В целом, она и не ошибалась — Альберт был довольно упрям по натуре, и мнение свое менял всегда с большим трудом. Вряд ли он и с внучкой своей позволит опальной матери продолжать общаться…

— Значит, магия линий, — великий маг, внимательно выслушав несколько сбивчивый рассказ, серьезно кивнул, — Поня-ятно. Что ж, полагаю, Аде не пойдут во вред уроки по освоению этого искусства — в будущем оно может сослужить ей хорошую службу. Да и сейчас… — он помолчал, размышляя, затем вдруг обратился к старой ведьме, — Скажите, Альжбета, вы обучаете девочку исключительно защитной магии или имеют место и боевые навыки?

Женщина, не ожидавшая такого холодного и отстраненного обращения, вскинулась, изумленно созерцая сына и, сдержав вздох, попыталась сосредоточиться на самом вопросе.

— Я… магия линий неоднозначна… мастер, рисовальщица развивает ее сама. Я даю девочке основы этого искусства, объясняю ей, как творить и изменять реальность рисунком, и пока что, да, это в большей степени направленно на защиту. Мне кажется, на данном этапе это более важно и значимо…

— Разумно, — Альберт быстро кивнул и, отвернувшись от собеседницы, перевел взгляд на племянника, — Ты знаешь, где находятся Эрик, Ричард и Винсент сейчас? Луи отправился искать их, но знать о себе ничего не дал.

— Они в ее избушке! — голос Романа прозвучал ябеднически, — Объедают бедную женщину, сидят там и нагло продавливают ей кровать! Кстати, там же сейчас и Тьери с Паоло и Марко — Луи их привел. А чего тебе от них надо, дядя?

Мастер медленно растянул губы в улыбке и безмятежно пожал плечами.

— Ничего. Я просто подумал, что было бы неплохо вернуть всех обратно… в замок. И хотел бы рассчитывать на поддержку синьора Паоло и Тьери в вопросе его возвращения. А впрочем… — он неожиданно махнул рукой, — Смысла в этом особенного нет. Если одному достало сил разрушить замок, полагаю, другому хватит сил его восстановить.

Это было самое печальное зрелище, какое только доводилось видеть великому мастеру. Он показывал это своей дочери когда-то, но сам не видел жуткого видения, не ощущал его так, как теперь. Он уже побывал здесь, вернувшись из прошлого, но был излишне занят другими переживаниями, чтобы сполна осознать ужас разрухи великого строения.

Сейчас он стоял на холме, перед местом, где еще совсем недавно спокойно жил, где сидел у камина, читая книгу, или обучал своего старшего внука магии, а может быть и играл с младшими, или поучал племянников… Он стоял, и смотрел на засыпанные снегом руины, ощущая, как в душе, мешаясь с горечью, поднимается дикая ярость.

Как… да как только этот рыжий мерзавец посмел, как ему только хватило наглости! Взять и разрушить замок, который простоял на этом холме больше тысячи лет! Нет, он не смел этого делать, не должен был, и он, в конечном итоге, понесет за это наказание!

Альберт сжал кулаки, сверля взглядом обвалившиеся стены, торчащие, как дань прошлому, входные двери, груды камней, осколки стекол — усыпанные снегом обломки своей жизни.

Он должен восстановить его. Должен вернуть Нормонду былое величие, былую мощь, и он сможет сделать это! Сил ему хватит — уж не настолько он и слабее Чеслава, в прошлый раз оборотню помог одержать победу глупый случай!

Мастер медленно выдохнул, успокаивая гнев, направляя его в более конструктивное русло, превращая разрушительную ярость в созидательную энергию, начиная творить магию внутри своего существа, глубоко в своей душе…

— Прекрасная погода, чтобы полюбоваться на развалины, мастер, — знакомый до боли, до зубного скрежета голос нарушил его уединение, вынуждая медленно обернуться, устремляя гневный взгляд на рыжеволосого молодого человека неподалеку. Тот стоял, небрежно одетый в легкую куртку и столь же легкие джинсы, обутый в кроссовки и, судя по всему, совершенно не мерз на сильном морозе. Он стоял здесь уже минуту, может быть, две, и определенно успел понять, что привело великого мастера к вратам разрушенного замка, понимал это и насмехался над магом.

— Вы пришли, чтобы найти силу? — Чеслав вопросительно изогнул бровь и издевательски повел плечом, словно делая приглашающий жест, но при этом не вытаскивая руки из карманов, — Дерзайте. Силы хватит на всех, а я никогда не был жаден. Могу поделиться…

— Поделиться?! — Альберт еле сдержался, чтобы не разорвать негодяя на куски тотчас же, — Ты хочешь… поделиться… со мной?! Той силой, что принадлежит мне, принадлежала мне! Ты хочешь уступить мне право погреться у огонька в моем собственном доме?!!

— Ну, не надо же так горячиться, — оборотень негромко рассмеялся. Он, судя по всему, вообще пребывал в на редкость хорошем расположении духа, и совсем не был настроен на ссору.

Увы, о его оппоненте такого сказать было нельзя.

Альберт был зол, зол неимоверно, и даже сам не знал, что злит его больше — слова ли Чеслава, его ли поступки в недавнем прошлом, или же все тот же пресловутый разрушенный замок за спиной. Пожалуй, злило все вместе, вызывало бешенство, дикую ярость, и ярость эта требовала выхода.

— Мне надоело жить с оглядкой на тебя, — прошипел мастер и, немного присев, зачерпнул горсть снега, — Надоело знать, что ты существуешь на этом свете, оборотень! Мне надоели твои угрозы, твои попытки навредить моей семье! Будь ты проклят и на этом свете, и на том, куда ты вскоре отправишься!

Мокрый от тепла ладони снег взлетел в воздух почему-то не комком, а миллиардом влажных снежинок, и заискрился, заиграл в морозном воздухе.

Альберт раскинул руки широко в стороны, направляя их ладонями вниз, к земле, с усилием потянул что-то… А затем резко повернул запястья и, толкнув воздух поначалу вверх, затем словно направил его на противника.

Тот невольно отступил. В прозрачном, звенящем холодом зимнем воздухе смутно отпечатались какие-то силуэты, с каждым мигом становящиеся все более и более осязаемы, ощутимы, материальны; силуэты женщин, мужчин, стариков и детей, огромное количество людей, странных существ с довольно бессмысленным выражением на бледных лицах, и с одной единственной мыслью, отпечатанной во всех глазах.

— Убить! — рыкнул Альберт, указывая на несколько растерянного оборотня. Толпа шевельнулась, над нею пронесся нестройный гул голосов:

— Да, хозяин…

Чеслав, сдвинув брови, всмотрелся в них пристальнее, а затем вдруг хмыкнул, насмешливо склоняя голову набок.

— Упыри? Это старо, как мир, Антуан, клянусь, я ожидал чего-то более любопытного. Неужели ты думаешь, что этим хлипким, трухлявым созданиям хватит сил одолеть меня?

Мастер дьявольски улыбнулся. Он хорошо умел оценивать силы, как свои, так и противника, и прекрасно понимал, что проклятый оборотень выстоит даже против такой армии… Но цели его были иными.

— Может быть, им тебя и не одолеть, — задумчиво промурлыкал он, щуря темные глаза, — Но, во всяком случае, тебе будет, чем заняться, пока занят буду я, — мужчина пожал плечами, — Избавляю себя от необходимости развлекать тебя. В атаку!

Эти упыри, призванные великим магом на сей раз, были много сильнее тех, что использовал он против обитателей Нормонда в прошлый. Много быстрее, изворотливее, много более умелые и где-то даже умные, или, во всяком случае, очень исполнительные.

Если до приказа хозяина к жертве они подкрадывались, то теперь бросились вперед с неимоверной скоростью, такой, что Чеславу осталось только уклоняться от атак, да, скрипя зубами, отшвыривать врагов от себя, не в силах помешать мастеру.

Между тем, Альберт, вовсе не желающий ждать, пока противник его наиграется и попытается добраться до него, повернулся к полю боя спиной, обращая все внимание на руины замка.

Силы на призыв упырей он потратил немало, но находился как раз в месте ее концентрации, там, где сила била сплошным потоком из земли, там, где она росла и множилась с каждым мигом, каждой секундой и каждым вздохом, поэтому в том, что совершить задуманное сумеет, мужчина не сомневался.

Он потянул носом воздух и, разведя руки широко в стороны, закрыл глаза.