Боги, естественно, молчали. Я давно подозревала, что они с удовольствием развлекаются за мной счет с тех пор, как я появилась в этом мире. И, конечно же, никто не собирался лишаться такой милой игрушки, которая отчаянно пытается выжить в незнакомых ей условиях.

Немного поколебавшись, я взяла документ о наследовании и направилась к своему дражайшему супругу, сама, ножками. Мне не хотелось, чтобы слуги знали о нашем разговоре. А поговорить нам было о чем. Мне совершенно не хотелось отправляться в столицу, непонятно каким способом, в полном одиночестве. Мало ли, что там произойдет. А муж все же клятву давал охранять меня и защищать, что бы ни случилось. Ну вот пусть и защищает. Посмотрим, на что конкретно он способен. Тем более он жил какое-то время в столице и должен знать, какие там нравы.

Понятия не имею, чем именно был занят Стивен, но он потрудился скрыть удивление, когда я оказалась на пороге его спальни.

– Нам нужно поговорить, – я вздохнула и кивнула на документ в своих руках. – Где будет удобней: в спальне или в гостиной?

– В гостиной, – сразу сориентировался Стивен. – Две секунды. Я подойду.

Я кивнула и отправилась в гостиную рядом.

По этикету мы, муж и жена, имели полное право навещать вторую половинки в их личных спальнях. Мало того, у нас должна были бы быть общая спальня. Но это только в случае настоящего брака. А так как он был фиктивным, то мы со Стивеном и дальше могли держаться, как хорошие знакомые, не более.

Я зашла в гостиную, уселась в кресло, откинулась на спинку. В пальцах ощущалась нервная дрожь. Я волновалась и до сих пор не была уверена, нужно ли посвящать Стивена в свои проблемы с наследством. С другой стороны, он родился и вырос в этом мире, знал его реалии, владел определенными навыками, имел знакомства, был мужчиной, в конце концов. А в этом мире последний пункт имел очень, очень большой вес в обществе. Все же патриархальный настрой был тут серьезным. Женщина считалась придатком к мужчине, и только. И мне в любом случае пришлось бы все рассказать, пусть и не сейчас, пусть немного позже. Но я не могла скрывать все это до конца жизни. Кому-нибудь, но нужно было бы рассказать, чтобы спросить совета как минимум.

Стивен подошел практически сразу, и двух минут не прошло. Он уселся в кресло напротив, вопросительно взглянул на меня.

Вместо ответа я протянула ему завещание.

Читал Стивен долго и внимательно. И мне казалось, чем больше он читает, тем сильнее нервничает. Внешне это было малозаметно. Но я чувствовала, что права.

Наконец, Стивен закончил чтение и преувеличенно спокойно спросил:

– Что нужно от меня?

– Сопровождение, – честно ответила я. – В этом месте я живу не так давно. Там, откуда я прибыла, другие законы и порядки. А потому…

– Другой мир, – криво усмехнулся Стивен. – Называйте вещи своими именами, ваша светлость. Вы прибыли из другого мира и, судя по вашему поведению, порядки там и здесь сильно разнятся. Только поэтому вам и нужна моя помощь. Я прав?

Я изумленно моргнула.

Откуда он знает?!

– Это должно было быть мое наследство, – с горечью в голосе произнес Стивен. – Я должен был получить все земли, дома, деньги, статус. Все это должно было принадлежать мне. Я воспитывался в доме Адриана торн Горторанского с десяти лет. Он был моим опекуном, официально. Близкий друг моего погибшего отца, тот, кто знал мою умершую мать, он заменил мне семью. Я называл его дядей, обращался к нему на «ты». И он клятвенно обещал мне, что отпишет на мое имя все свое имущество. Постоянно твердил об этом, считал, что я имею право владеть тем, что когда-то принадлежало его роду. Одинокий старик, он часто с горечью говорил о своих неблагодарных родственниках, бросивших его здесь одного, совсем не навещавших его, не желавших общаться с ним. Все в общих словах, ничего конкретного, без имен и титулов. Я только и знал, что где-то далеко, в других землях, у него есть те, кто одной крови с ним, кто считается его близкой родней. Но они никогда не вернутся сюда, не станут помехой между мной и имуществом дяди. Он не препятствовал моему увлечению лекарским делом, позволил выучиться, практиковать, набить руку в создании настоек. Я надеялся, что, получив наследство, построю больницу, в которой смогут трудиться многие лекари. Что у меня будет свобода, которую дают только большие деньги и титул. Я мечтал, составлял в мыслях планы. Я желал получить все, чем владел Адриан. А потом… Совсем недавно… Все изменилось… Дядя стал намекать на то, что кровь важнее чувств, даже к тем, кого опекают, все чаще вспоминал о родне, только теперь открыто говорил, что они все несколько десятилетий назад ушли в другой мир, туда, где нет магии, и живут там, забыв о нем. Но он, он не может, не имеет права забыть о них. Я сперва считал, что все это – пустая болтовня, что дядя едва ли не заговаривается из-за почтенного возраста. Но меня начало грызть беспокойство из-за завещания. Дядя так и не составил его в мою пользу. А незадолго до смерти он, возбужденный, заявил, что все решено, что сюда, в этот мир, вернется как минимум одна из его близких родственниц. И, конечно же, завещание будет в ее пользу. Именно она получит то, что я уже считал своим наследством. Она станет возрождать старинный род в этом мире. А я… Ну прости, парень. Ты получил воспитание, образование, профессию. А деньги, имущество, титул… Они уплыли из моих рук буквально за сутки… О моих чувствах никто тогда не думал. Впрочем, как и сейчас. Я пойду с вами, ваша светлость, завтра, порталом. Но сейчас извините, мне нужно побыть одному.

Сказал, поднялся рывком из кресла и быстрым шагом вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Я осталась сидеть, ошарашенная, слабо понимавшая, что именно мне рассказали. Я не могла поверить услышанному.

Новость была не просто ошеломляющей. Нет, она полностью «выбивала из седла», лишала воздуха, мешала дышать. И дело было даже не в том, что Стивен внезапно оказался воспитанником человека, оставившего мне в наследство все свое имущество и титул. Я внезапно узнала, что моя родня не с Земли. Что мы все, кто сейчас остался в немагическом мире, родом из мира магического. Я понятия не имела, почему, каким образом, из-за чего кто-то из родственников решился на переход. Но сам факт… Как там сказал Стивен? «А незадолго до смерти он, возбужденный, заявил, что все решено, что сюда, в этот мир, вернется как минимум одна из родственниц». Кем решено? И почему тот, кто решил, со мной не посоветовался?

И если Стивен обижался на то, что его лишили наследства, то я считала, что тоже имею право обижаться. На непонятного типа, провернувшего все за моей спиной, не узнавшего о моих планах, мыслях, желаниях. Как и Стивена, меня просто поставили перед фактом, перекинув сюда. Кто и почему? Да если бы знать.

Расспросить о подробностях было некого. Стивен, судя по сказанному, сам ничего не знал.

И все, что мне оставалось, – идти завтра порталом в столицу, осматривать дома, разговаривать со слугами. Ну и надо было найти портниху, у которой можно заказать наряды, подобные столичным. А то я в своих скромных провинциальных платьях мало похожа на наследницу древнего рода. Здесь, в поместье, мне моя одежда не мешала. Но ведь придется общаться не только с провинциальными аристократами. Не хотелось бы ударить в грязь лицом.

Обрисовав мысленно круг проблем на ближайшее время, я поднялась из кресла и отправилась в свою комнату.

До конца дня я никуда не выходила и практически ни с кем не общалась – банально была не в состоянии. В голове раз за разом звучал горький голос Стивена: «Это должно было быть мое наследство. Я должен был получить все земли, дома, деньги, статус. Все это должно было принадлежать мне. Я воспитывался в доме Адриана торн Горторанского с десяти лет. Он был моим опекуном, официально».

Теперь, когда я узнала правду, многое из поведения Стивена мне становилось понятно. Но, положа руку на сердце, если бы он сказал мне об этом раньше, я точно не предложила бы ему фиктивный брак. Мало того, я постаралась бы держаться от него подальше. Кто знает, что взбредет в голову обиженному мужчине.