Юн Шэнь давно приметил, что за ним наблюдает биань, и в короткий момент, когда свет факелов почти что потух, Юн Шэнь убедился, что оказался прав. Движение в темном углу не могло быть ничем иным. Именно тогда Юн Шэня и посетила та самая идея.

Почему бы не предложить стражу преисподней и покровителю правосудия и справедливости обмен? Отдать душу, заслуживающую наказания, в обмен на безвинную. Чем не отличная сделка?

Когда он вкратце рассказал о своей маленькой идее, Цао Сяошэ вдруг вновь странно посерьезнел — его прежний беззаботный вид исчез без следа, как тогда, во время их перепалки в пустой камере. Он принял план с явным неодобрением, но перечить не стал, хотя ему этого очень хотелось. Юн Шэнь помнил чужие слова о невмешательстве в ход вещей, но, увы, сейчас бездействовать не мог.

Сюэ Чжу, выслушав все, принялся упираться, вновь требуя объяснений. Но стоило Юн Шэню припомнить его слова, тот, пусть и нехотя, присмирел и согласился. И все же продолжал исподлобья метать полные сомнения взгляды то на Юн Шэня, то на Цао Сяошэ, очевидно все еще не до конца понимая, что же творится и как они связаны друг с другом. В Юн Шэне от каждого такого пойманного взгляда все больше крепло осознание, что позже с мальчишкой предстоит серьезный разговор.

Пока ему удалось отбрехаться тем, что они с Цао Сяошэ давние знакомые. И то отговорка возникла с подачки самого Цао Сяошэ — у него и правда был талант к сочинению небылиц на ходу. Видит Небо, Юн Шэню не хотелось все больше закапываться в бессвязную лживую легенду о некоем бродячем заклинателе по имени Янь, но рассказывать Сюэ Чжу о том, что он Бессмертный небожитель, было не к месту и не вовремя. В конце концов, он не знал, представил ли своего собрата по Обители Сюэ Чжу Си Ин, а если и представил, то в каком качестве. Вряд ли бы Сюэ Чжу обрадовался, что на самом деле водится с «заклятым врагом» своего дорогого мастера.

Юн Шэнь решил, что будет говорить с бианем один на один. Цао Сяошэ был явно нечист на руку, что могло вызвать гнев стража преисподней, а Сюэ Чжу... Чем меньше Юн Шэню придется ему потом разъяснять, тем легче. Пускай уж лучше он со своим шисюном проследит, чтобы стража и другие заклинатели не очнулись раньше времени.

Если у Юн Шэня все получится, то он и правда решит две проблемы: Ху Иньлин отправится прямиком в Диюй, а он сам сможет отыскать пропавшую деву Дуцзюань. Возможно, именно через нее получится узнать личность таинственного Посредника — так он окрестил для себя настоящего владельца шкатулки, стремившегося подставить Хэ Циюя, — если тот, конечно, еще был жив. Вина за проваленное нападение на шествии лежала и на нем, а значит, вполне возможно, он уже разделил участь Чэнь Ляомин... Стоило ли ожидать таинственной и неожиданной пропажи кого-то из учеников Юэлань? А может, уже кто-то спешно покинул столицу? Именно поэтому Юн Шэнь и решил ввести Сюэ Чжу в курс дела, хотя предполагал, каким конфликтом интересов это может обернуться. И все же мальчишка заслужил знать эту правду. Беззаветная преданность, неважно кому — близкому человеку, учителю или школе, — могла быть губительна. Пример такого поведения сейчас закован в цепи. Глядя на все это, Юн Шэнь лишь получил очередное подтверждение, что стоит быть преданным исключительно себе и собственным целям.

В его руках был последний горящий факел — остальные они затушили, чтобы погрузить все в полную темноту. Именно во тьме иньская ци получает наибольшее преимущество. Окружающий воздух ощутимо похолодел и, казалось, даже сделался гуще — дышать стало на порядок тяжелее.

— Вы уверены? — вновь спросил Цао Сяошэ, стоя перед дверьми темницы. Он повторял этот вопрос уже в который раз, но Юн Шэнь только отмахивался.

— Сюэ Чжу будет полезен. Не нужно его снова обезвреживать.

— Я не об этом. Встреча со стражем ада — рискованная затея, в особенности для вас. Вы на перепутье — ни живы, ни мертвы. — Юн Шэнь мелко вздрогнул, то ли от порядком одолевшего замогильного холода, то ли от вновь услышанной, несомненно, тревожащей фразы. — Что, если вместо души Ху Иньлин биань вдруг заинтересуется вашей? — торопливо и несколько нервно спросил Цао Сяошэ. Он понизил голос, чтобы стоящий позади Сюэ Чжу не мог услышать.

— Моя душа — мое дело, ни к чему тебе об этом беспокоиться, — бесцветно сказал Юн Шэнь. Он уже был готов закрыть двери темницы, оставляя Цао Сяошэ снаружи, когда тот успел протиснуть руку и перехватить их.

— Ну уж нет, не только ваше. Я тоже заинтересован в ее сохранности.

— Тогда постарайся не испортить все, — отрезал Юн Шэнь и дернул двери сильнее, заставляя Цао Сяошэ отступить.

Стоило дверям темницы захлопнуться, как круг тьмы замкнулся. Лишь единственный, уже значительно ослабевший огонек в руках Юн Шэня продолжал тускло освещать пространство, и то казалось, что темнота клубилась вокруг него черным туманом. Юн Шэнь прислонился спиной к дверям. С каждым мгновением он чувствовал окутывавшую и сковывавшую его темную энергию. Юн Шэнь вздрогнул и поглядел на огонек в руках — он стремительно затухал, словно его пожирала тень.

Юн Шэнь собрался с силами и решительно оттолкнулся от двери, быстрым шагом направившись к центру темницы — клетке Ху Иньлин. С тех самых пор, как она перешла на неразборчивое бормотание, ничего не поменялось. Даже в полной темноте у нее не случилось проблеска рассудка, хотя так и клубившаяся вокруг иньская ци располагала к восстановлению демонических сил.

Каждый шаг давался с трудом, и когда Юн Шэнь дошел до внутреннего контура печати Неба и Земли, то уже чувствовал, как дрожат ноги. Он отбросил факел прочь. Огонек сразу же погас, поглощенный и растерзанный тьмой, как маленькая добыча стаей голодных волков.

Едва свет потух, как перед Юн Шэнем, взмахнув огромным драконьим хвостом, из зеленоватой дымки возник биань. Страж ада выглядел свирепо. Когти на его огромных лапах с тихим тревожащим скрежетом проезжались по каменному полу от каждого шага, когда он начал медленно обходить Юн Шэня по кругу. Его хвост угрожающе метался из стороны в сторону.

— Приветствую уважаемого стража, — Юн Шэнь решил начать разговор вежливо и поклонился магическому зверю. Хотя едва ли вежливость могла усмирить его нрав.

Биань тихо зарычал. Хвост ударил об пол.

«Ты не должен здесь находиться», — повторил биань свои прежние слова.

Юн Шэнь медленно выдохнул.

— Тем не менее я здесь, — ровно ответил он, стараясь глядеть прямо в горящие драконьи глаза. Хотя выдержать настолько тяжелый взгляд ему было на удивление сложно. Его словно выворачивали наизнанку, выставляя все скрытые намерения напоказ. Биань зрел прямо в душу. — И осмелюсь сделать уважаемому стражу одно предложение, которое может его заинтересовать.

«Досадная оплошность, — резко обратился к нему биань. В низком нечеловеческом голосе, больше похожем на раскаты грома под плотными грозовыми тучами, звучала надменность. — Ты продолжаешь вести себя дерзко в каждом из своих воплощений, и из раза в раз все хуже. С чего ты решил, что я стану тебя слушать?»

Юн Шэнь прикусил щеку. Так, значит, он и правда не впервые встречался со стражем преисподней. В другом воплощении, в другой жизни. Стоило этого ожидать: все души рано или поздно встречаются с ним, попадая на судилище Яньло-вана. Но, уходя на перерождение, они забывают абсолютно все. Почему же в нем осталось узнавание? Почему в нем нет страха перед пылающим огнем взглядом драконьих глаз, как у других душ?..

Юн Шэнь нахмурился и чуть качнул головой, отгоняя неуместные мысли. Неважно. Сейчас у него есть четкая цель.

— Я полагаю, не будь у уважаемого стража желания меня слушать, он бы и не показался из тени, не так ли?

Биань медленно остановился, и его хвост качнулся в сторону Юн Шэня. Еще пара чи, и он бы сбил его с ног точным ударом по голени, но этого не случилось. Биань сел и теперь походил на собственную статую, только ожившую и свирепую. Он наклонил голову вбок, словно разглядывая Юн Шэня повнимательнее.

«Так», — коротко рыкнул биань.