«Почему они не нападают?» – с раздражением подумал Сэйзед.

Всхлипнул ребенок. Колоссы зашевелились. Террисиец напрягся, но твари не двинулись с места – они раздались, и тихая фигура прошла сквозь них.

– Леди Вин?

У него не было возможности поговорить с ней с того момента, как она спасла его у ворот. Вин выглядела изможденной.

– Сэйзед, ты соврал мне про Источник Вознесения.

– Да, леди Вин.

– Сейчас это неважно. Почему ты стоишь голый у крепостной стены?

– Я… – Он посмотрел на колосса. – Леди Вин, я…

– Пенрод! – вдруг крикнула Вин. – Это ты там наверху?

Вышел король. Он казался таким же растерянным, как и Сэйзед.

– Открывай ворота! – потребовала Вин.

– Ты сошла с ума? – крикнул в ответ Пенрод.

– Не уверена.

Вин повернулась, и несколько колоссов спокойно подошли к ней, словно повинуясь приказу. Самый крупный взял на руки Вин и поднял, так что она оказалась почти на одном уровне с верхней частью крепостной стены. Несколько солдат наверху попятились.

– Я устала, Пенрод.

Сэйзед коснулся оловянной памяти, чтобы лучше слышать.

– Мы все устали, дитя, – согласился Пенрод.

– Я очень сильно устала, – продолжала Вин. – Устала от игр. Устала от того, что правители спорят, а люди умирают. Устала от того, что хороших людей используют ради получения выгоды.

Пенрод молча кивнул.

– Собери оставшихся солдат. – Вин повернулась, чтобы посмотреть на город. – Сколько их тут?

– Около двух сотен.

– Хорошо. Город еще не потерян: колоссы сражались с солдатами, на горожан у них не было времени. Я хочу, чтобы ты отправил несколько отрядов на поиски тех, кто убивает и грабит. Защитите людей, но не нападайте на колоссов, если сможете. Вместо этого пошлите за мной.

Сэйзед думал, что упрямый Пенрод станет возражать, но тот лишь спросил:

– А что потом?

– Я разберусь с колоссами, но сначала надо вернуть крепость Венчер: мне понадобится много металлов, а там хранятся запасы. Когда город будет в безопасности, прикажи погасить пожары. Это будет нетрудно – осталось мало зданий, которые способны гореть.

– Отлично. – Пенрод отвернулся и начал отдавать указания.

Неподвижный, словно высеченный из камня, Сэйзед в молчании наблюдал, как огромный колосс осторожно опускает Вин на землю.

– Сэйзед, – негромко позвала Вин.

В ее голосе звучала страшная усталость.

– Леди Вин, – отозвался террисиец.

В стороне от них Хэм наконец-то вывел себя из ступора и ошарашенно огляделся.

Вин продолжала внимательно смотреть на Сэйзеда – тот не поднимал глаз. Не сейчас. О его предательстве они могли поговорить позже. Сейчас имелись другие, куда более важные дела.

– Понимаю, леди Вин, у вас есть для меня задание, – первым нарушил тишину террисиец. – Но может ли оно подождать? Мне нужно… кое-что сделать.

– Конечно, Сэйзед. Но сначала скажи, жив ли кто-то еще?

– Колченог и Доксон мертвы, моя леди. Я не видел их тела, но доверяю тем, кто об этом рассказал. Лорда Хэммонда вы видите с нами, хотя он тяжело ранен.

– Бриз?

Сэйзед кивком указал на безучастное тело возле стены.

– К счастью, жив. Но его разум, похоже, попытался защититься от происходящих вокруг ужасов, и последствия плачевны. Это может быть что-то вроде шока. Или… нечто более продолжительное.

Вин повернулась к Хэму:

– Мне нужен пьютер.

Отрешенно кивнув, здоровой рукой громила вытащил флакон и бросил Вин. Стоило осушить его до дна, и усталость тотчас же уменьшилась. Рожденная туманом выпрямилась, взгляд ее стал внимательнее.

«Это плохо отразится на ее здоровье, – обеспокоенно подумал Сэйзед. – Как много она уже сожгла?»

Бодрым шагом Вин направилась к колоссам.

– Леди Вин? – позвал Сэйзед, заставив ее обернуться. – Там по-прежнему эта армия.

– О, я знаю. – Вин взяла у одного из колоссов огромный клинообразный меч, который был на несколько дюймов выше, чем она сама. – Я прекрасно знаю о намерениях Страффа, – сказала она, укладывая меч на плечо.

Потом повернулась и ушла в снег и туман по направлению к крепости Венчер. Странные телохранители дружно топали следом.

Почти вся ночь ушла на выполнение задания, которое Сэйзед назначил самому себе. Он таскал трупы – один за другим, в холодной ночи; многие из них уже покрылись инеем. Снег перестал, и поднялся ветер; слякоть превратилась в скользкий лед. Некоторые тела пришлось высвобождать изо льда, чтобы перевернуть и увидеть лица.

Без латунной метапамяти террисиец ни за что бы не справился с жуткой работой. Он нашел себе теплую одежду – простую коричневую робу и пару ботинок, – и продолжал работать в темноте. Вокруг кружились ледяные хлопья снега. Начал, конечно, у ворот: там было больше всего трупов. Потом двинулся по переулкам и улицам.

Сэйзед нашел ее тело под утро.

Город уже не горел. Единственным источником света был фонарь, но этого хватило, чтобы заметить полоску трепещущей ткани под сугробом. Сначала Сэйзед подумал, что это лишь еще один окровавленный бинт, который не удалось применить по назначению. Потом увидел проблеск оранжевого и желтого, подошел ближе – бежать больше не было сил – и опустил руки в снег.

Тело Тиндвил чуть потрескивало, пока Сэйзед тащил его наружу. Кровь на боку, конечно, замерзла, и открытые глаза заледенели. Судя по направлению, Тиндвил вела своих солдат к крепости Венчер.

«Ох, Тиндвил». Сэйзед протянув руку и коснулся ее лица.

Оно было еще мягким, но ужасно холодным. После долгих лет издевательств заводчиков, после стольких передряг все закончилось тут. Она умерла в чужом городе, ради мужчины – нет, полумужчины, – который ее не заслуживал.

Террисиец отпустил свою латунную метапамять и утонул в ночном холоде. Он не хотел сейчас ощущать тепло. Фонарь неверно мигал, освещая улицу и обледенелый труп в тени. Там, на замерзшей аллее Лютадели, глядя на мертвое тело любимой женщины, Сэйзед понял для себя кое-что очень важное.

И не знал, что теперь делать.

Он пытался подыскать достойные слова – достойные мысли, – но внезапно все его религиозные познания оказались шелухой. В чем ценность похоронного обряда? В чем смысл молитв, обращенных к давно умершему богу? Была ли от него вообще какая-то польза? Дадрада не помогла Колченогу, Выживший не спас тысячи павших солдат. Тогда зачем?

Ничто из знаний Сэйзеда не могло его утешить. Хранитель перебирал религии, которые знал – признавал их ценность, – но ни одна не давала того, в чем он сейчас так нуждался. Они не убеждали в том, что душа Тиндвил все еще была жива. Взамен возникала масса вопросов. Если множество людей верили в такие разные вещи, как могла хотя бы одна из них – да хоть что-то из этого – быть на самом деле правдой?

Скаа называли Сэйзеда святым, но в этот момент он осознал себя ничтожнейшим из людей. Созданием, которое знало три сотни религий, но не верило ни в одного бога.

И когда полились слезы, почти сразу застывая на щеках, он тоже не испытал облегчения. Террисиец застонал, склонившись над замерзшим трупом.

«Моя жизнь, – подумал он, – сплошная фальшивка…»

Страфф проснулся холодным утром и тотчас же потянулся за листком черного фрайна. Он начал замечать и хорошие стороны в своем пристрастии. Наркотик приводил в чувство быстро и легко, согревал тело даже в ранние часы. Раньше уходил час на то, чтобы привести себя в порядок, а теперь уже через несколько минут король был одет и готов к дневным заботам.

Заботы намечались приятные.