Он был прав, но все же.

Алекс наклонился вперед и свободно сцепил руки. Грациозно, непринужденно, но настороженно. Ждет, чтобы заманить меня в свою ловушку.

— Скажи мне, что это неправда.

Я снова облизнула губы, в горле пересохло, и его взгляд сфокусировался на моем рте. Это небольшое, но безошибочное движение укрепило мою уверенность и заставило меня сказать то, на что у меня никогда бы не хватило смелости.

— Это правда. — Я почти улыбнулась, увидев вспышку удивления в его глазах. Он не ожидал честности. — Но ты тоже хочешь меня. Вопрос в том, не боишься ли ты признаться в этом?

Густые темные брови Алекса опустились.

— Я ничего не боюсь.

Ложь. Я бы поверила ему месяц назад, но теперь я знала его лучше. Каждый чего-то боится; это то, что делает нас людьми. А Алекс Волков — несмотря на всю свою власть, всю свою силу, все еще оставался удивительно, пугающе, душераздирающе человечным.

— Это не ответ на мой вопрос. — Я подошла к нему, моя камера покачивалась на ремешке, затянутом на шее. Он не сдвинулся ни на дюйм, даже когда я провела пальцами по его челюсти. — Признайся, что ты тоже хочешь меня.

Я не знала, откуда взялась моя смелость. Я не была Джулс. Я всегда ждала, пока парень пригласит меня на свидание — отчасти из-за страха отказа, отчасти потому, что была слишком застенчива, чтобы сделать первый шаг.

Но у меня было чувство, что если я буду ждать Алекса, то, возможно, мне придется ждать вечно.

Пришло время взять дело в свои руки.

— Если бы я хотел тебя, я бы уже взял тебя, — сказал Алекс обманчиво мягко.

— Если только ты не слишком напуган.

Я играла с огнем, но это было лучше, чем стоять на холоде в одиночестве.

Я напряглась, когда Алекс провел пальцами по моей шее и плечу. Его губы изогнулись в ухмылке.

— Нервничаешь? Я думал, ты этого хочешь, — поддразнил он. Его рука опустилась ниже, ближе к изгибу моей груди. Ледяные лужицы в его глазах растаяли, обнажив пылающее инферно, которое раскалило меня с головы до ног.

Моя голова закружилась. Мои соски сжались в твердые бусинки, а пульс бился в каждом дюйме моего тела. Почему-то стало еще хуже от того, что он не прикасался ко мне там, где так смертельно желала; предвкушение обострило мои чувства, и кожу покалывало от призрачных ласк.

— Я не это сказала, — прохрипела я. О Боже, это было неловко. О чем я только думала? Я не была ни роковой женщиной, ни… ни… ни… ничем другим, похожим на роковую женщину.

Я не могла мыслить здраво.

Алекс провел большим пальцем по моей груди, и я застонала. Застонала. От прикосновения, которое длилось меньше двух секунд.

Я хотела умереть.

Его зрачки расширились, пока зеленые радужки не превратились в затмения, окольцованные нефритовым огнем. Он опустил руку, и прохладный воздух ворвался внутрь, заменяя тепло от его прикосновения.

— Закончи фотосессию, Ава. — Грубость его голоса оцарапала мою кожу.

— Что? — Я была слишком потрясена внезапным изменением атмосферы, чтобы осмыслить его слова.

— Фотосессия. Закончи ее, — пробурчал он. — Если только ты не хочешь начать то, что не готова закончить.

— Я… — Фотосессия. Точно.

Я отступила на нетвердых ногах и попыталась сосредоточиться на поставленной задаче. Алекс сидел с прямой спиной и суровым лицом, а я кружила вокруг него и фиксировала каждый кадр, который только могла придумать.

Тихий гул обогревателя был единственным звуком, нарушающим тишину.

— Хорошо. Мы закончили, — сказала я после двадцати минут мучительной тишины. — Спасибо…

Алекс встал, взял пальто и вышел, не сказав больше ни слова.

— За помощь, — закончила я, мои слова эхом отдавались в пустой комнате.

Я выдохнула долго сдерживаемый вздох. Алекс был самым непостоянным человеком из всех, кого я знала. В одну минуту он был нежным и заботливым, в другую — замкнутым и отстраненным.

Я пролистала фотографии, любопытствуя, как они получились.

О. Вау. Эмоции Алекса выплеснулись на экран после нашего… общения, и да, большая часть из них была раздражением, но раздражение на нем выглядело лучше, чем удовлетворение на ком-либо еще. То, как тени попадали на резкие линии его бровей, блеск его глаз, его челюсть… это были, возможно, лучшие фотографии, которые я когда-либо делала.

Я сделал паузу на одном из последних кадров, и мое сердце остановилось.

Я была так занята съемкой, что не обратила внимания на момент, но теперь я видела это ясно как день. На лице Алекса было написано желание, он пристально смотрел на меня, его глаза прожигали камеру и проникали прямо в мою душу. Это была единственная фотография, на которой он был с таким выражением лица, так что, должно быть, это был минутный промах с его стороны.

Снял маску, хотя бы на несколько секунд.

Но вот в чем дело: даже несколько секунд могут изменить чью-то жизнь. И когда я выключила камеру и трясущимися руками собрала свое оборудование, я не могла избавиться от ощущения, что моя жизнь изменилась навсегда.

Алекс

— Через несколько месяцев все закончится. — Я откинулся на спинку стула и покатал в руках стакан с виски, наблюдая, как пылинки танцуют в воздухе передо мной.

— Хммм… — Мой дядя потер челюсть, его глаза пронзительно наблюдали за мной через экран. Я превратил комнату для гостей в свой домашний офис, поскольку предпочитал работать дома в те дни, когда мне не нужно было быть в офисе. Так было меньше утомительных разговоров. — Ты не выглядишь взволнованным для человека, который работал над этим с десяти лет.

— Волнение переоценено. Меня волнует только то, что это будет сделано.

Несмотря на мои слова, моя грудь сжалась, потому что мой дядя был прав. Я должен быть взволнован. Месть была так близка, что я мог почувствовать ее вкус, но вместо сладкого облегчения она покрыла мой язык горечью и скисла в желудке.

Что будет после мести?

Любая другая цель, которую я мог бы преследовать, меркла по сравнению с той силой, которая двигала мной все эти годы. Она держала меня вместе, пока я разрушался изнутри. Она оживила меня, когда я лежал, истекая кровью, неподвижно, в луже вины и ужаса. Это создало шахматную доску, на которой я кропотливо выстраивал все фигуры одну за другой, год за годом, пока не настал момент свергнуть короля.

Я не боялся многого, но я боялся того, что произойдет после того, как я потеряю свою цель.

— Кстати, о готовом… — Я поставил свой стакан на стол. — Я полагаю, ты сегодня подписал бумаги по сделке с Gruppmann.

Иван улыбнулся.

— Поздравляю. Ты на шаг ближе к мировому господству.

Я. Потому что Archer Group всегда был моим.

Я финансировал создание на свои деньги, и компания процветала под моим руководством в течение многих лет. Мой отец основал свою собственную успешную строительную компанию после иммиграции в США, и он мечтал, что однажды я возьму ее на себя. Компания рухнула после его смерти, я был слишком молод, чтобы предотвратить ее гибель, но я развил его наследие и создал нечто новое. Что-то большее.

Все, чего хотели мои родители, — это чтобы я вырос счастливым и успешным. Хотя "счастливой" части, может быть, и не хватает, я мог бы поработать над "успешной" частью.

После того, как мы с дядей завершили еженедельную проверку, я открыл свой ноутбук и достал зашифрованную папку, где хранились все документы с подробным описанием финансов моего врага, деловых операций, как легальных, так и нелегальных, и предстоящих контрактов. Я понемногу разрушал его империю в течение многих лет, достаточно медленно, чтобы он думал, что просто переживает долгую полосу дерьмового везения. Теперь мне нужно было еще одно доказательство, чтобы окончательно погубить его.

Я уставился на экран, цифры расплывались перед глазами, пока я представлял себе свою конечную цель. Перспектива уже не радовала меня так сильно, как раньше.