— О, — молодой итальянец хмыкнул, — Прямо, как я представлял. А рыжик с той стороны, судя по звукам, беснуется и пытается выбить двери?

Ответить Альберт не успел. Откуда-то снаружи, из-за дверей замка вдруг донесся громкий волчий вой, душераздирающий, тоскливый и где-то даже умоляющий.

Ричард нахмурился — в силу своей природы он умел понимать проявления волчьих чувств.

— Он зовет на помощь… — негромко молвил баронет и, вздохнув, покачал головой, — Что же ты сделал, чтобы заставить Чеслава молить о спасении?

Великий маг пренебрежительно махнул рукой, пока что не пытаясь подняться на ноги.

— Призвал армию. Подумал, что этого зверя надо брать количеством.

Луи ощутимо оживился.

— Упыри?

Альберт кивнул, предпочитая не тратить слова. За дверями повторился вой, все такой же душераздирающий, такой же отчаянный, но почему-то не вызывающий ни жалости, ни доверия.

— Думаешь, они одолеют его? — Винсент с сомнением покачал головой, — Чеслав не так уж и слаб, он может выйти и один против армии… Мне странно, что он просит о помощи.

— Я не думаю, чтобы он просил о ней нас, Винченцо, — Паоло быстро улыбнулся, — Полагаю, он хочет призвать Анхеля, и думаю, что в конечном итоге ему удастся это. Вдвоем они разнесут армию упырей, здесь нет сомнений… Но, полагаю, маэстро Альберто призвал их не в надежде на победу?

«Маэстро» усмехнулся и отрицательно покачал головой.

— Вы весьма догадливы, синьор Паоло, — заметил он, — Когда я прибыл сюда, этот пес пытался помешать мне. Пришлось вызвать ребят, чтобы те отвлекли рыжего, пока я восстанавливаю замок. Но силы мои истощены… — мужчина немного помрачнел и скользнул взглядом к племяннику, — Луи, мальчик мой. Я звал тебя вовсе не для того, чтобы помочь мне с Чеславом — я вполне могу положиться на свою армию, они не подпустят его к нашим дверям. Но я вынужден просить тебя… да и всех вас, способных перемещаться в пространстве, вынужден просить привести сюда наших друзей и родных. Они сейчас в квартире у моего сына, но, боюсь, это место трудно назвать надежным. Тем более, что, если Чеслава разъярит битва, он может начать искать, на кого выплеснуть свою ярость… Приведите их. Ах… и да, Ричард. Для тебя у меня есть маленький сюрприз, — мастер быстро улыбнулся, — Маленький сын Виктора стараниями нашего рыжего друга стал оборотнем.

— Что?! — вопрос прозвучал резко и громко: задали его одновременно все присутствующие, и взгляды всех глаз вмиг обратились к Альберту, взгляды напряженные, испытующие, взгляды жаждущие правды и объяснений. Великий маг вздохнул и, откинув назад голову, прижался затылком к двери.

— Идите, — мягко произнес он, — Идите и приведите их сюда. Я полагаю, Виктор… да и сам Адриан вполне могут дать вам исчерпывающие объяснения, куда как более емкие, чем те, на какие способен я. Венсен… Тебя я бы просил остаться.

Хранитель памяти удивленно пожал плечами.

— Да я и не собирался уходить — перемещаться-то я все равно не умею, буду только обузой. Эрик, я думаю, тоже оста… где, черт побери, Эрик?!

— Я здесь, — голос хозяина замка донесся со стороны гостиной, в которую он уже успел скользнуть, незаметно для друзей, — Зашел взглянуть, как обстоят дела… — послышались шаги, и светлая шевелюра графа показалась за балюстрадами, — Дядя, неужели ты тратил силы и на восстановление внутреннего убранства?

— Пытался, — честно сообщил Альберт, следя краем глаза, как умеющие перемещаться маги один за другим исчезают, отправляясь за остальными, — Сил не хватило — только на первый этаж. Сейчас немного отдохну и, быть может…

— Да мы и сами справимся, — Эрик пожал плечами и, оглянувшись на Винсента, чуть нахмурился, опираясь ладонями о балюстраду, — Кстати. Я слышал вой с улицы… Это Чеслав?

— А кто ж еще? — Ричард, который перемещаться тоже не умел, и поэтому оставался здесь, хмыкнул, скрещивая руки на груди, — Анхеля на помощь зовет, не справляется, бедняжка… Ребят, может, мы в гостиную? Если она восстановлена, то на стульях сидеть приятнее, нежели стоять столбом.

Возражений его предложение не встретило. Только Альберту, и в самом деле порядком обессиленному, пришлось помогать подняться, но в целом перемещение в гостиную прошло весьма успешно.

Когда же все, наконец, заняли свои привычные места, а Ричард, ругаясь, принялся стряхивать с сидения стула штукатурку, великий мастер опять обратил взгляд к своему предку.

— Венсен, — он чуть сдвинул брови, — Ты уже понял, что хотел сказать твой учитель?

Хранитель памяти, мигом как-то поскучнев, недовольно мотнул головой. Слова Рейнира, прошептанные ему на ухо напоследок, по-прежнему оставались для ученика мага загадкой.

— Я не представляю, что он хотел этим сказать, — ла Бошер, он же де ля Бош тяжело вздохнул, — Как можно одолеть рыжего, доставив ему какую-то там невнятную радость? Что это за радость??

— Давайте думать вместе, — Ричард, наконец усевшийся, уложил на столешницу сцепленные в замок руки, — Что мы знаем о Чеславе? — взгляд его при этих словах обратился почему-то к Эрику, и блондин даже немного вжался спиной в кресло.

— Только общеизвестные факты, — тем не менее, отозвался он, — Родился в шестом веке, дружен с Анхелем, живет ради того, чтобы отомстить за друга… Мне кажется, даже Анхеля уже так не прельщает месть. После того, как ворас подружился с Анри, он все-таки в определенной степени изменился…

— О да, — не сдержавшись, хохотнул оборотень, — Особенно, если вспомнить его выходки в шестом веке…

Альберт покачал головой. Он ничего смешного здесь не видел.

— Но Эрик прав. Анхель и в самом деле изменился, такое чувство, что он борется сам с собой, не желая предавать друга, но и не в силах больше вредить нам, то есть вредить Анри. Но речь идет о Чеславе… и пока что мне кажется, что единственная его радость — это порешить всех нас, а такой вариант мне не нравится.

— Вот о чем и речь, — тоскливо заметил Винс и, вытянув руки, улегся грудью на столешницу, — Ладно… будем думать. Только думать, боюсь, надо быстро — неизвестно, когда и что предпримет этот бешенный волк.

Анхель никогда не умел перемещаться. Не умел он и быстро передвигаться, молниеносно оказываясь на другом месте, и сейчас как никогда раньше проклинал свою медлительность.

Он слышал выстрелы, мгновенно понял, что это друг призывает на помощь, и что зовет он именно его — в конце концов, кого же еще мог бы позвать Чеслав? Он понял, что выстрелы донеслись со стороны холма, а чуть позже, уже спеша по лесу в нужном направлении, увидел и башни замка, внезапно вновь вознесшиеся над ветвями зимних деревьев. Почти сразу вслед за этим потрясением слуха его коснулся вой — вой отчаянный, зовущий, молящий, и Анхель поспешил прибавить ходу.

Вой повторился еще дважды. Каждый раз ему чудилось, что голос волка слабнет, каждую секунду казалось, что силы оставляют его друга, но, выбежав из лесу к холму, ворас убедился, что это не совсем так.

Зрелище, представшее его глазам, восхищало и ужасало одновременно.

На склоне холма, перед взявшимся из ниоткуда замком, крупный рыжий волк, покрытый красными пятнами своей и чужой крови, яростно бросался на полчища существ, тварей, осаждающих его и так и норовящих вцепиться кто в глотку, а кто и хотя бы в лапу.

Кто эти существа, что они собою представляют, Анхель знал — понял по бессмысленным, налитым кровью глазам, по особой резкости и неестественности движений, и мгновенно догадался, что призвал их никто иной, как великий мастер Альберт.

Кровь бросилась ему в голову. Он знал, что Чеслав отправился на холм вовсе не для того, чтобы нарваться на ссору, что он пошел сюда исключительно с целью вновь зарядиться силой, напитаться ей, как делал это в шестом веке. А выходит, что, придя, он нарвался на бой… на жестокое и бесчестное сражение, когда целая армия упырей набросилась на одного оборотня!

Да, бессмертного, да, нечеловечески сильного оборотня, но все-таки одного!