— Опять устроил потоп?

— Нет, — мальчик мигом вытянулся по струнке и невинно улыбнулся, — То есть, я не специально, мама, это просто… можно мне поесть?

Альберт, переведя взгляд с дочери на внука, куснул себя за губу и, еле сдерживая смех, покачал головой.

— Если бы я не знал правду, подумал бы, что моего внука здесь безмерно угнетают. Садись, малыш.

— Спасибо, дедушка! — мальчишка быстро подмигнул магу и, видя некоторое возмущение матери, поспешил занять место рядом с ней. Сидел он на стуле немного более высоком, чем прочие, чтобы спокойно дотягиваться до еды, но забирался на него довольно ловко, напоминая в эти секунды маленькую обезьянку. На столе перед ним уже исходила паром чашка какао и лежали на тарелке пшеничные блинчики с вишневым джемом.

Анри довольно облизнулся и, не мудрствуя лукаво, не дожидаясь предложения начать есть, схватил блинчик.

Роман, глядя на это, негромко фыркнул и, беря с собственной тарелки точно такой же блинчик, слегка вздохнул.

— Все лучшее — детям… Почему я не догадался просто взять и начать есть, прикинувшись маленьким?

— Потому что ты сидел, закинув ноги на стол и провоцировал папу сделать тебе замечание, — каверзно заметил Андре и, предпочитая сделать вид, что сказал это не он, сам поспешно углубился в завтрак.

Роман окинул его долгим взглядом и угрожающе приподняв блинчик, указал им на излишне говорливого кузена.

— Учти, капитан — я припомню тебе это, когда мы выйдем в море. И вот тогда… — он замолчал на полуслове и, сохраняя мрачную и пугающую таинственность, погрозил собеседнику блинчиком.

…Завтрак прошел в атмосфере всеобщих шуток и редкого выражения недовольства со стороны Романа. Выражал он его, как правило, в сторону Альберта, что тот сносил с исполненной вселенского терпения улыбкой, после выслушивал негодование Андре, отвечал какой-нибудь колкой шуткой, и мир оказывался восстановлен.

Ричард на протяжении всего времени сидел, будто в воду опущенный и, в конечном итоге, не закончив толком трапезу, поднялся на ноги.

— Извините, нет аппетита, — голос оборотня звучал как-то странно-заморожено, отстраненно, и Татьяна, как всегда переживающая за каждого из своих друзей и родственников едва ли не больше прочих, насторожилась. Ричард тяжело вздохнул и махнул рукой куда-то в сторону коридора, ведущего к библиотеке.

— Я… пойду. Мне подумать нужно.

Альберт слегка покачал головой и, вздохнув, кивнул. Наказание баронета не пытаться перетянуть одеяло на себя, мужчина, разумеется, помнил, однако же, и оставаться в стороне, будучи одним из участников событий, да еще и первопричиной такого состояния Ричарда, не мог.

— Ричард! — дождавшись, когда уже направившийся в указанную сторону мужчина обернется, он быстро улыбнулся, — Я ведь могу и ошибаться.

Оборотень, не отвечая, дернул плечом и, отвернувшись, решительно зашагал прочь. Татьяна, проводив его долгим взглядом, нахмурилась, переводя взгляд на отца.

— В чем ты можешь ошибаться? Что происходит, что с Ричардом?

— Не успел появиться, уже нам дядю испортил, — Роман, недовольно насупившись, отправил в рот последний блинчик и, пытаясь одновременно жевать и говорить, прибавил, — Я февь воворил, фто он флотей.

Анри, абсолютно довольный дядюшкиной выходкой, прыснул в какао, разбрызгивая его на добрых полстола.

Эрик, который, познав радость отцовства, теперь изо всех сил заботился о нравственно-моральном воспитании сына, и совершенно не желал видеть, как ему подают дурной пример, хмурясь, хлопнул ладонью по столу.

— Роман! Прожуй, потом говори, и хватит учить моего сына всяким глупостям!

— Да кто ж его учит? — виконт, с некоторым трудом проглотив довольно большой кусок блина, пару раз удивленно моргнул, — Он сам всему учится, причем совершенно не интересуясь мнением старших. Избаловали мы ребенка, ужас просто какой-то, — он наиграно вздохнул и неожиданно нахмурился в сторону Альберта, — А его новоявленный дед однозначно его еще больше избалует! Я всегда говорил, что дядя — злодей!

— ехидно отреагировал Андре и, глотнув кофе, легко пожал плечами, — Кстати, дядюшек у тебя, помнится, целых две штуки, так что ты уж будь добр, уточняй, о ком идет речь.

— Хватит вам, — Татьяна вздохнула и, мимолетно погладив сына по голове, сама поднялась на ноги, — Пойду спрошу, как он… Не могу видеть его в таком состоянии, особенно когда не понимаю, в чем дело.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — Альберт негромко вздохнул и, покачав головой, быстро глянул на сына, — Ричард переживает сейчас… некоторое потрясение, которое пережить ему следовало бы в одиночку. Иначе он не будет готов…

— Ты плохо знаешь его, папа, — девушка, чуть нахмурившись, упрямо выпрямилась, отстраняясь от стола, — Когда Ричард переживает, гораздо лучше, если рядом будет кто-то, кому он сможет открыть душу. Анри… веди себя хорошо, пока я буду говорить с Ричардом.

— Я всегда себя хорошо веду, мама, — моментально отозвался мальчик, — Это только папа всегда мной недоволен.

— Я?.. — Эрик, поперхнувшись от неожиданности, растерянно уставился на сына, — Анри… Что это еще за заявления? Когда я был тобой недоволен??

— Прямо сейчас, — живо отозвался мальчишка и, широко улыбнувшись, чинно отпил оставшееся в чашке какао.

Татьяна только вздохнула и, не желая развивать эту дискуссию, решительно направилась беседовать с оборотнем.

Роман, окинув долгим, внимательным взглядом всех оставшихся за столом, самодовольно улыбнулся и демонстративно размял пальцы.

— Итак, нас беззастенчиво бросили. Поздравляю, друзья… и ты, дядя, мы теперь можем полноценно заняться воспитанием ребенка! А то при Татьяне это сложно делать, она все время боится, что мы будем его угнетать… Ребенок, — он с интересом склонил голову набок, всматриваясь в мальчонку, — Ты готов к тому, что мы тебя будем угнетать?

— У ребенка еще есть отец и дед, которые присутствуют здесь, — Винсент, хмыкнув, откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди, — Боюсь, они не позволят этого угнетения. А если ты опять сцепишься с Альбертом, Роман, воспитывать я начну тебя.

— Оставьте это! — великий маг, неожиданно решительно привлекая к себе внимание, вскинул руку, останавливая спорщиков, — Если в вас проснулась тяга вести беседу, давайте говорить хотя бы о вещах более важных и более… насущных, нежели угнетение моего внука. Анри, иди сюда.

Анри, легко соскользнув со стула, быстро покосился на отца и, не встретив во взгляде того возражения, заулыбался, бросаясь к дедушке. Тот, легко подхватив мальчонку, усадил его себе на колени и победоносно воззрился на Романа.

— Малыш теперь под защитой, мой дорогой племянник, угнетение откладывается до лучших времен. Скажите мне… С чего вы планируете начать нашу битву?

— Какую битву? — Анри, вмиг оживившийся и заинтересовавшийся, повернулся на коленях мага, с любопытством вглядываясь в его лицо. Мужчина, усмехнувшись, легонько коснулся кончиком пальца его носа.

— Это взрослая битва, малыш, тебя мы от нее защитим. Но сначала я бы хотел услышать предложения…

— Тогда делай их сам, — моментально включился доселе излишне увлеченный завтраком Луи, — Тут я на стороне Романа — если тебе так хочется командовать, дядя, — вперед! Вноси конструктивные предложения, чтобы мы могли…

— Их критиковать! — жизнерадостно подхватил виконт, — Итак, мы слушаем. Может быть, применим твой излюбленный тактический прием и заявимся к нему в гости? А что, потребуем отдать нам квартирку и звание…

— Замок и титул, — подсказал Эрик, тоже припомнивший первый визит дядюшки к стенам их замка и, тонко улыбнувшись, предпочел перевести взгляд на сына, подмигивая ему.