Су Эр, слушая немелодичное дребезжание струн, с удивительной выдержкой сохранял лицо. Хотя его взгляд выдавал, что ему крайне неловко наблюдать за потугами своего глупого господина. Наконец Юн Шэнь опустил руки и сложил их на коленях. Вздохнув, он поднял на слугу напряженный взгляд и нехотя процедил:

— Что ж, раз умеешь, то сыграй мне. Но для начала я расскажу, какую песню желаю услышать.

В этот день погода стояла хуже обычного. Ветра были частым явлением в северных краях, они навевались с берегов Недремлющего моря. Слуги поместья Хэ только и успевали подпирать вечно отворявшиеся от внезапных ледяных порывов двери и окна, но одни покои прикрыть было некому. Комнату, где жил четвертый господин Хэ, многие слуги обходили стороной: никто не желал оказаться рядом со столь гнусным человеком, поведение и выходки которого становились все хуже и чудаковатее день ото дня. Все в доме были в курсе, что Хэ Циюй неизлечимо болен, и, как бы жестоко это ни звучало, многие считали дни, когда наконец можно будет надеть белые одежды[23]. За покоями господина присматривал лишь один слуга, под стать своему хозяину, такой же изгой. Но сейчас он меньше всего походил на отщепенца. Ровная и грациозная осанка, сосредоточенный взгляд и руки, уверенно порхавшие над изящными струнами гуциня, извлекая ноту за нотой, — он выглядел бы как молодой ученый, если бы его одежды были сотканы не из застиранной и потертой ткани.

Песня напоминала горный поток. Это было не самое изысканное исполнение, но оно отлично показывало характер, скрытый за низкопоклонством и повиновением своим господам. Бурная натура, юношеский запал даже в столь безрадостной мелодии, как песня о разлуке, чаяние на лучшее и светлое легко считывались. Слуга, бесспорно, имел талант к музыке и был упорен в обучении.

От легкого дуновения студеного ветра приоткрылась дверь покоев. Песня, исполняемая для двоих, обрела нового слушателя. Половицы еле слышно скрипнули, а в дверном проеме промелькнула тень. Темные глаза наблюдателя с увлечением разглядывали слугу, который складно перебирал струны, продолжая играть для своего господина.

Он был захвачен потоком странно знакомой мелодии из своего сна. Его глаза закрылись сами собой, пока он вслушивался в музыку, исполняемую Су Эром.

Постепенно мелодия стала затихать, все больше отдаваясь эхом. В какой-то момент Юн Шэнь было подумал, что Су Эр бросил игру, но стоило ему открыть глаза, как он понял, что находится не в покоях.

Даже ощущал он себя иначе.

Тело, вновь полное силы, пульсация ци и духовное ядро, разгоравшееся все ярче и сильнее. Неужто Юн Шэнь... стал собой?

Вокруг было ослепительно ярко. Он зажмурился и почувствовал, как глаза начинает жечь.

Кто-то мягко коснулся его рук. Он открыл глаза и увидел перед собой нечеткий силуэт. Перед ним стоял мужчина... Заклинатель? Бессмертный? Юн Шэнь мог видеть золотую метку на его лбу. Белоснежные волосы незнакомца рассыпались по плечам. Многослойные одеяния развевались от порывов сильного ветра, серебряные цепочки покачивались на поясе. Юн Шэня окружала тишина, от которой закладывало уши, но даже так, глядя на эти украшения, он мог поклясться, что как наяву слышит их тихий перезвон. Ничего в его памяти не откликалось, когда он глядел на этого мужчину, он даже не мог толком рассмотреть его черты лица. Они были... будто скрыты белой пеленой. Смазаны, неаккуратно стерты как нежелательная помарка.

Губы незнакомца шевелились, но Юн Шэнь не слышал ни звука. Он пытался прочитать, уловить чужие слова хотя бы по губам, но ничего не выходило. Получалась лишь несвязная каша.

Незнакомец закончил говорить и передал Юн Шэню... маску.

Это была его маска. Его, Бессмертного небожителя.

Юн Шэнь вдруг невольно встрепенулся и грубо оттолкнул протянутую руку. Тело двигалось само по себе. Незнакомец скорбно улыбнулся и взял Юн Шэня за обе руки, крепко их сжимая, точно пытаясь успокоить и ободрить. Он посмотрел на него виновато, а потом вновь заговорил. В этот момент, казалось, само время остановилось. До Юн Шэня донесся обрывок фразы:

«Все так или иначе должно идти своим чередом, поэтому...»

Голос звучал приглушенно, как через толщу воды. Юн Шэнь почувствовал покалывание, распространявшееся от ладоней по всему телу. Некая энергия мчалась прямиком к ядру его сил, вместе с тем разнося тепло, быстро оборачивающееся всепоглощающим болезненным жаром. Незнакомец продолжал говорить, но его слова сливались в единый гул, все растягивающийся, то повышающийся, то понижающийся. В ушах Юн Шэня зазвенело от этого невыносимого звука, пока его духовные вены горели, будто наполняясь раскаленным железом.

Больно! Как же это больно!

Юн Шэнь почувствовал, как из его горла рвется крик.

«Учитель!»

Незнакомец надел на него маску, прежде чем все пространство заполнил яркий всполох.

Юн Шэнь резко распахнул глаза.

От чувства, выжигающего вены его духовных сил, не осталось и следа. Это... Что это было за видение? Сон?

Музыка сбилась с ритма. Су Эр неловко брякнул не по тем струнам и прекратил играть. Стоило Юн Шэню поднять голову, как он столкнулся с обеспокоенным и растерянным взглядом слуги. Тот так и замер, занеся руки над струнами.

— Почему ты остановился?

— С вами все в порядке?

Они произнесли это одновременно. Слуга мигом стушевался, а Юн Шэнь сел ровно, выпрямился и одернул длинные рукава своего облачения. Пока Су Эр играл, Юн Шэнь занял крайне фривольное положение: положил голову на сложенные на столе руки и умудрился задремать, а дальше... Юн Шэнь не знал, как трактовать увиденное. Ничего подобного он не помнил. Происходило ли это на самом деле? Он сомневался. Наверняка остаточное действие демонической энергии играло с ним злую шутку. Ему бы запомнилось, если бы его меридианы подвергли такой пытке.

— Простите, этот слуга был невнимателен, — осторожно сказал Су Эр, опуская руки на колени.

Су Эр продолжил говорить, но Юн Шэнь больше не вслушивался, его внимание привлек тихий скрип. Он навострил взгляд, вытянул голову, чтобы взглянуть за плечо слуги и разузнать, что же это было, но ничего не заметил. Приоткрытая дверь покоев еще раз скрипнула, впуская легкий порыв холодного воздуха.

Юн Шэня не отпускали подозрения.

Их подслушивали или и вправду ветер?

Кто-то из слуг мог услышать музыку, доносившуюся из покоев господина Хэ, и подглядеть, или же это заклинатели, не оставлявшие попыток следить за ним. Что бы то ни было, Юн Шэню не нравился такой повышенный интерес к собственной персоне, вернее к персоне Хэ Циюя, чью личину он сейчас носил. На него уже был обращен взор подозрительного лекаря и школы Юэлань, новых проблем он не хотел.

С досадой Юн Шэнь цыкнул и вернул взгляд к Су Эру. У слуги был выжидающий вид.

Ах да, кажется, он о чем-то говорил все это время.

Юн Шэнь хотел было переспросить, но вовремя себя одернул. Хэ Циюй вряд ли утруждал себя чем-то подобным, наверняка тот был крайне небрежен в отношениях с другими людьми, оттого Юн Шэнь решил махнуть рукой, надеясь, что этого будет достаточно. Су Эр нахмурился и поджал губы, с ощутимым недовольством проглотив подобный жест.

Юн Шэнь тряхнул головой, прогоняя прочь мысли о странном сне. Ему нужно было сосредоточиться на другом.

Он решил, что заявит о своем намерении участвовать в расследовании кому-нибудь из заклинателей. И желательно не Си Ину. Может, кому-то из старших учеников или мастеров. И такие, скорее всего, остановились в поместье. На ум пришел Сюэ Чжу, но он слишком юн. Выглядит даже младше Су Эра — слово юноши едва ли имеет хоть какой-то вес. Или тот Цао Сяошэ... Хоть он и показался Юн Шэню странным, выбирать не приходится.