Цао Сяошэ был невыносим.

Юн Шэнь вздохнул и нехотя поднялся с места, вставая вровень с ним, опираясь локтями о перила.

— Там, в толпе, я заметил...

Но договорить Юн Шэнь не смог, обратив взгляд к сцене, слова не сумели сорваться с его языка. Посреди деревянного настила стояла та самая барышня с рыжими волосами и звериными глазами, которые теперь были совершенно обычными, темными и бездонными, как ночь. Она сложила руки для начала танца. Красные ленты, оплетающие ее тонкий стан и струящиеся во все стороны, в сочетании с легким газовым нарядом, точно у летящей апсары с древних фресок, делали ее похожей на паучью лилию в цвету.

Гомон разговоров притих, все завороженно, с благоговением наблюдали за девой, замершей на сцене, что вот-вот начнет представление. Удар барабанов. За ним раздался тихий перезвон, такой же, как услышал Юн Шэнь, столкнувшись с незнакомкой внизу. Еще один удар, и к барабанам присоединились другие инструменты, пространство заполнилось пением звонких струн цитры и нежными трелями флейты.

— Танцовщица Ху Иньлин, любимица хозяйки, — прошептал Цао Сяошэ, чуть пригнувшись. — Говорят, ее танец — словно луна среди темного неба, и она способна заворожить и подчинить своей воле любого, а вы смотрите так пристально...

Юн Шэнь вздрогнул, заслышав голос совсем рядом и ощутив, как теплое дыхание обдало край его уха. Он заморгал, сбрасывая пелену с глаз: и правда не заметил, как оказался поглощен грациозными движениями танцовщицы.

Цао Сяошэ мельком огляделся по сторонам.

— То, о чем мы с вами говорили по пути сюда, — тихо сказал он, наклоняясь к чужому уху уже не так близко, — начнется прямо сейчас. Лучше момента не будет, но, как только прозвучит последняя нота мелодии, вам нужно вернуться на это самое место.

Юн Шэнь сжал губы в плотную линию и кивнул.

— Остерегайтесь теней, господин Хэ, и прошу, не пейте это вино, — бросил напоследок Цао, прежде чем незаметно скрыться среди толпы гостей.

Последовательность действий, которую поведал Цао Сяошэ, пока они ехали в экипаже, была предельно проста. Как только начнется выступление и часть огней потухнет, Цао Сяошэ незаметно покинет Павильон, отправившись по своим делам, а Юн Шэнь проследит за заклинателями и по возможности подслушает их разговор с Чэнь Ляомин. Хозяйка Павильона ароматов не была особо публичной личностью и виделась с кем-то лишь по собственному желанию или назначив встречу. Было интересно, как до нее доберется Си Ин со своими заклинателями... Но в этом крылась проблема и для Юн Шэня.

До сих пор в Павильоне ароматов ему ни разу в глаза не бросилась знакомая бело-серебристая мантия, хотя Цао Сяошэ заверял, что заклинатели прибыли раньше. Как бы Юн Шэнь ни вглядывался в толпу, что была как на ладони, ни одного знакомого силуэта, ни знакомой формы. Неужто их тут нет? Тогда...

Он сжал перила и решил подождать еще несколько цзы, но выступление не было бесконечным, времени оставалось мало. Если он хочет проследить, оставаясь незамеченным, то лучше отправиться сейчас, пока окружение сокрыто в тени, а внимание посетителей отвлечено. Юн Шэнь еще раз внимательно оглядел открывавшийся со второго яруса вид и задержал свой взгляд на извивающейся в грациозном танце рыжеволосой деве. Если он не нашел заклинателей, но уже нашел демона, то можно было выяснить о нем побольше.

Юн Шэнь счел свое решение достаточно разумным, а потому тихим шагом двинулся на первый ярус, в сторону таинственного полога. Все гости Павильона, мимо которых он двигался, были точно заколдованы. Они завороженно и мечтательно глядели на танцующую Ху Иньлин, в их глазах была лишь она, подобная луне в ночном небе, а редкие горящие огни напоминали яркие звезды небосвода.

По пути он не встретил никаких преград и проблем. Это могло бы порадовать, но все же в Юн Шэне сохранялись тревожные мысли, что что-то здесь не так. Не может быть все так просто. Его предчувствие нарастало с каждым шагом по открывшемуся из-за полога коридору. Там и правда был скрыт тайный проход, но пока ничего иного, что могло бы привлечь внимание. Обычные хозяйственные помещения. Убранство на порядок проще, чем в главном зале, и освещение гораздо хуже. В тусклом свете масляных ламп Юн Шэню приходилось то и дело щуриться, чтобы разглядеть обстановку вокруг.

Жар, пронизывающий воздух, нарастал по мере его приближения к концу коридора. Судя по распространявшимся запахам, впереди была кухня. Все отчетливее до слуха доносились приглушенные голоса. Неожиданно Юн Шэнь ощутил, как кровь фэнхуана на его запястье вновь начала раскаляться, болезненно обжигая кожу. Он убедился, что совершенно точно двигался в верном направлении.

— Дуцзюань, закончила? Всем вино разнесла? — спросил строгий женский голос.

— Да, Мэйгуй-цзе[39], но... — робкий ответ. Этот голос был знаком Юн Шэню.

Он уже подобрался совсем близко и почти вплотную прислонился к двери, откуда доносился разговор. Кажется, голос второй девушки принадлежал как раз таки той маленькой служанке, сопровождавшей их с Цао Сяошэ.

— Но что? Только не говори, что снова успела что-то натворить!

— Цзецзе, те два гостя... Тот высокий улыбчивый господин, он не выпил вина, и тот, что сопровождал его, кажется, тоже.

На мгновение повисла тишина, но она была разорвана резким хлопком, за которым последовал громкий звон падения чего-то. Юн Шэнь от неожиданности отпрянул от двери и заозирался по сторонам. Не придет ли кто на поднявшийся шум? Но в коридоре сохранялась безмолвная тишина. Юн Шэнь с подозрением подумал о том, куда могли подеваться все работницы.

— Рохля! — гаркнула Мэйгуй, на этот раз в ее голосе были слышны рычащие нотки. — Тебе было велено разнести вино и проследить, чтобы все, кому ты его подала, выпили! Один глоток! Это так сложно?!

Кровь фэнхуана пылала так сильно, что на миг Юн Шэню показалось, что его рука загорится настоящим пламенем.

— Цзецзе, прошу, п-прости, цзецзе, не злись, — голос Дуцзюань дрожал, она запиналась через слово, — б-быть может, они в и-и-итоге его в-в-выпили...

— А что, если нет? Ты понимаешь, что нам грозит? Или тебе все равно? Бестолковая дрянь, только пришла сюда, а уже столько неприятностей! — рычала Мэйгуй, ее голос больше не напоминал женский, он был низок. Слоги тянулись. Звуки были рваными, раскидистыми, резкими и рокочущими, словно их произносил дикий зверь, вдруг обретший возможность говорить на человеческом языке.

Юн Шэнь впился пальцами в деревянную поверхность двери, она была жесткой, не слишком бережно обработанной, и он наверняка посадил себе несколько заноз, но гораздо больше ему хотелось взглянуть, кто же скрывался за дверьми кухни. Это была, без сомнений, темная тварь. От выплеснувшейся энергии инь вокруг ощутимо похолодело.

Что не так с тем вином? Юн Шэню подумалось, что оно было отравленным, но зачем же им травить всех гостей?

Чуть нагнувшись, Юн Шэнь нашел-таки особо крупный зазор между кривыми досками двери и вгляделся в эту нелепую щелку. Как назло, видно было совсем немного. Лишь край спины Мэйгуй, что сейчас возвышалась над Дуцзюань. Последняя смиренно преклоняла колени, по щеке ее расползался уродливый и кровоточащий след от звериных когтей.

— Я пойду к ним сама. Если понадобится, залью пойло в глотку. Где их найти? — выдохнула Мэйгуй, ее голос медленно возвращался к норме. Юн Шэнь от досады сжал зубы, он все еще не мог увидеть, что же творилось внутри, вернее, не мог разглядеть эту демоницу.

— На вто... — тихо начала Дуцзюань, но запнулась, подняв взгляд от пола и переведя его к двери. На мгновение Юн Шэню показалось, что его заметили, но дева поспешно отвернулась и вновь уставилась в пол перед собой. — В главном зале они сидели где-то близко к сцене.

Дуцзюань солгала. Юн Шэнь впился внимательным взглядом в бледную физиономию девы. Она была обычным человеком, не демоном. На нее кровь фэнхуана никак не отреагировала.

— Ступай к госпоже Чэнь, отнеси ей отвар. Скажи, что скоро мы начнем ритуал, — рыкнула Мэйгуй.