шпагу, легким и резким движением полоснул ее острием по груди противника, рассекая его рубаху, — Я бы протянул тебя под килем за то, что осмелился напасть на меня… — взгляд его неожиданно скользнул к шее врага, и Чарльз, хмурясь, вонзил шпагу в палубу, освобождая от нее руку. Затем склонился и, схватив медальон, болтавшийся у парня на шее, с силой рванул, разрывая тонкую цепочку. Подняв странное украшение на уровень своих глаз, он бросил на него быстрый взгляд, и зарычал, как разъяренный хищник.