— Алекс, — подсказал Джош.

— Я не знаю, чувак. — Я отвел взгляд от Авы и ее фиолетового платья. — Я не очень-то похож на няньку.

— Хорошо, что она не ребенок, — проворчал он. — Слушай, я знаю, что это большая просьба, но ты единственный человек, которому я доверяю, чтобы не…

— Трахнуть ее?

— Господи, чувак. — Джош выглядел так, будто проглотил лимон. — Не используй это слово по отношению к моей сестре. Это отвратительно. Но… да. Мы оба знаем, что она не в твоем вкусе, и даже если бы она была, ты бы никогда не пошел на это.

При воспоминании о своей ошибочной фантазии несколько минут назад во мне промелькнуло чувство вины. Пора было вызвать кого-нибудь из моего списка, если я фантазировал об Аве Чен, из всех людей.

— Но это еще не все, — продолжил Джош. — Ты единственный человек, которому я доверяю, кроме моей семьи. И ты знаешь, как я переживаю за Аву, особенно учитывая все это с ее бывшим. — Его лицо потемнело. — Клянусь, если я когда-нибудь увижу этого ублюдка…

Я вздохнул.

— Я позабочусь о ней. Не волнуйся.

Я буду сожалеть об этом. Я знал это, и все же я был здесь, подписывая свою жизнь, по крайней мере, на следующий год. Я не часто давал обещания, но когда я их давал, я их выполнял. Я посвящал себя им. Это означало, что если я пообещал Джошу, что буду присматривать за Авой, я, блядь, присмотрю за ней, и я не говорю о проверке по СМС каждые две недели.

Теперь она была под моей защитой.

Знакомое, подкрадывающееся чувство обреченности скользнуло по моей шее и сдавливало все сильнее и сильнее, пока кислорода стало не хватать, а перед глазами заплясали крошечные огоньки.

Кровь. Повсюду.

На моих руках. На моей одежде. На кремовом ковре, который она так любила — тот, что она привезла из Европы во время своей последней поездки за границу.

Безумное желание вычистить ковер и вырвать эти кровавые частицы из мягких шерстяных волокон, одну за другой, охватило меня, но я не мог пошевелиться.

Все, что я мог делать, это стоять и смотреть на уродливую сцену в моей гостиной комнате, которая всего полчаса назад была наполнена теплом, смехом и любовью. Теперь она была холодной и безжизненной, как и три тела у моих ног.

Я моргнул, и они исчезли — свет, воспоминания, петля на шее.

Но они возвращались. Они всегда возвращались.

— … ты лучший, — говорил Джош, его ухмылка вернулась теперь, когда я согласилась взять на себя роль, которую мне не следовало брать. Я не был защитником, я был разрушителем.

Я разбивал сердца, сокрушал деловых противников, и меня не волновали последствия. Если кто-то был настолько глуп, что влюбился в меня или перешел мне дорогу — две вещи, о которых я предупреждал людей никогда и ни за что не делать, — они получали по заслугам.

— Я все верну тебе, черт, я не знаю. Кофе. Шоколад. Фунты всего, что там есть. И я должен тебе большую услугу в будущем.

Я заставил себя улыбнуться. Прежде чем я успел ответить, зазвонил мой телефон, и я поднял палец.

— Сейчас вернусь. Мне нужно ответить.

— Не торопись, парень. — Джош уже отвлекся на блондинку и брюнетку, которые вились вокруг меня раньше и которые нашли гораздо более охотную аудиторию в лице моего лучшего друга. К тому времени, как я вышел на задний двор и ответил на свой звонок, их руки уже были под его рубашкой.

— Дядько, — сказал я, используя украинский термин для обозначения дяди.

— Алекс. — Голос моего дяди хрипел по линии, неровный от десятилетнего курения сигарет и износа жизни. — Надеюсь, я не помешал.

— Нет. — Я посмотрел через раздвижную стеклянную дверь на веселье внутри. Джош жил в одном и том же ветхом двухэтажном доме рядом с кампусом Тейера со времен учебы в университете. Мы жили в одной комнате, пока я не окончил университет и не переехал в Вашингтон, чтобы быть ближе к своему офису и подальше от оравы визжащих, пьяных студентов, которые каждую ночь проходили через кампус и близлежащие районы.

На прощальную вечеринку Джоша собрались все, и под всеми я подразумеваю половину населения Хейзелбурга, штат Мэриленд, где находился Тейер. Он был любимцем города, и я представлял, что люди будут скучать по его вечеринкам так же сильно, как и по самому Джошу.

Для человека, который всегда утверждал, что утопает в учебе, он находил много времени для выпивки и секса. Не то чтобы это вредило его успеваемости. У этого ублюдка был средний балл 4,0.

— Ты разобрался с проблемой? — спросил мой дядя.

Я услышала, как открылся и закрылся ящик, а затем раздался слабый щелчок зажигалки. Я призывала его бросить курить бесчисленное количество раз, но он всегда отмахивался от меня. От старых привычки тяжелее избавиться; от плохих привычек — тем более, а Иван Волков достиг того возраста, когда его уже нельзя было отговорить.

— Еще нет. — Луна висела низко в небе, отбрасывая ленты света, которые пробирались сквозь темноту заднего двора. Свет и тьма. Две стороны одной монеты. — Но все будет. Мы уже близко.

За справедливость. Возмездие. Освобождение.

Шестнадцать лет погони за этими тремя вещами, которые поглотили меня. Они были каждой моей мыслью наяву, каждым моим сном и кошмаром. Моя причина жить. Даже в ситуациях, когда я был отвлечен чем-то другим — шахматной игрой корпоративной политики, мимолетным удовольствием погружением в узкий, теплый жар добровольного тела — они таились в моем сознании, подталкивая меня к большему. Высотам амбиций и безжалостности.

Шестнадцать лет могут показаться долгим сроком, но я специализируюсь на долгой игре. Неважно, сколько лет мне придется ждать, лишь бы конец того стоил.

А конец человека, который разрушил мою семью? Это было бы славно.

— Хорошо. — Дядя кашлянул, и мои губы сжались.

Когда-нибудь я уговорю его бросить курить. Жизнь вытеснила из меня всякую сентиментальность много лет назад, но Иван был моим единственным живым родственником. Он взял меня к себе, вырастил как своего собственного и поддерживал меня на каждом тернистом повороте моего пути к мести, так что я был обязан ему, по крайней мере, этим.

— Твоя семья скоро обретет покой, — сказал он.

Возможно. Можно ли сказать то же самое обо мне… ну, это уже другой вопрос.

— На следующей неделе состоится заседание совета директоров, — сказал я, меняя тему.

— Я буду в городе один день. — Мой дядя был официальным генеральным директором Archer Group, компании по развитию недвижимости, которую он основал десять лет назад под моим руководством. Еще в подростковом возрасте у меня были способности к бизнесу.

Штаб-квартира Archer Group располагалась в Филадельфии, но ее офисы находились по всей стране. Поскольку я работал в Вашингтоне, это был настоящий центр власти компании, хотя заседания совета директоров по-прежнему проходили в штаб-квартире.

Я мог бы занять пост генерального директора много лет назад, согласно нашему с дядей соглашению, когда мы основали компанию, но должность операционного директора обеспечила мне большую гибкость, пока я не закончил то, что должен был сделать. Кроме того, все знали, что я — сила, стоящая за троном. Иван был достойным генеральным директором, но именно мои стратегии позволили компании войти в список Fortune 500 спустя всего десять лет.

Мы с дядей еще немного поговорили о делах, после чего я повесил трубку и присоединился к вечеринке. Шестеренки в моей голове пришли в движение, пока я оценивал события вечера — мое обещание Джошу, подталкивание дяди по поводу небольшой заминки в моем плане мести. Каким-то образом я должен был примирить эти два события в течение следующего года.

Я мысленно перестроил части своей жизни по разным образцам, отыгрывая каждый сценарий до конца, взвешивая все за и против и исследуя их на предмет возможных трещин, пока не приду к решению.

— Все хорошо? — воскликнул Джош с дивана, где блондинка целовала его шею, а руки брюнетки изучали область ниже пояса.

— Да. — К моему раздражению, мой взгляд снова устремился на Аву. Она была на кухне, суетилась над наполовину съеденным тортом из Crumble & Bake. Ее загорелая кожа сияла слабым блеском пота после танцев, а волосы цвета воронова крыла мягким облаком развевались вокруг лица. — По поводу твоей просьбы… у меня есть идея.