Страфф был воплощением всего, что Эленд ненавидел в старой империи. Бесцеремонный. Жестокий. Высокомерный.

«Слабость, – напомнил себе Эленд. – Я не могу угрожать».

Он пожал плечами:

– Всего лишь город, отец. С моей точки зрения, он не стоит и половины твоего войска.

– Это больше, чем город. Это город Вседержителя, и в нем мой дом. Моя крепость. Как я понял, ты ее используешь в качестве дворца.

– Не нашел ничего лучше.

Страфф вернулся к еде.

– Ну хорошо, – разрезая стейк, сказал он. – Сначала я подумал, что ты идиот, раз пришел сюда сегодня вечером, но теперь я не уверен. Ты должен был предвидеть неизбежное.

– Ты сильнее. Мне против тебя не выстоять.

– Ты впечатлил меня, мальчик. Научился одеваться, раздобыл себе любовницу – рожденную туманом, удерживаешь контроль над городом. Я оставлю тебя в живых.

– Спасибо.

– А в обмен ты отдашь мне Лютадель.

– Сразу, как только мы разберемся с Сеттом.

– Нет, так не пойдет, мальчик, – рассмеялся Страфф. – Мы не торгуемся. Ты слушаешь мои указания. Завтра мы въедем в город вместе, и ты прикажешь открыть ворота. Моя армия войдет, я приму власть, и Лютадель станет новой столицей моего королевства. Если не будешь мешать и все сделаешь как надо, я опять признаю тебя своим наследником.

– Мы не сможем этого сделать, – возразил Эленд. – Я приказал, чтобы ворота тебе не открывали, что бы ни случилось.

Страфф молча смотрел на Эленда.

– Мои советники подумали, что ты можешь попытаться использовать Вин в качестве заложницы, вынуждая меня сдать город, – пояснил Эленд. – Если мы пойдем вместе, они решат, что ты мне угрожаешь.

– Надейся, чтобы они так не решили, – помрачнел Страфф.

– Они решат. Я их знаю, отец. Они только и ждут повода, чтобы забрать у меня город.

– Так зачем же ты явился сюда?

– Я же сказал. Чтобы уговорить тебя на союз против Сетта. Я могу передать тебе Лютадель, но мне нужно время. Давай сначала разберемся с Сеттом.

Страфф схватил нож и вонзил его в столешницу.

– Я сказал, это не переговоры! Не предъявляй требований, мальчик. Я могу тебя убить!

– Я просто констатирую факты, отец. Я не хочу…

– А ты стал ловким, – сощурил глаза Страфф. – Чего ты надеялся добиться этой игрой? Зачем пришел в мой лагерь? У тебя ничего нет… – Он помедлил, потом продолжил: – Ничего, кроме той девчонки. Она хорошенькая.

Эленд вспыхнул:

– Так ты в город не попадешь. Повторяю, мои советники подумают, что ты можешь угрожать ей.

– Отлично, – рявкнул Страфф. – Тогда ты умрешь, а я возьму город силой!

– И Сетт ударит тебя в спину. Прижмет к нашим стенам и заставит биться в окружении.

– Он понесет тяжелые потери, – возразил Страфф. – Он не сможет после такого взять и удержать город.

– Даже с меньшими силами у него больше шансов заполучить город, если подождать и отнять его у тебя.

– Я готов рискнуть. – Страфф поднялся. – Однажды я тебя уже бросил. И не собираюсь давать тебе волю опять, мальчик. Эти проклятые скаа должны были убить тебя и избавить меня от проблем.

Эленд тоже поднялся. Он видел решимость в глазах отца.

«Не сработало», – подумал Эленд, чувствуя подступающую панику. Его план был рискованной игрой, но он всерьез не обдумывал возможность поражения. Он хорошо разыграл свои карты. Тогда что же не так? Чего он не предусмотрел и все еще не понимал? Почему Страфф так сильно сопротивляется?

«Вероятно, у меня просто нет опыта в подобных делах…»

Забавно: если бы Эленд позволил отцу лучше учить себя в детстве, он бы знал, где ошибся. Только теперь он внезапно осознал всю тяжесть своего положения. Окруженный враждебной армией. Отделенный от Вин.

Он умрет.

– Подожди! – с отчаянием выкрикнул Эленд.

– Ага, – улыбнулся Страфф. – Наконец-то понял, во что ввязался?

В этой улыбке было удовлетворение. Нетерпение. В отце всегда присутствовало нечто, получавшее наслаждение от страданий других, хотя Эленд нечасто видел это применительно к себе. Правила приличия всегда останавливали Страффа.

Правила приличия, навязанные Вседержителем. А теперь Эленд видел в глазах отца свою смерть.

– Ты и не собирался позволить мне жить, – догадался Эленд. – Даже если бы я отдал тебе атиум, даже если бы пошел вместе с тобой в город.

– Ты был мертв уже в тот момент, когда решил отправиться сюда. Юный идиот. Однако я благодарен тебе за эту девчонку. Я возьму ее сегодня ночью. Посмотрим, чье имя она прокричит, когда я…

Эленд засмеялся.

Он смеялся от отчаяния, смеялся над абсурдной ситуацией, в которой оказался, смеялся над собственной внезапной тревогой и страхом… Однако больше всего смеялся над самой мыслью, что Страфф мог к чему-то принудить Вин.

– Ты даже не представляешь, какую глупость произнес только что, – проговорил Эленд.

Страфф покраснел:

– За это, мальчишка, я буду с ней особенно груб.

– Ты свинья, отец, – просто сказал Эленд. – Больной, отвратительный человек. Ты считаешь себя блестящим командиром, а сам ни на что не способен. Ты чуть не уничтожил наш дом – только смерть Вседержителя тебя спасла!

Страфф позвал стражу.

– Можешь взять Лютадель, – продолжал Эленд. – Но ты ее потеряешь! Может, я и плохой король, но ты будешь ужасным. Вседержитель был тираном – и гением. Ты ни то ни другое. Ты просто эгоист, который потратит все, что имеет, и кончит с ножом в спине.

Страфф указал вбежавшим солдатам на Эленда. Тот не съежился от страха. Он вырос с этим человеком, этот человек его воспитывал и мучил. И несмотря ни на что, Эленд никогда не высказывался откровенно. Он сопротивлялся с ничтожной робостью подростка, но никогда не говорил правды.

«Наверное, не стоило разыгрывать слабака перед Страффом. Ему всегда нравилось крушить и ломать».

Внезапно Эленд понял, что должен делать. Он улыбнулся и произнес, глядя Страффу в глаза:

– Убей меня, отец. И сам тоже умрешь.

– Убей меня, отец, – сказал Эленд. – И сам тоже умрешь.

Вин медлила. Она стояла снаружи, во тьме ранней ночи. Стояла рядом с солдатами Страффа. Когда они ринулись внутрь по его команде, Вин переместилась в тень и теперь находилась возле северной стены палатки, наблюдая за силуэтами людей внутри.

Она уже чуть было не ворвалась туда. Эленд не справлялся – и не потому, что являлся плохим переговорщиком. Эта его излишняя честность… Можно было без ошибки определить, когда он блефовал, особенно для того, кто хорошо его знал.

Но вот сейчас все пошло по-другому. Эленд не пытался умничать и не кричал в ярости, как мгновения назад. Он вдруг показался спокойным и властным.

Вин тихо ждала с кинжалами наготове. Что-то ей подсказывало, Эленду нужно еще несколько секунд.

Страфф только рассмеялся в ответ на угрозу.

– Ты дурак, отец, – продолжал Эленд. – Думаешь, я пришел сюда переговоры вести? Думаешь, с таким, как ты, можно о чем-то договариваться по доброй воле? Нет. Ты же меня знаешь. Знаешь, что я никогда тебе не покорюсь.

– Тогда почему ты здесь?

Вин почти видела, как Эленд улыбается.

– Я должен был подобраться к тебе, отец… и привести мою рожденную туманом в самое сердце твоего лагеря.

Тишина.

– Ты мне угрожаешь этой девочкой-веточкой? Если она и есть та великая рожденная туманом из Лютадели, о которой столько говорят, то я сильно разочарован.

– Это потому, что она так захотела, – парировал Эленд. – Подумай, отец. Ты был подозрителен, и она подтвердила твои подозрения. Но если она так хороша, как твердит молва, – а я знаю, что ты в курсе, – тогда как же ты мог заметить ее прикосновение к своим чувствам? Ты поймал ее за гашением и сказал об этом вслух. Потом ты уже не чувствовал ее прикосновения и решил, что она испугалась. Ты сразу ощутил себя уверенным. Спокойным. Ты не считал Вин опасной, но как может разумный человек не бояться рожденного туманом, даже если тот маленький и тихий? Разве маленькие и тихие не могут оказаться убийцами? Разве не следует быть с ними как можно более внимательным?