Вин ужаснулась, когда осознала, что совершенно не беспокоилась о том, скольких убила.

Некоторое время спустя после визита в Кредикскую Рощу она сидела на балконе, разглядывая погруженную в темноту Лютадель. Вокруг расстилался туман, но Вин больше не находила успокоения в его беспокойных узорах. Теперь все представлялось намного сложнее.

Туманный дух, как обычно, следил за ней, но гораздо больше беспокоил могучий грохот, который все усиливался. Когда-то он казался далеким, но не теперь.

Источник Вознесения.

Это наверняка он. Вин ощущала, как его сила возвращается, втекая обратно в мир, требуя, чтобы ее взяли и использовали. Рожденная туманом постоянно оборачивалась на север, в сторону Терриса, ожидая увидеть что-нибудь на горизонте. Ослепительную вспышку, яркое пламя, грозную бурю. Что-нибудь. Но там был только туман.

Все, за что Вин бралась в последнее время, оканчивалось провалом. Любовь, защита, долг.

«Меня на все не хватит», – подумала она.

Слишком многое требовало ее внимания. Вин попыталась объять необъятное и в итоге не достигла ничего. Исследование о Бездне и Герое лежало нетронутым вот уже несколько дней, разложенное стопками бумаг на полу ее комнаты. Вин почти ничего не знала о туманном духе – только то, что он за ней наблюдал и что автор дневника считал его опасным. Она не разобралась со шпионом, который затесался среди друзей; она не знала, правду ли Зейн говорил о Дему.

И Сетт был жив. Она даже бойню не смогла устроить как следует, споткнулась на середине. В этом был виноват Кельсер. Он сделал ее своей наследницей, но разве кто-то мог справиться с подобным наследием?

«Почему мы всегда становимся ножами в чьих-то чужих руках?»

Слова Зейна казались очень важными, но в них был один изъян. Эленд. На самом-то деле Вин не была его ножом. Эленд не хотел, чтобы она убивала. Но идеалы лишили его трона и бросили город на растерзание врагам. Если Вин действительно любила Эленда – если она в самом деле любила жителей Лютадели, – могла ли она сделать для них что-то большее?

Глухой пульсирующий грохот звучал в голове, словно били в барабан размером с солнце. Рожденная туманом теперь почти все время жгла бронзу, вслушиваясь в ритм, позволяя ему проникать в себя…

– Госпожа? – раздался позади голос Ор-Сьера. – О чем вы думаете?

– О конце, – тихо проговорила Вин, глядя перед собой.

Тишина.

– О конце чего, госпожа?

– Я не знаю.

Ор-Сьер неслышно вышел на балкон и сел рядом. Вин уже настолько хорошо его знала, что видела обеспокоенность в собачьих глазах.

Она со вздохом покачала головой:

– Мне просто надо принять решение. И что бы я ни решила, наступит конец.

Минуту-другую Ор-Сьер сидел, склонив голову набок.

– Госпожа, – сказал он после паузы, – мне это кажется излишне драматичным.

– Значит, ты ничего мне не посоветуешь?

– Просто примите решение…

Вин улыбнулась:

– Сэйзед бы сказал что-нибудь мудрое и успокаивающее.

– Я не в состоянии понять, почему вы о нем сейчас вспомнили, госпожа, – нахмурился Ор-Сьер.

– Он был моим дворецким. Еще до того, как Кельсер передал мне твой Договор.

– А-а, – протянул Ор-Сьер. – Что ж, я никогда особо не любил террисийцев, госпожа. Очень трудно имитировать тот пафос, с которым они относятся к служению, а еще у них мышцы слишком жилистые и невкусные.

Вин вздернула бровь:

– Ты имитировал террисийцев? Никогда не думала, что для этого могла найтись причина – они же во времена Вседержителя не были особо влиятельными людьми.

– Да, – согласился Ор-Сьер. – Но они всегда находились рядом с влиятельными людьми.

Кивнув, Вин встала, прошла обратно в комнату и зажгла лампу, погасив олово. Туман покрывал пол, словно ковер, обтекая стопки бумаг; ноги взбивали облачка, когда она направилась к спальне.

И вдруг остановилась. Странно: туман редко задерживался, проникая внутрь. Эленд говорил, будто это связано с теплом и замкнутым пространством. Вин видела в этом нечто более мистическое.

Даже без олова она услышала, как что-то скрипнуло. Повернулась…

На балконе стоял Зейн – темный силуэт в тумане. Он вошел, и туман последовал за ним, как бывало всякий раз, когда кто-то воспламенял металлы. И все же… казалось, будто туман немного отталкивается от Зейна.

Ор-Сьер тихо зарычал.

– Пора, – сказал Зейн.

– Пора для чего? – не поняла Вин, опуская лампу.

– Уходить. Покинуть этих людей и их армии. Прекратить ссоры. Освободиться.

«Освободиться…»

– Я… не знаю. – Вин отвернулась.

– Чем ты ему обязана, Вин? – Зейн приблизился. – Он не знает тебя. Он боится тебя. И он никогда не был тебя достоин.

– Нет. Все не так, Зейн. Ты не понимаешь. Это я никогда не была достойна его. Эленд заслуживает кого-то лучше. Он заслуживает… того, кто разделит его идеалы. Того, кто будет считать, что он правильно поступил, отдав трон. Того, кто видит в подобном больше чести и меньше глупости.

– Какая разница. – Зейн чуть отступил. – Он не может понять тебя. Понять нас.

Вин не ответила.

– Куда бы ты пошла? Если бы не была привязана к этому месту, к нему? Если бы была свободна и могла делать все, что вздумается, куда бы ты пошла?

Грохот усилился. Вин посмотрела на Ор-Сьера, который тихонько сидел у стены, прячась в темноте. Почему она чувствует себя виноватой? Что она должна ему доказать?

Она повернулась к Зейну:

– На север. В Террис.

– Мы можем пойти и туда. Куда только захочешь. Мне все равно, куда идти, лишь бы прочь от этого места.

– Я не могу их бросить, – возразила Вин.

– Даже если тем самым лишишь Страффа его единственного рожденного туманом? Сделка хорошая. Мой отец будет знать, что я исчез, но он не поймет, что тебя больше нет в Лютадели. Он станет еще сильней бояться. Освободив себя, ты также оставишь своим союзникам ценный подарок.

Зейн взял ее за руку. Он и в самом деле походил на Эленда – только был куда жестче. Зейна, как и Вин, сломала жизнь, но они оба собрали себя из осколков. Сделало ли это их сильнее? Или они стали еще более хрупкими?

– Идем, – прошептал Зейн. – Ты можешь спасти меня, Вин.

«На город надвигается война, – подумала она с содроганием. – Если я останусь, придется снова убивать».

Вин позволила увести себя от стола, в туман и уютную тьму. К путешествию нужно было подготовиться, и она потянулась за фиалом с металлами. Движение заставило Зейна настороженно оглянуться.

«У него хорошие инстинкты, – подумала Вин. – Как мои собственные. Инстинкты, которые не позволят доверять, но спасут жизнь».

Поняв, что она делает, Зейн сразу расслабился, а Вин вдруг пронзил укол страха.

«Вот оно, – подумала она. – Сейчас все изменится. Время для принятия решений истекло. И я сделала неправильный выбор. Эленд бы так не дернулся, когда я взяла фиал».

Зейн потянул ее за руку.

– Прости, – прошептала Вин, высвобождаясь. – Я не могу пойти с тобой.

– Почему?

Покачав головой, Вин вернулась в комнату.

– Скажи мне, в чем дело! – повысил голос Зейн. – Что в нем так тебя привлекает? Он не великий правитель. Не воин. Не алломант, не генерал. Что в нем такого?

Ответ пришел на ум легко и быстро.

«Принимай решение – я поддержу тебя во всем».

– Он мне доверяет.

– Что? – не понял Зейн.

– Когда я напала на Сетта, – начала объяснять Вин, – остальные решили, что я действовала неразумно, и они не ошиблись. Но Эленд сказал им, что у меня была стоящая причина, хотя на самом деле ничего об этом не знал.

– Так он дурак.

– Потом мы с ним говорили, – не глядя на Зейна, продолжала Вин. – Я была с ним холодна. Думаю, он догадывался, что я пыталась решить, оставаться с ним или нет. И… он сказал, что примет любое мое решение. Поддержит, даже если я решу его покинуть.