Окно.

Здесь было окно.

Он сможет выбраться, нужно только...

Стены Павильона ароматов задрожали, раздался гулкий удар. За ним еще. Все начало ходить ходуном. Юн Шэнь почти добрался до оконной рамы и вцепился в нее руками. Дышать было почти невозможно. Грудную клетку будто сжало тисками. Плывущим взглядом он посмотрел вниз.

Это был третий этаж или второй?

Павильон ароматов вновь сотрясся от удара — казалось, он происходил с самого низа, из основания. Как будто что-то... что-то пыталось освободиться и металось, как тигр, запертый в клетке.

Юн Шэнь согнулся в натужном кашле, едва приступ закончился, и принялся судорожно хватать ртом воздух. Горло горело огнем от жаркого дыма, который он неизбежно вдыхал. Как бы он ни пытался, все время казалось, что воздуха слишком мало. В голове не желало проясняться, на ослабевших ногах он так бы и упал, если бы не пара цепких рук, чуть ли не волоком вытащившая его через окно.

Он моргнул.

В лицо хлыстом ударил порыв холодного ветра. Юн Шэнь дернулся, но тут же почувствовал, как его крепко удерживают, не давая совершить лишних движений. Кажется, он стоял? Или его поддерживали в таком положении.

— Ох, и натворили же вы бед, господин Хэ, — знакомый голос шептал прямо над ухом, опаляя его жаром. — Все пошло не по плану, да? Вы должны были вернуться на то самое место и не совершать глупостей... И кому я это говорю? Вы наверняка меня не слышите.

Юн Шэнь сдавленно замычал в знак протеста, пытаясь промямлить, что все-то он слышит, но говорить почему-то было чрезвычайно трудно, как будто в рот залили глину. Вяло он попытался выпутаться из чужих рук, но в следующий же момент легко потерял опору под ногами — некто подхватил его под колени и крепче обнял за плечи, взвалив себе на руки. Юн Шэнь качнулся и столкнулся лбом с плечом подхватившего его человека. Легкий удар отдался глухой и тянущей болью во всей голове, Юн Шэнь зажмурился и задушенно выдохнул. Это было невыносимо. Он дрожал, все тело не слушалось, конечности гудели и становились ватными.

После очередного раза, когда Юн Шэнь вздрогнул, его обхватили крепче. Он чувствовал, как движется вперед, но они совершенно точно не шли по земле. От этого начинала кружиться голова, его мутило, живот переворачивался в спазмах. Он предпочел не открывать глаза, иначе его вытошнило бы прямо в этот момент.

— Держитесь крепче, нам предстоит небольшая встряска, — вновь прошептали ему на ухо.

С трудом двигая одеревенелыми пальцами, Юн Шэнь послушался и схватился за гладкую и мягкую ткань чужой мантии, сжимая ее в кулак. Другой рукой пошевелить он не мог.

Он чувствовал, как движение ускорилось, а ветер, все так же бьющий по его слабому телу, усилился. Попытавшись отвернуться, он вжался виском в чужое плечо. Вместе с этим Юн Шэнь вовсе не чувствовал никакой встряски, а потому невольно разжал кулак, но стоило ему это сделать, как его крепко прижали к себе, словно ценный груз. Эта хватка была настолько сильной, что даже показалась в какой-то степени болезненной.

Звуки смешивались в неприятный гул, но единственным, который выделялся из разнообразной мешанины, был звон колокола, чистый и ясный. Он бил громче всего, отдаваясь эхом и разносясь по округе волнами, как круги на воде. Постепенно Юн Шэнь все больше чувствовал, как его сознание угасает, грозя утонуть в таком желанном забытье. Перед тем как его поглотила тьма, он слышал, как колокольный звон удалялся, или это он был все дальше? Неважно.

Ему уже было все равно.

По склону, тяжело дыша, взбирался юноша. Холодный ветер нежно ласкал его лицо, трепал волосы и развевал широкие рукава белой мантии. Ноги то и дело путались в ее длинных полах, оттого юноше было тяжело подниматься сквозь глубокие сугробы. Этой ночью в горах был снегопад.

На ярко-синем небе сияло солнце, восходящее в зенит. В прозрачном воздухе серебрились снежинки, подхватываемые легким ветром с раскидистых ветвей сосен.

Наконец юноша остановился и перевел дыхание. Щеки его раскраснелись, а глаза то и дело щурились от бьющего прямо в них солнечного света. Он огляделся — вокруг было пусто, но он знал, что это спокойствие обманчиво.

— Я знаю, что ты здесь, шиди[49], выходи, — громко сказал он. — Не трать мое время зря.

Он не видел шиди с прошлого вечера, а когда получил записку, в которой говорилось явиться к склону, где они обычно тренировались, забеспокоился и тут же отправился в путь. Его младший брат часто совершал глупости и встревал в передряги, за что также часто получал наказания от учителя.

Неожиданно в него прилетел снежок, попав прямо в плечо. Юноша даже не заметил откуда и не успел уклониться. Не прошло и мгновения, как за ним прилетел следующий, и еще. Юноша неловко уворачивался, но каждый из брошенных снежков попадал точно в цель. Когда очередной комок снега угодил ему прямо в лоб, он потерял равновесие и, пошатнувшись, упал в мягкий сугроб.

Юноша не выдержал и взорвался возмущением:

— А ну прекрати!

Он недовольно нахмурился, стряхивая с лица снег. Пара прядей из тугого высокого хвоста выбилась и не слишком аккуратно налипла на лоб.

Раздался заливистый смех, и из-под сени пышных сосен показался его младший брат. На нем было простое темное одеяние, достаточно легкое для такого снежного дня, но оно больше подходило для пеших прогулок, будучи не таким длинным. Поверх была накинута белая мантия, прямо как у старшего, но толком не застегнутая и оставленная нараспашку.

— Глупый-глупый шисюн[50]!

— Ты за этим меня сюда позвал? Раз так, то я ухожу.

Юноша завозился, пытаясь подняться из густого снега. Младший подал ему руку и потянул, помогая встать на ноги.

— Уйдешь сейчас — не увидишь самое интересное. — Он вскинул подбородок, с вызовом глядя на старшего брата и зная, что тот не сможет отказаться.

Юноша замялся и отвел взгляд, колеблясь. Младший знал, чем его подловить. Ему и правда было интересно, где тот пропадал и зачем на самом деле просил прийти сюда. Любопытство, которому трудно противиться, он считал не лучшей своей чертой. Вместе с этим ему не нравилось, когда так глупо дразнили. Да и эти снежки?.. Они не дети уже, чтобы предаваться глупым играм!

— И что же? К чему вся секретность? Идти раздельно, в тайне, не сказав учителю и слова. Нас могут наказать.

— Шисюн боится наказания? — ухмыльнувшись, протянул шиди, делано забеспокоившись. — Твой шиди все разузнал, к учителю приехал гость. Он занят им с самого утра. Нас точно никто не хватится.

Юноша задумался. С одной стороны, это действительно так: когда он утром подошел к кабинету учителя, там было заперто, но даже через закрытую дверь доносились голоса. Тут любопытство пришлось душить всеми силами — ему хотелось подслушать. Но к счастью, как раз в тот момент ему явился маленький чернильный дух, и юноша отвлекся. Его шиди частенько отправлял духов, чтобы обмениваться записками. С другой стороны, что, если встреча с гостем закончится раньше? Однако интерес одержал верх над тревожными мыслями. Ему уже не терпелось, чтобы младший брат наконец объяснился, но нельзя было сдаваться так легко! Глядя, как им вертел младший, не хотелось доставлять тому лишнего удовольствия.

— Не томи, — он всеми силами сделал вид, что ему нет дела, скрестив руки и глядя куда угодно, только не на шиди.

Ухмылка того стала шире.

— Закрой глаза.

Колеблясь, юноша выполнил просьбу.

Шорох ткани. Что-то щелкнуло. Скрип снега под чужими ногами. Раз, два. Шиди приблизился на два шага. Юноше было трудно удержаться, чтобы не подглядеть. Затем все смолкло. В горах всегда стояла тишина, лишь изредка доносился свист ветра, проходящего через расщелины в скалах. Сейчас юноша как раз слышал, как где-то далеко завывали особо сильные порывы, но здесь высокий лес не давал бурному вихрю прорваться к склону. Он слышал, как шумит неукротимый поток горной реки внизу ущелья. Слышал, как спокойно дышит его шиди совсем рядом.