– Туман позволил некоторым выжить, но убил остальных?

Скаа не ответил. Теперь он не сидел, а лежал, устремив рассеянный взгляд в потолок.

– Пожалуйста, – попросил Сэйзед. – Ответь мне. Кого он убил, а кому позволил уйти? Какая связь?

Крестьянин повернулся.

– Пора поесть, – сказал он, поднимаясь.

И побрел к одному из трупов. Потянул его за руку, отрывая гнилое мясо. Было нетрудно понять, почему этот скаа не умер от голода, как остальные.

Поборов тошноту, Сэйзед метнулся через комнату и перехватил руку готового вгрызться в лишенную плоти кость крестьянина.

– Это не мое! – заорал тот, бросив кость, и ринулся в дальний угол.

«Я должен торопиться, – подумал Сэйзед. – Должен попасть в Лютадель. В этом мире есть проблемы посерьезнее бандитов и армий».

Сумасшедший смотрел с животным ужасом. Сэйзед поднял свой рюкзак, вытащил самую большую пьютерную метапамять, закрепил на предплечье широкий металлический наруч и пошел к крестьянину.

– Нет! – закричал тот, пытаясь увернуться.

Сэйзед коснулся пьютерной метапамяти, черпая силы; почувствовал, как растут мышцы, а одежда становится тесной. Он схватил крестьянина, когда тот пробегал мимо, и, стиснув так, чтобы не причинить вреда ни себе, ни ему, вынес наружу.

Несчастный перестал сопротивляться, как только оказался на свету. Посмотрел вверх, словно впервые увидев солнце. Сэйзед отпустил его, освобождая пьютерную метапамять.

Опустившись на колени, крестьянин продолжая глядеть на солнце, потом повернулся к хранителю:

– Вседержитель… почему он нас бросил? Почему ушел?

– Вседержитель был тираном.

– Он любил нас, – покачал головой скаа. – Он правил нами. Теперь его нет, и туман может убивать. Туман ненавидит нас… – С удивительной ловкостью он вдруг вскочил на ноги и побрел по дороге, ведущей из деревни.

Сэйзед шагнул было следом, но остановился. Что ему делать? Тянуть безумца за собой в Лютадель? Тут есть колодец и животные – в общем, от голода и жажды не умрет. Оставалось только надеяться, что бедолага справится.

Вздохнув, террисиец вернулся в лачугу и забрал свой мешок. Выходя, он помедлил, потом вытащил одну из стальных метапамятей. Сталь содержала, наверно, самое сложное качество, какое только можно было собрать, – физическую скорость. Сэйзед потратил месяцы, заполняя эту метапамять на случай, если придется очень-очень быстро бежать.

И надел.

Вин проводила в своих покоях мало времени. Эленд выделил ей просторные комнаты – в этом, наверное, и заключалась проблема. С ранних лет будущая рожденная туманом привыкла отсыпаться в укромных уголках, норах или переулках. Три отдельные комнаты ее слегка пугали.

Пока Вин бодрствовала, она находилась с Элендом или в тумане. Комнаты существовали для того, чтобы в них спать. Или чтобы устраивать в них беспорядок. Дворецкий Эленда, обеспокоенный тем, что здесь нет никакой мебели, настоял на обустройстве комнат. Этим утром Вин отпихнула кое-что из предметов обстановки в сторону, свалила в кучу ковры и стулья, чтобы устроиться с книгой в центре главной комнаты на холодных камнях.

На самом деле это были просто неплотно сшитые листы, что очень устраивало Вин: простой переплет позволял с легкостью вытаскивать, переставлять страницы, раскладывать их в отдельные стопки.

До чего же их много! Вин просмотрела содержимое одной из них, покачав головой, переползла к другой, пролистала страницы и в конце концов отобрала одну.

«Иногда я думаю, что схожу с ума, – читала Вин. – Возможно, меня угнетает осознание того, что я каким-то образом должен нести груз, равный целому миру. Возможно, это связано со смертями, которые я видел, с друзьями, которых потерял. С друзьями, которых я вынужден был убить.

Как бы то ни было, я иногда вижу, что за мной следуют тени. Темные создания, которых я не понимаю и не хочу понимать. Быть может, они лишь плод моего перенапряженного ума?»

Некоторое время Вин сидела, вновь и вновь перечитывая эти два абзаца, потом переложила лист в другую стопку. Ор-Сьер лежал у стены, опустив голову на лапы, и наблюдал.

– Госпожа, – сказал он, когда она отложила страницу, – я слежу за вами последние два часа и должен признать, что совершенно растерян. В чем суть ваших действий?

Вин подползла к другой стопке бумаг:

– А я думала, тебе безразлично, как я провожу время.

– Отчасти да, – согласился Ор-Сьер. – Но мне бывает скучно.

– И еще, похоже, ты способен сердиться.

– Я предпочитаю понимать, что происходит вокруг меня.

– Это дневник Вседержителя. – Вин махнула рукой на стопки бумаги. – Или, точнее, дневник не того Вседержителя, которого мы знали, но человека, который должен был стать Вседержителем.

– Должен был стать? – переспросил Ор-Сьер. – Вы хотите сказать, он должен был покорить мир, но не сделал этого?

– Нет, – возразила Вин. – Я хочу сказать, что он должен был взять силу из Источника Вознесения. Человек, написавший книгу, – мы не знаем, как его на самом деле звали, – являлся кем-то вроде Героя из пророчества. Или… все думали, что это он. В любом случае тот, который стал Вседержителем – Рашек, – был всего лишь носильщиком Героя. Помнишь, мы говорили об этом, когда ты играл роль Рену?

Ор-Сьер кивнул:

– Теперь вспоминаю, что вы об этом обмолвились.

– Так вот, эту книгу Кельсер и я нашли, когда проникли во дворец Вседержителя. Мы думали, ее писал Вседержитель, но на самом деле она написана человеком, которого Вседержитель убил и чье место занял.

– Да, госпожа. Но почему же вы теперь рвете ее на части?

– Я не рву. Просто я разняла листы и сложила их по-другому. Это помогает мне думать.

– Я… понимаю, – сказал Ор-Сьер. – И что же вы на самом деле ищете? Вседержитель мертв, госпожа. Насколько я знаю, вы его и убили.

«Что я ищу? – подумала Вин, принимаясь за другую страницу. – Призраков в тумане».

Она внимательно прочитала написанное: «Это не тень.

Темное создание, что следует за мной, существо, которое только я могу видеть, – это на самом деле не тень. Оно черноватое, полупрозрачное, но у него нет четких очертаний, как у тени. Оно нематериальное, легкое и бесформенное. Как будто создано из черного дыма.

Или, возможно, из тумана».

«Оно и за ним следило». Вин опустила страницу.

Она помнила, как, читая эти слова год назад, решила, что Герой, должно быть, начал сходить с ума. Неудивительно, учитывая все, что на него свалилось.

Теперь, однако, Вин гораздо лучше понимала безымянного автора дневника. Она знала, что он не стал Вседержителем. Вин представляла человека неуверенного в себе и в своем призвании, но втянутого в важные события. Полного решимости сделать все, что возможно. Отчасти идеалиста.

И его преследовал туманный дух. Что это означает? Что будет с ней, раз и она тоже его видит?

Все утро Вин провела, просматривая дневник, в поисках ключей к туманному существу. Однако не нашла ничего, кроме этих двух уже знакомых отрывков.

Она собрала вместе страницы, на которых говорилось о чем-то странном или сверхъестественном. Отдельную маленькую стопку сложила из страниц, где упоминался туманный дух. И еще одну – с упоминаниями Бездны. Последняя, как ни парадоксально, получилась самой большой и самой бесполезной. Автор дневника часто вспоминал Бездну, ничего конкретного при этом о ней не сообщая.

Понятно, что Бездна была опасна. Она разоряла земли, убивала тысячи людей. Чудовище сеяло хаос везде, где появлялось, неся разрушения и страх, и армии ничего не могли с этим поделать. Только терриссийские пророчества и Герой Веков давали надежду.