Людовик, отступив, оглядел с наслаждением скульптора созданные им руины и, потерев кулак, подул на немного ободранные о твердый камень костяшки.

Эрик, не сдержавшись, длинно, совершенно нетипично для дворянина, присвистнул и одобрительно качнул головой.

— Молодец, — оценил он, — И вправду силен… Идемте же, идемте! — он уверенно потянул супругу за руку, увлекая ее к образовавшимся развалинам и, коль скоро проем в стене, вернее, в том, что от нее осталось, стал теперь действительно шире, легко пробрался сквозь него вместе с девушкой.

— Вот нетерпеливый… — Роман, как раз сделавший неловкую попытку поддержать брата, оступающегося на валяющихся на полу булыжниках, и сам споткнувшийся от неожиданности, недовольно фыркнул, задерживаясь на несколько секунд, — Дядя Рик-то у нас бессмертен, а вот мы — не до конца, к чему спешить в зубы к хищному волку? Если Чесу вдруг вздумается обглодать наши косточки…

— То зачем мы будем препятствовать ему в таком благородном желании? — воодушевленно перебил его Луи, и сам, уверенно перешагивая через разбросанные вокруг камни, направился следом за братом и его супругой. Виконт, не найдясь, что ответить, последовал за ним, что-то пасмурно бурча себе под нос. Оставлять чужие шутки без реакции со своей стороны Роман терпеть не мог.

Винсент, придерживающий на плече кошку, и Владислав, не слишком пышущий энтузиазмом быть съеденным и обглоданным, последовали за ним, и вскоре уже вся бравая команда, наконец, покинула неглубокое подземелье, бывшее темницей Эрика на протяжении времени, наверняка показавшегося тому вечностью.

Снаружи было так же тихо, как и внутри. Тенистый лиственный грот был пуст — ни Чеслава, ни Ричарда в нем не было, и даже надежды на то, что оборотни продолжают бой где-то снаружи, меж деревьев, не оставалось — шум их драки наверняка был бы слышен.

— Похоже, за время нашего… — Эрик на миг замялся и торопливо исправился, — Вашего отсутствия здесь что-то произошло. Странно лишь, что я не вижу следов этого, ведь если бы Ричард…

— Я еще раз прошу не пугать маленьких детей в моем лице! — Людовик гневно нахмурился и, закусив губу, уверенно прошествовал вперед, покидая не особенно глубокий грот, — Здесь тоже никого. Даже трупа Чеса не наблюдается… Обидно, сплоховал, стало быть, дядюшка.

— Застыдился и ушел искать пантеру? — предположил Роман, в свой черед выходя из грота и озираясь, — Странно, не понимаю, куда он мог пропасть.

Винсент, не отвечая, аккуратно обошел Эрика и его супругу, оставляя молодых людей за своей спиной и настороженно огляделся. Кошка, доселе мирно лежавшая на его плечах, неожиданно села и подозрительно потянула носом воздух. Кончик хвоста ее несколько раз дернулся — происходящее, чем бы оно ни было, Тионе не нравилось.

Татьяна, непрестанно косясь на Эрика, осторожно потянула его вперед. За Ричарда она волновалась не меньше, а может, даже и больше, чем все остальные. Граф, хмурясь, неспешно последовал за ней — опасности он не боялся, но девушку подвергать ей не хотел, поэтому предпочитал удерживать ее.

Влад, напряженно сжимающий кулаки и кусающий губы, потянулся следом.

Людовик и Роман, успевшие не только покинуть грот, но и разойтись в разные стороны, осматривая кусты, почти скрылись из виду, лишь шаги их еще оставались слышны.

Внезапный порыв ветра, налетев, легко взъерошил волосы их товарищей и спутников, заставляя невольно поежится. Винсент, у которого рубашка была разодрана кошачьими когтями, зябко передернул плечами, поморщился и вдруг застыл.

— Но здесь замкнутое помещение… — медленно проговорил он, неуверенно озираясь, — Здесь не должно, не может быть движения воздуха, откуда…

— Идите сюда! — внезапный возглас Луи, отправившегося в правую от грота сторону, мигом привлек их внимание, вынуждая взволнованно броситься к нему. Тиона, шатнувшись на плече хранителя памяти, вновь выпустила когти, но мужчина этого даже не заметил.

Несколько шагов сквозь густые заросли, тихая ругань спешащего на зов брата Романа, успевшего уйти довольно далеко — и вот уже впереди замаячила худощавая спина молодого мага.

— Смотрите… — негромко вымолвил он, заслышав приближающихся друзей и, вытянув вперед руку, указал на что-то.

Там, впереди, немного скрытая под нижними ветвями больших деревьев, рычала и шипела большая пантера, безмерно знакомая всем здесь присутствующим, и изумляющая уже тем, что была здесь. За спиною ее, опутанная травой и сокрытая листвой, смутно темнела большая черная клетка, в которой находился кто-то, знакомый, пожалуй, еще больше, чем пантера.

— Ричард… — слетел с губ девушки потрясенный вздох, и личность пленника сразу же стала очевидной.

Ричард стоял на коленях, со скованными руками, цепь от кандалов на которых крепилась к клетке, с толстым металлическим ошейником на шее, чья цепь также прикреплялась к прутьям решетки, стоял, замерев почти по струнке и, казалось, чего-то ждал. Рядом с клеткой его металась, бесновалась и рычала черная пантера, вне всякого сомнения, вознамерившаяся никого не подпускать к человеку, к которому всегда питала самое глубочайшее расположение, и которого забыла по воле магии мастера.

— Безумие… — выдохнул Влад, подошедший к клетке последним, и замерший позади всех, — Не могу поверить, чтобы Дэйв…

— Как шумно стало сегодня в этом уединенном месте! — чей-то знакомый, насмешливый голос, перебив его, заставил всех ошалелых созерцателей перевести взгляд левее, туда, где из-за высокого дерева, настоящего многолетнего исполина, медленно появилась чья-то знакомая фигура, — Просто удивительно, каких высот может достичь наглость молодых людей, оставленных без присмотра…

Эрик, мрачнея буквально на глазах, стиснул кулаки и, сделав шаг вперед, вызывающе расправил плечи, заслоняя собой Татьяну. Девушка, чью руку он выпустил буквально за секунду до этого, напряженно втянула воздух, неуверенно выглядывая из-за его плеча, сверля их неожиданного собеседника далеким от симпатии взглядом.

— Подумать только! — мужчина, так неожиданно возникший перед их глазами, медленно прошелся вдоль клетки, оставаясь за спиной у озлобленной пантеры и, судя по всему, нисколько не боясь ее, — Проникнуть в самое сердце моей цитадели, освободить человека, который не должен был быть освобожден, и все ради чего? — он остановился и, повернувшись к собеседникам, легко всплеснул руками, — Ради убийства! И после этого вы в чем-то обвиняете меня, друзья мои? Клянусь, я готов рассмеяться, настолько это забавно.

— Смейся, дядя, — Людовик, замерший в первых рядах, равнодушно пожал плечами, — Я так редко слышал твой смех, что мне даже любопытно, как он звучит.

— Ха. Ха. Ха, — размеренно выговорил мастер и, ухмыльнувшись, окинул племянника долгим взглядом, — А ты неплохо постарался, мой мальчик. Привел сюда этих ребят, привел их прямо в мои руки, чтобы…

— Не надо лжи, — Луи, моментально уловивший попытку мастера записать его в свои сообщники, и каким-то шестым чувством осознавший, что друзьям его эта попытка приятна мало, сдвинул брови, выставляя пред собой открытую ладонь в останавливающем жесте, — Я пришел сюда вместе с ними, со своими родными и со своими друзьями, пришел, чтобы одолеть тебя, и не надо пытаться настроить их против меня. Кому, как не тебе, должно быть известно, что я больше не на твоей стороне, что я…

— Предатель, — перебил его Альберт и, тонко улыбнувшись, задумчиво кивнул, — Да, мой мальчик, я усвоил это в тот момент, когда ты вонзил кинжал своего отца мне в грудь. Должен признать, сердце до сих пор болит… — он демонстративно охнул и прижал ладонь к левой стороне груди, правда, немного ниже сердечной мышцы. Судя по всему, болело у мага явно не сердце.

— Если бы у тебя было, чему болеть… — Эрик негромко вздохнул и, покосившись на младшего брата, слегка покачал головой, — Тебе не удастся настроить нас против Людовика, дядя, ибо поступки говорят яснее слов. И то, что делал ты… и что делал он… — молодой человек покачал головой снова и, набрав побольше воздуха, продолжил, — Но мне бы не хотелось убивать тебя, здесь ты не прав. Я надеялся на твое благоразумие…