— Папа, смотри! — Я вбежала в его кабинет, с гордостью размахивая бумагой в руках. Это было сочинение, которое я написала для класса о том, кем мы восхищаемся больше всего. Я написала о папе. Миссис Джеймс поставила мне за него пять с плюсом, и мне не терпелось показать его.

— В чем дело, Ава? — Он поднял брови.

— Я получила пять с плюсом! Смотри!

Он взял у меня бумагу и просмотрел ее, но он не выглядел счастливым, как я ожидала.

Моя улыбка померкла. Почему он нахмурился? Разве пятерки — это не хорошо? Он всегда хвалил Джоша, когда тот приносил домой пятерки.

— Что это?

— Это сочинение о том, кем я восхищаюсь больше всего? — Я скрутила руки, все больше нервничая. Я хотела бы, чтобы Джош был здесь, но он был в доме своего друга. — Я написала про тебя, потому что ты спас меня.

Я не помню, чтобы он меня спасал, но так мне все говорили. Они сказали, что я упала в озеро несколько лет назад и умерла бы, если бы папа не прыгнул за мной.

— Я ведь сделал это, не так ли? — Он наконец-то улыбнулся, но это была не очень приятная улыбка.

Я вдруг перестала хотеть здесь находиться.

— Ты так похожа на свою маму, — сказал папа. — Точная копия, когда она была в твоем возрасте.

Я не знала, что такое "копия", но, судя по его тону, это, вероятно, было не очень хорошо.

Он встал, и я инстинктивно отступила назад, пока мои ноги не коснулись дивана.

— Ты помнишь, что случилось на озере, когда тебе было пять лет, дорогая Ава? — Он провел пальцами по моей щеке, и я вздрогнула.

Я покачала головой, слишком напуганная, чтобы говорить.

— Это к лучшему. Это облегчает жизнь. — Папа улыбнулся еще одной уродливой улыбкой. — Интересно, ты и это забудешь? — Он поднял брошенную подушку и толкнул меня на диван.

У меня не было времени ответить, прежде чем я потеряла способность дышать. Подушка прижалась к моему лицу, перекрывая доступ кислорода. Я попыталась оттолкнуть ее, но сил не хватило. Сильная рука связала мои запястья вместе, пока я не смогла больше бороться.

Моя грудь сжалась, а зрение померкло.

Нет воздуха. Нетвоздуханетвоздуха.

Мой отец не только пытался утопить меня, он также пытался задушить меня.

Меня вырвало снова, и снова, и снова. Мне удавалось сохранять спокойствие большую часть выходных в День благодарения, но произнесение вслух слов — мой отец пытался меня убить — должно быть, вызвало отсроченную физическую реакцию.

После того, как меня вырвало, наверное, всем содержимым моего желудка, я опустилась на пол. Алекс протянул мне стакан воды, и я выпила его долгими, признательными глотками.

— Прости, — прохрипела я. — Это так неловко. Я уберу…

— Не беспокойся об этом. — Он нежно провел рукой по моим волосам, но в его глазах бушевал ад. — Мы все выясним. Предоставь это мне.

***

Неделю спустя мы с Алексом ждали прибытия отца в одном из конференц-залов Archer Group. Я впервые увидела рабочее место Алекса, и здание было именно таким, каким я его себе представляла: элегантным, современным и красивым, все из стекла и белого мрамора.

Однако я не могла этого оценить. Я слишком нервничала.

Часы на стене оглушительно тикали в тишине.

Я барабанила пальцами по полированному деревянному столу и смотрела сквозь тонированные окна, одновременно желая и страшась появления отца.

— Безопасность здесь на высшем уровне, — заверил меня Алекс. — И я буду рядом с тобой все это время.

— Это не то, о чем я беспокоюсь. — Мне пришлось прижать вторую руку к колену, чтобы оно не подпрыгивало. — Не думаю, что он бы…

Причинил мне физический вред? Но он сделал. Или, по крайней мере, пытался.

В тот день, когда он столкнул меня в озеро, и в тот день, когда он душил меня. И это были только те случаи, которые я помнила.

Я прокручивала в памяти прошедшие годы, пытаясь вспомнить что-нибудь еще. Я думала, что в подростковом возрасте он был достойным отцом. Не самым внимательным и ласковым, но он не пытался убить меня, и тогда возникает вопрос: почему он этого не сделал? Было много возможностей, много времени, когда он мог подставить мою смерть как несчастный случай.

Но этот вопрос меркнет по сравнению с самым большим из всех — почему он хотел убить меня. Я была его дочерью.

Из моего горла вырвался один прерывистый всхлип. Алекс сжал мою руку, его брови сурово надвинулись на глаза, но я покачала головой.

— Я в порядке, — сказала я, собираясь с силами, чтобы взять себя в руки. Я смогу это сделать. Я не сломаюсь. Не сломаюсь. Даже если мое сердце будет болеть так сильно, что я могу сгореть. — Я…

Дверь открылась, и мои слова застряли в горле.

Мой отец — Майкл. Я больше не могла думать о нем как о своем отце — вошел, выглядя сбитым с толку и немного раздраженным. На нем снова было его любимое полосатое поло и джинсы, а также это чертово кольцо с печаткой.

Я подавила желчь. Алекс рядом со мной напрягся, гнев излучался от него темными, опасными волнами.

— Что происходит? — Майкл нахмурился. — Ава? Почему ты попросила меня прийти сюда?

— Мистер Чен. — Голос Алекса казался достаточно приятным, но только те, кто знал его, могли обнаружить под его словами смертоносный клинок, ожидающий удара. — Пожалуйста, присаживайтесь. — Он жестом указал на кожаное кресло по другую сторону стола.

Майкл ответил, выражение его лица становилось все более раздраженным.

— Мне нужно работать, а вы заставили меня проделать весь этот путь в Вашингтон из-за якобы чрезвычайной ситуации.

— Я прислал машину, — сказал Алекс все тем же обманчиво приятным тоном.

— Твоя машина или моя, это занимает одинаковое количество времени. — Глаза Майкла мелькали между Алексом и мной, а потом остановились на мне. — Только не говори мне, что ты беременна.

Подтверждение того, что он знал, что мы с Алексом были вместе в День благодарения. Не то чтобы меня больше волновало, что он думает.

— Нет. — Я повысила голос, чтобы он был слышен над моим колотящимся пульсом. — Я не беременна.

— Тогда что за срочность?

— Я… — Я замялась. Алекс снова сжал мою руку. — Я…

Я не могла этого сказать. Не с публикой.

Алекс уже все знал, но то, что мы с Майклом должны были обсудить, казалось слишком личным, чтобы выносить это на всеобщее обозрение. Это было между нами. Отец и дочь.

Перед моим взором заплясали точечки света. Я впилась ногтями свободной руки в бедро так сильно, что, если бы на мне не было джинсов, пошла бы кровь.

— Алекс, не мог бы ты оставить нас наедине, пожалуйста?

Он повернул голову в мою сторону, выражение его лица внушало ужас.

Пожалуйста, — умоляла я глазами. — Я должна сделать это сама.

Зная, насколько он защищает, я ожидала большего сопротивления, но он, должно быть, увидел что-то на моем лице — мою непоколебимую уверенность в том, что я должна бороться сама, — потому что он отпустил мою руку и встал.

С неохотой, но он сделал это.

— Я буду снаружи, — сказал он. Обещание и предупреждение.

Алекс бросил мрачный взгляд на Майкла, прежде чем выйти.

А потом их стало двое.

— Ава? — Майкл поднял брови. — У тебя проблемы?

Да.

Я прокручивала в голове этот разговор сотни, если не тысячи раз, прежде чем переступить порог этой комнаты. Я обдумывала, как поднять эту тему и как отреагировать на его ответ, каким бы он ни был. О, привет, папа, рада тебя видеть. Кстати, ты пытался меня убить? Да? Черт, ладно. Но я не могла больше тянуть с этим.

Мне нужны были ответы, пока вопросы не убили меня.

— У меня нет проблем, — сказала я, гордясь тем, как уверенно я звучала. — Но мне нужно кое-что рассказать тебе о том, что произошло в выходные на День благодарения.

В его глаза закралась настороженность.

— Хорошо…