— Какая странность?

— Тут, — техник указал лапой на угол грузового отсека, заваленный контейнерами и ящиками. — Есть аномалия. Вполне возможно, что там могут быть люди.

— Дайте-ка взглянуть. — Иллиас требовательно протянул лапу к прибору.

Техник замешкался, но все же протянул устройство Иллиасу. Тот лишь на мгновение всматривался в экран прибора а затем хмыкнул.

— Значит, вы считаете аномалией нечто, с температурой 14 градусов, без признаков мозговой деятельности?

— Да. — помявшись ответил техник.

— А вы в курсе, какая нормальная температура у человека?

— 36,6.

— И вы, в таком случае, наверняка в курсе, что при падении температуры всего на 1–2 градуса, люди себя чувствуют ужасно? Практически ни на что не способны, если температура упадет еще на пару градусов.

— Я слышал об этом. — как и любой другой ирд, Дэйде легко адаптировался под перепады температур. При этом для ирдов нормой считалась температура от 30 до 40. А вот проблемы людей в этом плане вызывали у других рас неподдельный интерес.

— А вы слышали, что труп человека охлаждается до температуры внешней среды?

— Да.

— И сколько у нас сейчас в отсеке?

— 17 градусов. — мельком взглянув на экран ответил техник.

— А вы обнаружили нечто с температурой 14 градусов? — хмыкнул Иллиас. — без следов высшей нервной деятельности? Где-то среди контейнеров?

Техник молчал глядя на Иллиаса.

— Нет следов мозговой деятельности, слишком низкая температура для человека. Насколько я знаю — в трюме несколько часов назад даже атмосферы не было.

— Это так.

— И теперь я должен торчать здесь по вашей милости, потому что вы нашли нечто среди контейнеров, в отсеке, который только начал прогреваться и в котором относительно недавно появился воздух?

— Ну…в целом да. — помявшись ответил техник.

— Кто ваш начальник? Я хочу, чтобы вы немедленно убрались с борта моего корабля.

***

— Чертов ублюдок. — Бимбо сплюнул на пол, когда шлюз за их спинами закрылся.

— Не говори. — поддержал его Дэйдо. — ладно бы просто выпер со своего корабля — я особо и не против. Но так облить дерьмом перед начальством…

— Пусть бы та аномалия оказалась чем-нибудь пакостным и устроила этому уроду веселую жизнь! — пожелал Бимбо. — Это ведь надо, так выставить нас дураками? И ведь его нисколько не смутило, что есть нечто намного холоднее, чем все в отсеке? Читает тут лекции про трупы людей. А то мы этого всего не знаем? И зачем только наша эскадра спасла его и его чертов корабль? Что б его опять пираты захватили.

Если бы они знали, что их пожелание легко может воплотиться в жизнь, они вряд ли бы так легко раскидывались проклятиями.

Однако все происшедшее в грузовом отсеке почти стоило людям успеха всей их грядущей операции. Почти. Если бы Иллиас не был так раздражен, если бы техники успели сами обнаружить причину возникшей аномалии, если бы у них всех было время…

Слишком много «если бы» и практически свершившееся «почти» стоило ирдам многого…

Лисицкий боялся. Он не просто нервничал, он именно боялся. Был испуган до дрожи в коленях. Одно дело спланировать все, продумать все этапы, просчитать ходы противника и подготовить ответные действия. Сколько таких операций он провернул? Он бы и сам не ответил на этот вопрос. Много, очень много. И все они были дерзкими, наглыми. Лисицкий обожал играть на грани фола. Казалось, еще чуть-чуть и все будет потеряно. И он сознательно создавал ситуации, когда операция может быть провалена из-за малейшей случайности, из-за одной детали, не вписывающейся в план. Это щекотало ему нервы, заставляло переживать по поводу успеха любой, даже изначально обреченной на успех, детально спланированной и продуманной операции. В конце концов, именно эта слабость и вышла ему боком — транспорт, на который должны были напасть пираты оказался цел, сами пираты, которым было выдано сверхновое, дорогостоящее и очень важное оборудование были уничтожены. Сам Лисицкий пустился в бега.

Казалось, эта оплошность должна была его научить, он должен был отказаться от своих хулиганств, начать все планировать аккуратно, с как можно большими шансами на успех, исключать скользкие ситуации. Но нет. Он предложил Эдемцам настолько наглый план, что поначалу его приняли в штыки. Затем обсудили и пришли к выводу, что он слишком рискованный. Потом собрались вновь и уже в деталях все разобрали, снова утвердившись в мысли, что нечего даже и пытаться. Ну а потом ему дали «добро» на выполнение.

Причем Лисицкий, как опытный управленец, администратор и просто интриган, рассказав о своем плане, не пытался никого убедить, уговорить. Поступи он так — то первое же обсуждение стало последним. Но случилось иначе — Лисицкий позволил членам совета Эдема промариноваться в собственном соку, пообкатывать в голове его план. В результате они сами себя уговорили и попытались сгладить все углы. Еще бы — тут любой будет локти кусать — уж слишком многое стоит на кону. Деньги, редкие ресурсы, огромные возможности, а главное — возможность сохранить жизнь, или же существенно увеличить на это шансы. Все это возможно в случае, если план Лисицкого удастся.

И вот, первый этап закончился. Пираты Якуба успешно держали блокаду вокруг базара. Они смогли захватить целый флот транспортных кораблей. Теперь предстояло начать действовать группе Дмитрия — бывшего хакера, читера и по совместительству — демпфера.

И вот здесь Лисицкий отошел от своих правил, решив самолично поучаствовать в спланированной им же самим операции.

Зачем ему это надо было? Он бы и сам не смог ответить на этот вопрос. Быть может, хотел доказать самому себе, что способен на подобное, что не трус и не тыловая крыса. Быть может, за счет прямого участия в операции он надеялся заработать себе репутацию, а быть может, взыграло желание испытать новые ощущения.

Нет, он не боялся смерти, ну или просто убеждал себя, что это попросту невозможно. Погибни он даже во время блокады Базара — спустя несколько часов он, как ни в чем ни бывало, очнулся бы внутри капсулы клон — центра Эдема.

Боязнь смерти здесь была не при чем, да и угроза исчезнуть раз и навсегда как таковая отсутствовала. Не боялся он и запороть операцию — ему выпала роль бойца. Или, скорее уж балласта — стрелял Лисицкий паскудно.

Так что же его смутило? Что заставляло бояться предстоящего? Он не знал. Но опустив ногу в холодное нутро крио-капсулы он понял, что не хочет находиться в ней, в не хочет спать несколько дней, не хочет участвовать в захвате лично. Он осознал, чего боялся.

Но было уже поздно. Аккуратно, но цепко схватившие чужие руки, протащили тело Лисицкого к капсуле и пока он пытался развернуться на неудобном ложементе, защитная крышка успела закрыться.

Лисицкий ударил в стекло рукой и ощутил, насколько стало холодно. А в следующую минуту он в прямом и переносном смысле превратился в заледеневшую, словно на морозе, статую.

А рядом, в соседних капсулах, в таком же состоянии находились десяток бойцов, во главе с Дмитрием.

В скором времени их всех отправят в контейнер, а уже контейнер будет доставлен на корабль, который, проскочив все ирдские посты и проверки, сможет высадить эту небольшую, но решительно настроенную группу на Базаре.

Испуг, нежелание продолжать участвовать в операции были последними эмоциями и мыслями, проскочившими в голове Лисицкого. А затем он замер. Словно перестал ощущать себя и окружающий мир. Словно все стало на паузу.

Сколько это состояние продолжалось — он не знал, но ему показались, что прошла целая вечностью. Несколько дней назад техник — орденец, отвечавший за эту часть операции, инструктировал всю группу и пояснял предстоящее:

— Как долетите до станции, капсулы активируются и вы очнетесь.

— Как после сна? — поинтересовался Лисицкий. Нельзя сказать, что его это очень интересовало. Спросил скорее для галочки, о чем в дальнейшем очень сильно пожалел- лучше бы и не знал ничего.