В проеме кто-то стоял, склонив голову. Свеча Сэйзеда отражалась в полированном мраморе стен, серебряных инкрустациях на фресках и штырях в глазах этого человека.

– Марш? – спросил потрясенный Сэйзед. – Где ты был?

– Что ты здесь делаешь, Сэйзед? – прошептал инквизитор.

– Иду к Вин. Она нашла Источник, Марш. Надо добраться до нее, не дать ей сделать с ним что-нибудь, пока мы не разберемся, как он работает.

Марш ответил не сразу.

– Тебе не стоило приходить сюда, террисиец, – наконец проговорил он, не поднимая головы.

– Марш? Что происходит? – Сэйзед нетерпеливо шагнул вперед.

– Я хотел бы знать. Хотел бы… понять.

– Понять что? – Голос Сэйзеда эхом разнесся под куполом зала.

Секунду Марш стоял неподвижно. Потом поднял голову, обратив к Сэйзеду невидящие глаза.

– Хотелось бы понять, почему я должен тебя убить, – произнес инквизитор и поднял руку.

Алломантический толчок обрушился на металлические наручи Сэйзеда, отбросил его назад, на каменную стену.

– Мне жаль, – прошептал Марш.

– Вседержитель! – прошептал Эленд, застыв у входа во вторую пещеру.

Вин приблизилась. Некоторое время они шли по высеченному в скале коридору, оставив далеко позади пещеру-склад. Вторую, немного меньшую по размеру, заполнял густой черный дым. Он не выходил из нее, а клубился и волновался сам по себе.

Рожденная туманом шагнула вперед. Она не задохнулась в дыму, как можно было ожидать. В нем находилось нечто до странности приятное.

– Идем, – сказала Вин и двинулась вперед. – Я вижу свет.

Взволнованный, Эленд присоединился и пошел следом.

Бам. Бам. Бам…

Сэйзед врезался в стену. Он не был алломантом, и у него больше не осталось пьютера, чтобы сделать тело сильнее. Террисиец сполз на пол, морщась от боли в боку.

Дрожащий огонек свечи, которую он выронил, высветил шагнувшего вперед Марша.

– Зачем ты пришел? – прошептал он, наблюдая, как хранитель с трудом поднимается на колени и пытается уползти. – Все шло так хорошо. – И нанес новый удар.

Сэйзеда протащило по красивому белому полу, и он ударился о другую стену. Рука хрустнула, в глазах потемнело.

Сквозь боль террисиец видел, что инквизитор наклонился и что-то подобрал. Кисет, который выпал из-за пояса Сэйзеда. Марш явно подумал, что это кошелек.

– Прости, – еще раз повторил Марш, затем поднял руку и толчком отправил кисет в Сэйзеда.

Кисет пролетел через комнату и, ударив хранителя, порвался – кусочки металла вонзились в тело. Необязательно было видеть рану, чтобы понять, насколько она серьезна. Странное дело, Сэйзед больше не чувствовал боли – только теплую кровь на животе и на ногах.

«Мне… тоже жаль, – подумал он. Вокруг точно потемнело. – Я проиграл… хотя и не понимаю, в какой игре. Я даже не могу ответить на вопрос Марша. Я не понимаю, зачем пришел сюда».

Террисиец почувствовал, что умирает. Странно: разум явно отказывал, а Сэйзед чувствовал растерянность и досаду, и еще он постепенно…

«Это не монеты…» – словно прошептал на ухо чей-то голос.

Мысль дребезжала в умирающем сознании: «Кисет, которым Марш тебя ранил… в нем не монеты, а кольца, Сэйзед. Восемь колец. Ты взял два – зрение и слух. Остальные не тронул – оставил их в кисете и сунул себе за пояс…»

Сэйзед терял сознание, смерть спускалась, точно холодная тень. И все же мысль не успокаивалась. Десять колец в его теле. Вес. Скорость. Зрение. Слух. Осязание. Обоняние. Сила. Скорость мышления. Бодрость.

И здоровье.

Он зачерпнул силы из золота. Не нужно было носить метапамять, чтобы использовать ее, – достаточно только прикоснуться. Грудь перестала гореть, зрение сфокусировалось. Рука выпрямилась, кости срослись, когда террисиец вытянул из кольца здоровье нескольких дней. Судорожно вздохнул, сознание вынырнуло из предсмертного бреда, и золотая метапамять придала мыслям кристальную четкость.

Сэйзед поднялся, отбросил пустой кисет – кольца остались внутри тела. Раны затянулись, выудив остатки силы из золотой метапамяти. Марш остановился у входа в туннель и в изумлении обернулся. Рука Сэйзеда все еще пульсировала от боли в треснувшей кости, и ребра болели. Столь короткой вспышки здоровья не хватало на все.

Но он был жив.

– Ты предал нас, Марш, – сказал Сэйзед. – Не знал, что эти штыри лишают человека не только глаз, но и души.

– Ты не сможешь драться со мной, – тихо возразил инквизитор. – Ты не воин.

Сэйзед улыбнулся, чувствуя внутри себя силу маленьких металлических колец:

– Как и ты, по-моему.

«То, во что я вмешался, выше моего понимания», – думал Эленд, пока они шли по странной, заполненной дымом пещере.

Пол был грубым и неровным, и фонарь потускнел, будто клубящийся темный дым всасывал в себя свет.

Вин шла уверенно. Нет, целеустремленно. Что бы ни оказалось в конце этой пещеры, она явно собиралась с этим разобраться.

«И… там будет он? – подумал Эленд. – Источник Вознесения?»

Источник являлся категорией мифологической – поручители вспоминали о нем, когда проповедовали о деяниях Вседержителя. И все же… впрочем, разве не последовал он за Вин на север? Почему же засомневался теперь?

Возможно, потому, что наконец-то начал принимать происходящее. И оно беспокоило. Не потому, что Эленд боялся за свою жизнь, а потому, что внезапно перестал понимать мир. Армии он понимал, даже если не знал, как их победить. Но Источник – уже нечто божественное, за пределами научного и философского логического мышления?

Это пугало.

Они наконец-то дошли до противоположного края пещеры. Здесь располагался вход в еще одну, намного уступающую в размерах первым двум. Эленд сразу же решил, что она рукотворная. Или, по крайней мере, таковой казалась. Сталактиты, поддерживавшие низкий потолок, росли слишком симметрично и в то же время выглядели естественными: на них не замечалось следов обработки.

Воздух здесь оказался теплее, и, к счастью, они вышли из дыма. Слабый свет струился у противоположной стены, но Эленд пока ничего не мог рассмотреть. Но это точно не был свет факела – ровный, а не мерцающий и совсем другого цвета.

Обняв мужа одной рукой, Вин глядела в конец пещеры с внезапной озабоченностью.

– Что это за свет? – мрачнея, спросил Эленд.

– Бассейн, – едва слышно ответила Вин, ее глаза были намного острее. – Светящийся белый бассейн.

Эленд нахмурился. Вин явно пребывала в нерешительности.

– Что?

Она отодвинулась:

– Это Источник Вознесения. Я чувствую, как он бьется у меня в голове.

Ощущая нереальность происходящего, Эленд заставил себя улыбнуться:

– Так мы же за ним и пришли, разве нет?

– А если я не знаю, что делать? Если я возьму силу, но не буду знать, как ее использовать? Если я… стану такой же, как Вседержитель?

Эленд посмотрел на нее, и страх его немного ослаб. Он ее любил. Ситуация, в которой они оказались, не укладывалась в его логичную картину мира, но действия Вин редко поддавались логике. И Эленду тоже не требовалась логика, чтобы ей доверять.

Он взял лицо жены в ладони и повернул к себе:

– У тебя красивые глаза.

– Что…

– И, – продолжал Эленд, – отчасти их красота происходит из твоей искренности. Ты не станешь Вседержителем, Вин. Ты знаешь, что делать с этой силой. Я тебе верю.

Она робко улыбнулась, потом кивнула. Однако пока не пошла вглубь пещеры, а указала на что-то за спиной Эленда:

– Что это?

Эленд повернулся и увидел выступ. Он выдавался из скалы, прямо над входом, через который они прошли. Вин двинулась туда, и Эленд последовал за ней, обратив внимание на осколки, которые лежали внизу.