Юн Шэнь бросил короткий взгляд на зажатую в руке шпильку — по серебру изящной вещицы расползались темные пятна. Подвески в виде маленьких цветов азалии зазвенели, их звон не слился с шепотом мертвецов, а, напротив, зазвучал поверх, разрезав омерзительный и тревожащий шелест. Юн Шэнь осторожно протянул заколку Цзюйхуа. Сюэ Чжу настороженно наблюдал за его действиями.
Было бы правильным вернуть ее законной обладательнице, но...
Стоило Цзюйхуа протянуть руки к заколке, как Юн Шэнь сжал ее и отвел чуть назад. Такому повороту цзянши не обрадовалась и направила острый, точно бритва, взгляд на Юн Шэня. В глубине мертвых глаз полыхнул отголосок мстительного ужасающего пламени. Сюэ Чжу, наблюдая за происходящим, ощутимо напрягся. Цзюйхуа мигом сжала сухими руками пустоту в попытках ухватиться за уведенную прочь шпильку. Юн Шэнь, в отличие от юного заклинателя, не дрогнул и посмотрел в ответ с холодной решимостью. Да, его положение было бедственным, и он сам буквально только что остановил Сюэ Чжу от того, чтобы броситься в бой. Ситуация не терпела опрометчивых действий, но все же он рассчитывал, что раз эта цзянши, как он надеялся, разумна, то с нее можно вытрясти немного подробностей о происходящем.
Цзюйхуа наверняка известно многое. К тому же Юн Шэню показалось крайне интересным, что она обрела власть над другими мертвецами, несмотря на то что умерла сравнительно недавно. Среди здешних тел были и более старые трупы, и тем не менее... Пусть это место и благодатно для подобного вида тварей из-за избытка инь, все же удивительно, как за столь короткий срок Цзюйхуа умудрилась обратиться настолько сильным духом. Насколько же мощное желание привело ее к этому? В глазах мертвой девушки не читалось и толики мстительной жажды, которую источали другие трупы. Что же настолько сильное держит ее здесь?
— Верни, — проскрежетала Цзюйхуа.
Юн Шэнь попытался сделать шаг назад, но стоило ему двинуться, как костлявые руки ухватили его за щиколотки, поднялась волна шумного шипения мертвецов, на телах которых он все еще стоял.
«Сестрица, зачем ты медлишь с этими людьми?»
«Давай поскорее поглотим их!»
«С их силой мы сможем... сможем...»
Хриплые завывающие голоса трупов раздались вновь, но Цзюйхуа, по-видимому, не желала их слушать: все ее внимание сосредоточилось на шпильке, которую она так вожделела заполучить. Она взмахнула рукой, выпустив поток темной ци, пролетевшей точно стрела, и голоса оборвались под глухой хруст костей. Она свернула говорившим мертвецам шеи.
— Сможете что? Отомстить тому, кто вас погубил? — подхватил прерванную фразу Юн Шэнь, чуть сощурившись. — Вас ведь не просто так тут заперли.
— Верни, — вновь проскрежетала цзянши, она свирепела на глазах, и Сюэ Чжу покрепче сжал рукоять меча, приготовившись обороняться.
— Верну, если только расскажешь, что здесь творится, — грубо отрезал Юн Шэнь, сохраняя твердость в голосе. Страх подпитывал некоторых демонов, и даже его подобие могло придать цзянши сил, а он точно не собирался пресмыкаться перед темными тварями. — Тебе очень нужна эта шпилька, я прав? Будет неприятно, если я ее случайно сломаю.
На самом деле Юн Шэнь недолго раздумывал, почему же Цзюйхуа может так интересовать эта шпилька, ответ нашелся сам собой. Эту вещицу она, вероятно, сжимала в момент своей смерти, украшение явно было ей дорого. А может, в ней осталась частичка ее души или же вовсе заключена ее сила? Мысль о том, что это не простая заколка, закралась еще в тот момент, когда с ее помощью он разрушил темный духовный нефрит. Не всякое оружие справится с таким, даже если укрепить его ци. Вполне возможно, что теперь шпилька стала весьма любопытным артефактом. Оставалось лишь убедиться в этом.
Цзянши, услышав, что шпильку могут сломать, тут же взвилась и метнулась к Юн Шэню, но Сюэ Чжу был наготове, а потому выставил лезвие меча, преграждая ей путь. Юн Шэнь поднял шпильку над головой и крепко сжал. Ци, вырывающаяся из трещины на капле крови фэнхуана, едва видимыми мерцающими нитями оплела его руку и обожгла так сильно, что Юн Шэнь, не сдержавшись, шумно выдохнул сквозь крепко сжатые зубы.
— Еще шаг, и я ее уничтожу, — процедил Юн Шэнь. Мертвецы тихо и предупредительно зашелестели, медленно, но некрепко оплетая его ноги. Однако стоило лишь шевельнуться, как костлявые руки убирались прочь. Без прямого веления Цзюйхуа действовать они не решались.
Цзюйхуа еще несколько мгновений молча смотрела на Юн Шэня, изучая, а после медленно заговорила:
— В этой тьме я потеряла счет времени, — шептала она. — Мне неизвестно, сколько мы были тут заперты, иногда мне казалось, что прошли десятки лет или столетия, а иногда, что всего пара шичэней. Я и не надеялась, что когда-нибудь нас освободят.
— Кто заточил вас здесь?
— Не догадываетесь? — она хмыкнула. — От вас двоих так и разит их мерзкой кровью, не будь ее, мы с сестрами не погнушались бы сожрать вас сразу.
Так, значит, это были хули-цзин, и все же... Печать, начертанная на стенах коридора, была сложной, чертилась не раз, к тому же для нее использовался прах умерщвленных девушек, невинных жертв, душ, павших мученической смертью, — все это рождало удивительное по своей мощности заклятие, требовавшее недюжинной энергии для сотворения. Мало просто написать нужные черты, нужно их активировать и заставить работать. Не то чтобы Юн Шэнь сомневался в уме лисьих демонов — напротив, с их находчивостью и хитростью трудно было сравниться, но, скорее, эти лисы предпочтут убрать угрозу в виде оживших мертвецов, чем держать ее под замком. Темная ци, излучаемая захоронением, им ни к чему: демоницам вроде тех лисиц не нужна постоянная подпитка инь. Они рождены из тьмы, сотканы из нее целиком. Зачем им такой мощный источник темной ци?
— А что же Чэнь Ляомин? — вдруг вспомнил Юн Шэнь. — Дева Дуцзюань сказала мне, что она не лиса, но, вероятно, и не человек?
Услышав имя хозяйки Павильона ароматов, мертвецы застрекотали и зарычали чуть громче. Цзюйхуа вдруг замерла, а ее глаза угрожающе сузились. От неожиданно выпущенной волны темной энергии, пусть и легкой, ноги Юн Шэня задрожали и подкосились, он едва не припал на колено. Сюэ Чжу тоже пошатнулся, но вместе они смогли устоять.
— Чэнь Ляомин, — по слогам проговорила цзянши.
Тихим гулом имя хозяйки Павильона отдалось и в шепоте мертвецов.
— Эта ведьма[47]... своими ласковыми словами она заморочила многим моим сестрам голову, а они, бедняжки, считали, что добрая матушка Чэнь защитит их, даст свободу, что наконец в этом полном несправедливости мире они нашли ту, кто чиста помыслами. Но все это было ложью.
Цзюйхуа уставилась в одну точку, глядя сквозь Юн Шэня. Казалось, ее захватили видения и воспоминания прошлого. Голос ее так и сквозил обидой и горечью.
— Каждая несчастная проклинала добрую матушку Чэнь, когда эта ведьма выпивала ее жизненные силы. А ведь с такой радостью мы шли к ней, не зная, что выглядим как маленькие кролики, отправляющиеся в логово тигра.
— Твоим сестрам, но не тебе? Выходит, ты знала, чем промышляет Чэнь Ляомин, и добровольно сдалась ей в лапы?
— Да, — тихо сказала Цзюйхуа, ее взгляд вновь стал осмысленным. Отчего-то Юн Шэню подумалось, что будь она живой, то прямо сейчас разрыдалась бы. — Я знала все с самого начала, с того момента, как эта тварь выкупила меня на невольничьем рынке, с момента, когда я посмотрела ей в глаза, я все поняла и почувствовала, что обязательно здесь погибну.
— Почему же тогда...
Цзюйхуа перевела взгляд, полный печали, на шпильку в руках Юн Шэня, а тот, в свою очередь, решительно не улавливал никакого смысла в ее словах. Раз уж она знала, то почему не сбежала или же не позвала на помощь, прежде чем случилась трагедия? На вид Цзюйхуа, делая скидку на подпорченную умерщвлением внешность, было около двадцати лет. Дуцзюань говорила, что ее подруга попала в Павильон еще малышкой, стало быть, все эти годы Цзюйхуа смиренно ждала своей кончины? А когда та пришла, то точно так же сдалась? Немыслимо.
