Юн Шэнь схватился за него с целью спасти чужую жизнь. Нет, даже не так. Он желал спасти жизнь хозяина меча. Его намерения были действительно чисты — и это почувствовал Цюаньи, а потому позволил воспользоваться собой. В остальном же это был крайне своенравный клинок, впрочем, как и все из клана Лу — идеалисты с горячей головой.

— Мне известно многое, — ответил Юн Шэнь, продолжая разглядывать блестящее в тусклых отблесках света лезвие. Демоническая кровь к нему не пристала, оставив его таким же сияющим и чистым. — Но ты ведь из клана Сюэ? Откуда у тебя этот меч?

Он кинул клинок Сюэ Чжу, и тот ловко поймал его и вернул в ножны, возмущенно хмурясь.

Юн Шэню был знаком клан Сюэ, его выходцы могли развивать в себе недюжинные запасы ци и слыли прирожденными заклинателями. Их имена гремели по всей Поднебесной, и даже в Обители Бессмертных слышали об этих любимцах Неба, наставленных на путь искоренения зла. Совершенствующиеся клана Сюэ практиковали духовный путь, а не путь меча, но этот мальчишка, судя по его неумелым каракулям вместо нормальных талисманов, предпочитал именно меч. К тому же в подавляющем большинстве ци клана принадлежала к стихии металла или воды, но духовная энергия Сюэ Чжу была не чем иным, как бушующим пламенем.

— Клинок Цюаньи принадлежал моему деду! — с легко читаемой гордостью в голосе заявил Сюэ Чжу. — А вообще... Откуда ты знаешь, из какого я клана?! И почему задаешь вопросы? Так ведь и не ответил, кто ты!

Юн Шэнь поморщился. Да, это было неизбежно. Но раскрываться перед Сюэ Чжу он не планировал — не для того на лицо ткань мотал, а потому решился на небольшую ложь.

— Я всего лишь бродячий заклинатель и спас твою жизнь. Мог бы обращаться ко мне уважительнее, — с упреком процедил он в попытке отбрехаться, но не вышло, Сюэ Чжу был на редкость упрям.

— Как я могу обращаться к человеку уважительно, если даже имени его не знаю?

— Тебе это так интересно? Что ж... — протянул Юн Шэнь. Он думал о том, как бы мог представиться, но сейчас все прежние варианты забылись. Почему-то казалось, что это имя единственно правильное. — Мое имя Янь.

Наконец, когда Сюэ Чжу удовлетворился ответом, но все же не перестал обращаться без должного уважения к «Янь-даою[43]», как он теперь называл Юн Шэня, они решили двигаться дальше и поскорее выбираться из этого пропащего места.

Как рассказал Сюэ Чжу, он и несколько других учеников из Юэлань — его шицзе[44] Ли и шисюн[45] У — осматривали подвалы на предмет подозрительного, пока старшие ученики вместе с их мастером Си Ином, будь он неладен, отправились побеседовать с хозяйкой Павильона ароматов. Конечно же, совершенно все пошло не так, ведь хули-цзин были в курсе визита заклинателей и даже пытались их изловить — как видно, с целью заполучить больше энергии для... А, собственно, для чего? Юн Шэнь нахмурился, поняв, что упустил самое важное. Надо было расспросить Дуцзюань, пока была такая возможность. Только вот знала ли она, а если бы и знала, то разве сказала бы? Все же ему немного жаль эту барышню. Неизвестно, что с ней могла сотворить Ху Иньлин.

Сюэ Чжу не помнил, как именно угодил в ловушку, но вспомнил Дуцзюань и темный духовный нефрит, который дала ему именно она. Далее все произошло примерно по той же схеме, что и с Юн Шэнем, разве что Сюэ Чжу не стал слушать служанку, а то и дело подгонял ее, раздражаясь от чужой медлительности. Каков грубиян. Юн Шэнь мог бы упрекнуть его в неподобающем поведении, но они уже успели выйти в тот самый злосчастный коридор.

Он был пуст и тих, все так же освещаемый единственной масляной лампой, тусклым светом маленького желтого огонька.

— Ну? И о какой печати речь, уважаемый даою? Ничего тут нет!

Юн Шэнь видел перед собой чистые стены. Он прищурился. Быть не может. В прошлый раз здесь были черные письмена и извивающиеся волны символов, выведенные углем из костей погибших девушек. Прямо на этом месте!

Юн Шэнь огляделся. Нет, это совершенно точно тот же самый коридор, по которому его вела Дуцзюань.

— Она была здесь... — задумчиво протянул он.

Печать не могли стереть или уничтожить, на это бы ушло достаточно много времени, ее черты плотно въедались в стены, насколько он помнил, значит, дело в чем-то еще. Может, Ху Иньлин наложила чары, чтобы скрыть печать от чужих глаз? Нехорошо. Чтобы нарушить контур, недостаточно просто прервать ее, необходимо найти ключевые линии, формирующие концентрирующую силу чар, в этом и вся сложность.

— Сложи управляющий жест, а я начерчу заклятие.

— Эй, с чего бы...

Юн Шэнь схватил Сюэ Чжу за запястье, не оставляя выбора. Мальчишка насупился, но все же сделал как велено.

Выводить символы чар вот так оказалось еще хуже, чем когда он пытался писать иероглифы рукой Хэ Циюя. Получилось неидеально, но засиявший в воздухе нематериальный талисман был в общем правильным. С помощью Сюэ Чжу Юн Шэнь активировал заклинание, и на мгновение разгорелся свет такой яркости, что пришлось зажмуриться. Мощный поток энергии, высвобожденный из заклинания, как штормовой порыв, рассеялся вокруг, Сюэ Чжу тяжело вздохнул.

— Что это за заклятие такое?

Юн Шэнь чуть нахмурился. Возможно, он переусердствовал.

— Чары очищения с некоторыми, хм, дополнениями, — ответил он, вглядываясь в стены на предмет появления знакомых символов.

— Я не встречал таких прежде, — пробурчал Сюэ Чжу, выпрямляясь.

— Конечно. — Кивок. — Я придумал их сам.

Когда-то давно, совместив черты заклятия очищения и искоренения зла, Юн Шэнь создал эту печать. Он немного подзабыл, что для ее использования требуется немало духовных сил, а для изможденного, пусть и быстро восстанавливающегося Сюэ Чжу это было тяжело. Юн Шэнь же, будучи бессмертным, не испытывал неудобств при ее использовании, да и делал это редко.

Досадно.

Тем временем, словно растекающиеся чернила на пергаменте, тонкой сеткой на стене появлялись линия за линией. Вязи символов переплетались, расходились и вновь встречались — все это походило на причудливую паутину. Символы из бледных становились более яркими, угольно-черными, а затем начинали осыпаться, обращаясь хлопьями пепла.

Отлично. Когда лишние контуры рассеются, будет легче найти основу.

Так думал Юн Шэнь, пока печать прямо на глазах не начала преображаться дальше — вместо той, что опадала, появлялась новая. Она расползалась не только по стенам, но и по полу, потолку, заполняла собой буквально все поверхности, символы накладывались друг на друга, превращаясь в черную мешанину. Теперь их было не различить.

Что не так? Чары очищения и искоренения зла должны разрушить печать, хотя бы ее внешний контур, но вместо этого...

Сюэ Чжу завороженно наблюдал за происходящим и даже протянул руку в желании коснуться символов на стене, но Юн Шэнь спешно дернул его за локоть.

— Не трожь.

Одинокий огонек масляной лампы жалко трепетал, доживая свои последние мгновения, — его тоже пожирала расползающаяся тьма. Как только он потух, коридор погрузился во мрак. Юн Шэнь медленно попытался двинуться вперед, но обнаружил, что испачкан в чем-то вязком, его нога с трудом оторвалась от пола, а за ней потянулось нечто густое и склизкое. В нос неожиданно ударил отчетливый запах гнили. Когда Юн Шэнь сделал шаг, то почувствовал, как ступает на мягкое, медленно проваливаясь. Сильнее наступив, он услышал чавкающий звук. Вслед за ним откуда-то снизу раздался болезненный подвывающий стон.

Сюэ Чжу схватился за меч, готовясь обнажить его в любой момент.

Стон смолк, и во вновь воцарившейся оглушительной тишине Юн Шэнь услышал, как бьется его сердце и шумит кровь в ушах. Он решился сделать еще шаг, но в этот раз опоры уже не почувствовал. Вслед за этим уши заложило от оглушительного мрачного воя.