Я провел свое время, собирая информацию о конгрессменах, которые мне понадобятся, если я захочу расширить Archer до конгломерата, лакомые кусочки о конкурентах, интересные сведения о друзьях и врагах.

Я только что закончил… поучительную беседу с главой крупной консалтинговой компании, когда потерял Аву из вида. В одну минуту она была рядом, в другую — исчезла. Через двадцать минут ее все еще не было, слишком долго для перерыва на туалет.

Было уже поздно, возможно, она ушла. Мы расстались не на самой лучшей ноте, но я бы проверил ее, чтобы убедиться, что она благополучно добралась до дома. На всякий случай.

Я уже собирался уходить, когда услышал стук из маленькой комнаты возле бального зала, которая служила помещением для сумок и пиджаков гостей.

— Отстань от меня!

Я замер, моя кровь застыла. Я открыл дверь, и лед вспыхнул обжигающим пламенем.

Скоропостижно скончавшийся бывший Авы Лиам прижал ее к стене, держа запястья над головой. Они были так сосредоточены друг на друге, что не заметили, как я вошел.

— Ты сказала мне, что у тебя нет нового мужчины, — невнятно произнес Лиам. — Но я видел, как ты танцевала и смотрела на него. Ты солгала, Ава. Почему ты солгала?

— Ты сумасшедший. — Даже отсюда я видел, что ее глаза пылают огнем. — Отпусти меня. Я серьезно. Или ты хочешь повторения прошлой недели?

Прошлой недели? Что, черт возьми, произошло на прошлой неделе?

— Но я люблю тебя. — Его голос стал пронзительным. — Почему ты не любишь меня в ответ? Это была одна ошибка, детка. — Он прижался к ней всем телом, не давая ей сдвинуть ноги. Огонь опалил мои вены, когда я подошел к нему, мое приближение заглушил плюшевый ковер под моими ногами. — Ты все еще любишь меня. Я знаю это.

— Я даю тебе три секунды, чтобы сдвинуться с места, или я не смогу отвечать за свои действия. — Вспышка гордости пронеслась во мне от резкого тона Авы. Молодец. — Раз… два… три.

Я как раз подошел к ним, когда она ударила его головой. Из его горла вырвался вой, он попятился назад, зажимая нос, из которого хлынула кровь.

— Ты сломала мне нос! — прошипел он. — Ты сама напросилась, шлюха. — Он бросился на нее, но успел пройти только половину пути, прежде чем я обхватил кулаком заднюю часть его рубашки и дернул его назад.

Только тогда Ава заметила меня.

— Алекс. Что…

— Не возражаешь, если я присоединюсь к веселью? — Я поднял Лиама за воротник, скривив губы при виде его слезящихся глаз и кровоточащего носа, и ударил его в живот. — Это за то, что назвал ее шлюхой. — Еще один удар в челюсть. — Это за то, что удерживал против ее воли. — Третий удар по его и без того многострадальному носу. — Это за то, что изменял ей.

Я продолжала наносить удары, позволяя огню поглотить меня, пока Лиам не потерял сознание, и Аве пришлось оттащить меня от него.

— Алекс, остановись. Ты убьешь его!

Я поправил рукава рубашки, тяжело дыша.

— Это должно меня отпугнуть?

Я мог бить его всю ночь и не останавливаться, пока этот ублюдок не превратится в груду окровавленной плоти и сломанных костей. Красная пленка затуманила мое зрение, а костяшки пальцев были в синяках от силы моих ударов.

В моей голове промелькнул образ того, как он прижал Аву к стене, и мой гнев вспыхнул с новой силой.

— Давай просто уйдем. Он усвоил урок, и если кто-то увидит тебя, у тебя будут неприятности. — Лицо Авы было цвета фарфора. — Пожалуйста.

— Он не посмеет ничего сказать. — Тем не менее, я сдался, потому что она сильно дрожала. Несмотря на свою жесткость, Ава была потрясена случившимся.

К тому же, она была права: нам повезло, что никто еще не наткнулся на нас. Мне было наплевать, если бы они это увидели, но не было необходимости затягивать и без того неприятный вечер.

— Мы должны вызвать скорую помощь. — Она с беспокойством смотрела на лежащего Лиама. — Что, если он серьезно ранен?

Конечно, она все еще заботилась о его благополучии после того, как он пытался напасть на нее. Я не знал, смеяться ли мне в неверии или потрясти ее.

— Он не умрет. — Я контролировал свои удары, чтобы они были наказуемыми, но не смертельными. — Он очнется с чертовски помятым лицом и парой сломанных ребер, но он выживет. — К сожалению.

Беспокойство оставалось на лице Авы.

— Мы должны позвонить в 911 в любом случае.

Твою мать.

— Я сделаю анонимный звонок из машины. — У меня был телефон в бардачке.

Я положил руку на ее спину, когда мы выходили из отеля. К счастью, по пути мы не встретили никого, кроме швейцара.

— Теперь. — Я пригвоздил Аву взглядом. — Расскажи мне, что, черт возьми, произошло между вами на прошлой неделе.

¹Три месяца

Ава

Он был в ярости.

Он кишал ею, пульсировал ею. Одна рука сжимала руль, костяшки пальцев побелели, а другая лежала на рычаге переключения передач, сгибаясь и разгибаясь, словно он хотел кого-то задушить. Отблески проезжающих мимо фонарей освещали его красивое лицо, когда мы мчались по темным улицам, резко выделяя напряженный рот и нависшие над глазами брови.

Когда я рассказал ему об инциденте с Лиамом у бара, я чуть не рассыпался от силы его ярости.

— Я в порядке, — сказал я, обхватив себя руками. Мой голос казался хриплым и неуверенным. — Правда.

Это только еще больше разозлило его.

— Если бы ты посещала уроки крав-мага, как я просил, он не смог бы так загнать тебя в угол. — Голос Алекса был мягким. Убийственым. Я вспомнила его лицо, когда он разбил лицо Лиама до неузнаваемости, и дрожь пробежала по моему позвоночнику. Я не боялась, что Алекс причинит мне боль, но вид всей этой силы был нервирующим.

— Ты должна научиться защищать себя. Если бы с тобой что-нибудь случилось…

— Я хорошо защищалась. — Я поджала губы. Я не видела Лиама на торжестве, но там было так много людей, что я не смогла бы выделить его в толпе. Бриджит добилась для меня приглашения на бал, чтобы я могла пообщаться с выпускником, который несколько лет назад был стипендиатом WYP. Мы отлично пообщались, но я устала от светской беседы с остальными гостями гала-вечера и уже собиралась уходить, когда Лиам загнал меня в угол в гардеробной.

Сегодня он тоже был под кайфом. Я видела это по его расширенным зрачкам и маниакальной энергии. Он никогда не употреблял наркотики, когда мы были вместе, по крайней мере, я об этом не знала, но что бы он ни принимал, это заставляло его колебаться между приступами ярости и печали.

Несмотря на его поступки и слова, я не могла не испытывать к нему жалости.

— На этот раз. — Челюсть Алекса сжалась. — Кто знает, что может случиться в следующий раз, когда ты останешься одна?

Я открыла рот, чтобы ответить, но не успела вымолвить и слова, как образы и звуки врезались в мой мозг, лишив меня дара речи.

Я бросила камень в озеро и захихикала, глядя на рябь, которая пошла по гладкой поверхности.

Озеро было моей любимой частью нашего двора. У нас был причал, который выходил на середину воды, и летом Джош прыгал с него бомбочкой, пока папа ловил рыбу, мама читала журналы, а я бросала камни. Джош всегда дразнил меня за то, что я не умею плавать, а тем более прыгать бомбочкой.

Но я бы хотела. Мама записала меня на уроки плавания, и я стану лучшим пловцом в мире. Лучше, чем Джош, который считал себя лучшим во всем.

Я покажу ему.

Уголки моих губ опустились. Но больше не будет лета на берегу озера со всеми нами. С тех пор, как папа переехал и забрал Джоша с собой.

Я скучала по ним. Иногда становилось одиноко, тем более что мама уже не играла со мной, как раньше. Теперь она только кричала в трубку и плакала. Иногда она сидела на кухне и просто смотрела в пространство.

Мне было грустно. Я пыталась развеселить ее — рисовала ей картинки и даже дала ей Бетани, мою самую милую и лучшую куклу, чтобы она поиграла с ней, но это не помогло. Она все равно плакала.