Ноги начали проваливаться... Куда-то? Он не видел. Было слишком темно, чтобы разглядеть хоть что-то. Вой продолжался, в нем сплетались и высокие, и низкие голоса, определенно человеческие. Звучали они гулко, отдаваясь эхом, хотя в настолько узком коридоре эхо было невозможным. Сюэ Чжу тоже что-то кричал, но разобрать не удавалось. Его потянуло следом. Он сопротивлялся и пытался вытянуть Юн Шэня на себя, но чем больше они боролись, тем сильнее дегтеобразная масса затягивала их. Юн Шэнь ощутил леденящее прикосновение к своей ноге, потом еще одно и еще... Нечто тонкое, но достаточно цепкое схватило его.

На миг все озарилось яркой вспышкой света, Сюэ Чжу ударил сконцентрированной энергией наугад. Глаза его широко распахнулись в ужасе, когда он увидел, на чем же они стояли и кто тянул вниз. Недолго думая, заклинатель обнажил меч.

Пола больше не существовало, а вязкой массой под их ногами были дурная кровь и сгнившая плоть мертвецов, которые сейчас протягивали истлевшие костлявые руки к двум незваным гостям, пытаясь затянуть их в эту яму. Их было бесчисленное количество, именно они завывали замогильными голосами. В некоторых мертвецах еще угадывались человеческие черты, других же время изувечило настолько, что от них остались лишь полуразложившиеся кости.

Все эти тела принадлежали погибшим девушкам!

«Помоги!»

Юн Шэнь начал разбирать отдельные слова в завывании оживших трупов, пока пытался отцепить от себя хотя бы ветхие кости. Но каждое касание отдавало иньским холодом, от которого силы покидали его с ужасающей скоростью. Даже разгоревшаяся на запястье кровь фэнхуана была не в силах перебить леденящий поток темной энергии.

«Помоги... нам!»

Нет, он уже совершенно точно не мог помочь им. Замученные при жизни, их души не нашли покоя после смерти и никогда больше не найдут. Все эти девушки могли преследовать разные цели и мечты, их могли тревожить совершенно непохожие вещи, но сейчас это было позабыто, весь свет их душ был стерт, и обнажились тьма, злость и ненависть. Желание отомстить за ужасную участь. Именно это и превратило их в кровожадных цзянши[46].

«Почему я?»

«Мне так больно!»

«Пусть это прекратится! Прошу, хватит!»

Искаженные всхлипы на разный лад громко звучали из пасти подобравшихся ближе мертвецов, сливаясь в единый едва различимый гул.

Все больше рук опутывало его, особо сильный мертвец дернул за пояс, и Юн Шэнь, не удержавшись, упал вперед. Он как можно скорее попытался подняться, но костлявые руки крепко удержали его на месте с такой силой, что при лишнем движении грозили оторвать ноги. Над ухом клацнул зубами мертвец, Юн Шэнь замахнулся и ударил его локтем в висок. Помогло не сильно, с хрустом голова повернулась под неестественным углом, но, захрипев, труп изогнулся и вновь потянулся к Юн Шэню. От резкого запаха разложившейся плоти замутило. Он продолжал отбиваться, слыша чуть поодаль треск, с которым ломались кости трупов от столкновения с мечом Сюэ Чжу.

Ему тоже надо как-то ранить этих тварей. Попытаться ослабить.

Юн Шэнь дотянулся до припрятанной острой шпильки и вонзил ее приблизившемуся трупу в глазницу, стараясь вложить в удар немного духовных сил. С тихим хрустом шпилька вошла в гнилую плоть, из раны с шипением повалил черный дым. Это не покончит с ними, но хотя бы поможет отбиться. Юн Шэнь наносил удар за ударом, пока мертвецы с гулким воем отскакивали прочь. Но их место тут же занимали другие.

— Их слишком много! — донесся до ушей Юн Шэня возглас Сюэ Чжу. — Они не кончаются!

Вспышка света. Юноша решил снова использовать сияние меча, откинув несколько оживших трупов в сторону, но та светлая энергия, которая должна была навредить тварям, впиталась в них, как вода в сухую почву. Глядя на это, Сюэ Чжу пораженно замер. Он придал этим тварям больше сил в убыток себе. С остервенелым воем мертвецы, вобравшие в себя выпущенную энергию, бросились на Сюэ Чжу, опрокидывая его в яму трупов.

Юн Шэнь дернулся, чтобы помочь мальчишке. Он взмахнул шпилькой еще раз, вгоняя ее одному из трупов в затылок. Наконец у него получилось встать, не слишком ровно, спотыкаясь о кишащие, тянущиеся к нему тела, от которых он отбивался пинками. Он двинулся в сторону, где должен был быть Сюэ Чжу, но его крепко ухватила за предплечье еще не сгнившая рука, на которой даже сохранились ногти, окрашенные в потускневший красный цвет. Юн Шэнь обернулся и столкнулся с очередным живым мертвецом. Точнее, с не успевшим истлеть трупом девушки, изнеможенной и иссушенной, в хорошо сохранившихся, пусть и рваных одеяниях работницы Павильона. Взгляд ее был не таким, как у других тварей, — в полностью черных глазах оставалась осмысленность. Она не сводила взгляда со шпильки.

— Эта вещь тебе не принадлежит.

Юн Шэнь сжал зубы. Схваченное тварью предплечье, казалось, обращалось льдом. Он попытался вырвать руку, резко дернувшись, и замахнулся шпилькой, целясь мертвецу в область шеи, но его перехватили. Цзянши не приложила ни малейшего усилия, когда выворачивала руку. Вкупе с мощным потоком иньской энергии, от которой слабело тело, у Юн Шэня от пронзающей боли с новой силой закружилась голова. Другие ожившие трупы тоже подтянулись, обхватывая его за ноги и пояс и не давая шевельнуться.

Юн Шэнь зажмурился. Точно. Украшения. Кое-что в них зацепило внимание. В спутанных волосах мертвеца перед ним сохранились некоторые заколки, одна из них была выполнена в форме хризантемы.

— Откуда она у тебя? — повторила вопрос цзянши.

— Цзюйхуа. Ты ведь Цзюйхуа, не так ли? — через силу процедил Юн Шэнь. — Дуцзюань рассказывала о тебе.

Цзянши вдруг замерла, на мгновение ослабляя хватку, но этого хватило, чтобы Юн Шэнь смог вырваться. Однако отступить ему не дали цепко державшие его ноги ожившие мертвецы, замершие вместе с Цзюйхуа. Похоже, она имела на них некое влияние.

— Моя А-Цзюань... она жива?

Во взгляде мертвых глаз плескались растерянность и неверие.

— Да, дева Дуцзюань жива.

Стоило этой фразе сорваться с губ Юн Шэня, как мертвецы ослабили хватку. Они тихо шипели, словно змеи. Шелест их шепота, скрежещущих и сиплых голосов, извергаемых из истлевших ртов, резал слух, залезал под кожу, заставляя ее покрываться мурашками. Слова и фразы смешивались, перекликались, сливались, и в этом шершавом ворохе звуков было не отличить, какими проклятиями сыпали замученные души. Юн Шэнь мог видеть горящие потусторонним огнем глаза тех мертвецов, у кого они еще остались. В черных омутах таилась бездна затаенной злобы — но обращена она была не ко всему сущему, а к тому мучителю, что обрек души на жалкое посмертие. Взгляд этих цзянши ужасал. Медленно ожившие трупы отпустили Юн Шэня, а затем и Сюэ Чжу, однако не убрались прочь, вглубь ямы, а, напротив, замерли, словно готовясь напасть при случае. Могильный холод отступал, но Юн Шэнь все еще дрожал. Вывернутая рука пульсировала болью, заставляя крепче сжимать зубы до скрипа.

Освободившийся Сюэ Чжу откинул прочь сваленные на него части тел тех трупов, что уже не могли подняться, и встал, брезгливо скривившись. Он рывком вынул меч из черепа одного из мертвецов и крепко схватился за него, готовясь атаковать, однако Юн Шэнь поймал его плечо и слегка сжал, веля умерить пыл. Было бы верхом безрассудства так бросаться в схватку, когда очевидно, что этот бой им не выиграть. Если не получалось победить силой, нужно воспользоваться хитростью. Главное сейчас — выбраться отсюда живыми, а не перебить всех мертвецов. Кроме того, Юн Шэнь не был уверен, что это осуществимо. Упокоить души, надолго задержавшиеся в Срединном царстве и обратившиеся мстительными цзянши, можно было, предав огню их останки. Причем это должен быть именно божественный огонь, прямо как... тот, что заключен в капли крови фэнхуана. Да, такой огонь подойдет. Однако рано об этом думать.