Видно, что иероглифы, которыми обозначаются календарные знаки, существенно отличаются от иероглифов, применяемых в японском языке для записи соответствующих животных: 子 (Крыса) - 鼠 (крыса), 丑 (Бык) - 牛 (бык) и так далее, хотя названия календарных и обычных животных при этом совпадают почти во всех случаях: хицудзи - овца, уси - бык (корова) и так далее.

Описываемая система уходит своими корнями в далекое прошлое. Циклические знаки (ветви и стволы) были ещё нацарапаны на найденных в Китае черепашьих панцирях, возраст которых превышает три тысячи лет. Предполагается, что по ним осуществлялись гадания. Оформление же самой системы летоисчисления в том виде, в котором она описана здесь, относят к самому началу нашей эры во времена правления Династии Хань.

Двухгодовалая девочка без усилий и как-то вдруг начинает говорить на чистейшем русском языке, с удивительной скоростью пополняя свой словарный запас. Может, её этому кто-то специально учил? Нет! Просто она жила и живёт в привычной и доброжелательной среде, где ей попросту интересно и естественно жить. Это означает, что и взрослый человек должен свои занятия иностранными языками уподобить свободному течению реки, ненавязчиво управляемому изгибом её берегов, совсем, кстати, как на картинке, изображающей последовательность рисования иероглифа «Река».

[川 - Река СЭН_кава 3 (川 (47) река)]

В кандзи «Река» легко запоминается всё: и его графика (поток меж двух берегов), и его кун[356]. Что же касается ОНа «СЭН», то его можно зафиксировать в памяти, если запомнить устаревшее слово 山川 (сансэн) - горы и реки, пейзаж. А ещё крайне к месту будет упомянуть, что кандзи «Источник» 泉 (та самая «идзуминка) тоже имеет он «СЭН» (вода к воде, так сказать).

Вообще «кава» - слово распространённое и полезное: Москва-река - モスクワ川 (мосукувакава), река Кама - カマ川 (камакава), а ещё есть в Японии город 立川 (татикава) и так далее. Каждая река заканчивается устьем 川口 (кавагути), а по берегам рек (кава) произрастают многочисленные сорта ив 楊 (кава).

[楊 - Ива Ё:_кава, янаги 13 (木 (75) дерево)]

Иероглиф 楊 - шедевр миниатюрной живописи, заключенный всего-навсего в одном маленьком знаке: растущие по берегу реки (кава) ивы (кава) обмакивают в воду свои едва волнующиеся на слабеньком ветру длинные ветви-прутья (勿), сквозь густоту которых протискивает свои лучики (勿) солнце (日, 太 陽). Потрясающе образно и удивительно точно[357].

Но всё это - поэзия, проза же заключается в том, что иероглиф 楊 неумолимо сдает свои позиции. Ситуация по своей плачевности полностью соответствует названию плакучая ива. Сегодня олицетворением «ивы» больше служит кандзи 柳 (РЮ:_янаги)[358], а за кандзи 楊 остаётся лишь право участвовать в сочетании с другими иероглифами в построении всего лишь некоторых слов: 白楊 (хакуё:) - серебристый тополь, 楊枝 (ё:си) - зубочистка[359] и так далее. Но заслуги этого выразительного иероглифа увековечены хотя бы в том, что за ним осталось право, только исключительно на «коллегиальных» условиях, озвучивать общее название ивы: 楊柳 (ё:рю:).

[柳 - Ива РЮ:_янаги 9 (木 (75) дерево)]

Хотелось бы как можно быстрее закрыть «ивовую» тему, поскольку она крайне неустойчива, бесформенна и расплывчата, как ивовые заросли на берегу реки, считавшиеся в Японии обиталищем небезопасных для человека духов. Колыхание ниспадающих ветвей, переменчивая игра теней, шелест листьев, переходящий в манящий шепот, - всё это, по всей видимости, повлияло и на некоторые лингвистические аспекты, связанные с поведением кандзи 楊, которое, если судить по некоторым словарям, иначе как странным не назовёшь: иероглиф 楊 появляется там, где его не ждёшь, и исчезает неожиданно в тех словах, где, наоборот, рассчитываешь на его присутствие, а то, как он должен бы звучать, вообще поражает своей бессистемностью. Так, если полистать некоторые словари, то иногда просто невозможно понять, как именно должен озвучиваться в тех или иных случаях этот иероглиф, обозначает ли он сам по себе иву или нет, как он соотносится с иероглифом 柳. Все эти вопросы каждый раз встают перед тем, кто хочет более тщательно разобраться с кандзи 楊. Более-менее уверенно можно утверждать только то, что онное чтение кандзи 楊 - это «Ё:», да японская фамилия, состоящая из этого иероглифа, звучит именно как «янаги» (楊さん, Янаги сан), а всё остальное, как говорится, от лукавого...

Если к ветви 支[360] пририсовать сбоку линию, то получим иероглиф 皮 (кожа), который по-японски тоже произносится как «кава». Обратите внимание, кожа покрыват ветку, что позволяет предположить, что мы имеем дело с невыделанной пока еще кожей. Таким образом, 皮 - это именно кожа, кожица, шкура, кожура или даже кора на той же самой ветке[361]. Кстати, 毛皮 (кэгава) - мех, шкура.

[皮 - Кожа ХИ_кава 5 (皮 (107) кожа)]

Чувствуете, какой неожиданный поворот делает наша «кава» (река)? Чтобы его преодолеть, нам необходима рука друга, способная выхватить нас из ускоряющегося потока, в котором перемешалось всё: и река (кава), и ивы (кава), и даже чуть ли не царевна-кавадзу (лягушка) со своей кожей (кава)[362].

Сравним иероглифы 皮 и 友. Перед нами два принципиально различных, но тем не менее чрезвычайно похожих друг на друга иероглифа. Конечно, их можно изучать по отдельности, но проблема заключается в том, что при первой же встрече с любым из этих двух кандзи мы тут же благополучно их перепутаем (ситуация, знакомая нам на примере с целым рядом структурно схожих иероглифов 牛, 羊, 平, 半 и 干). Поэтому отнесёмся с особым вниманием к этой новой для нас паре кандзи.

Итак, 皮 и 友. В первую очередь следует выявить и навсегда зафиксировать для себя ключевые различия между этими двумя иероглифами. Можно считать, что 皮 (кожа), в отличие от 友, есть нечто растянутое или висящее на ветке (支), в то время как кандзи 友, согласно мнению большинства исследователей, есть схематизированное изображение двух вложенных друг в друга рук (ナ и 又). Сам собой приходит в голову образ дружеского рукопожатия, что не противоречит древнему смыслу этого знака, который как раз и обозначает дружбу. В современной Японии «друг» - основное значение символа 友.

[友 - Друг Ю:_томо 4 (又 (29)^*)]

^*) Как структурная единица элемент 又 нередко называется «рукой», но в качестве отдельного кандзи обладает значением «опять»: 又 (Ю:_мата).

Но в чистом виде слово 友 (томо) встречается редко. Чаще в качестве «друга» употребляется его множественный аналог - 友だち (томодати). Нами ранее уже рассматривался «тати» в качестве признака множественного числа на примере 子供たち (дети) и 私たち (мы), однако 友だち (томодати) может обозначать и друга (в единственном числе), и друзей-приятелей (во множественном).

Здесь важно подчеркнуть, что и 友, и 友だち - не совсем друг в том смысле, который мы обычно вкладываем в это слово, а, скорее, приятель. Быть для японца кем-то вроде 友だち (томодати) - это особенно-то никем и не быть. Если же хочется подчеркнуть большую душевность в отношениях, то лучше сказать 友人 (ю:дзин). Вот это уже что-то более-менее похожее на друга в нашем понимании этого слова. Слово «ю:дзин» необходимо крепко-накрепко запомнить хотя бы потому, что именно оно позволяет нам зафиксировать в памяти он «Ю:» кандзи 友.