- Проклятие! Я должна была вспомнить об этом. 

Бенедикт улыбнулся плотно сжатыми губами.

- Хм. Я, конечно, предпочел бы запереть вас двоих в каком-нибудь безопасном месте, но... вы абсолютно правы. Это наш долг.  

- Бенни, не будь занудой, - произнесла Гвен, - куда мы направляемся?

И снова шпиль содрогнулась от грохота, и посыпались еще камни. Рядом закричали, пронзительно и ужасно. Гвен не могла с уверенностью сказать, был ли это мужчина, женщина или ребенок.

— Туда, — сказал Бенедикт, кивая в сторону источника звука. — Наша основная обязанность - это защитить и помочь гражданам в беде. За мной.

Они трое и Роул двинулись вперед среди напуганных жителей и наполненного пылью воздуха, высокая худощавая фигура Бенедикта указывала путь.

Каскад расколотых камней обрушился с грохотом всего в паре футов от них, и Гвен не могла поверить тому, насколько чудовищно громко прозвучал удар. В стороны разлетелись мелкие осколки камня, один из них как жало вонзился ей в бедро. Она увидела как дернулась Бриджит, небольшое пятно крови появилось у нее на правой щеке.

Они пробежали шагов пятьдесят, крики становились все громче, и внезапно из облака осколков перед ними возник силует завала из камней. Кого-то прижало большим куском кладки. Часть пыли превратилась в багряную грязь. Он определенно страдал.

— Бенедикт, поднимай камень, — сказала Гвен. — Бриджит, помоги мне его вытянуть.

— Подожди, — крикнул Бенедикт. — Если у него кровотечение, камень может зажимать рану. Нам надо быть готовыми немедленно ее прижать, когда мы его вытащим. Нужна ткань на бинты.

Гвен резко кивнула и быстро потянулась к подолу своей юбки и начала рвать его на ленты.

— Бриджит, — сказала она.

Бриджит опустилась на колени и начала делать то же самое, пока Бенедикт склонился над зажатым мужчиной. Затем кузен Гвен  коротко выругался.

- Под всей этой пылью Барнабас Астор, - сказал Бенедикт.

- Не повезло, - заметила Гвен, продолжая рвать. - Будь в мире справедливость, там бы лежал Реджи.

Совместными усилиями Гвен и Бриджит сумели превратить внешний слой юбок Гвен в ленты и сложенные повязки. Как только они закончили, Бенедикт кивнул и сказал:

- Бриджит, тащи его, когда я поднимусь. Не мешкай.

- Не стану, - серьёзно ответила Бриджит.

Затем Бенедикт повернулся к упавшему камню, громаде размером с небольшой гроб, запустил пальцы под один из краёв и потянул со всей силой своего худощавого тела. Секунду ничего не происходило. Мышцы на спине и плечах Бенедикта вздулись и задрожали. Но затем раздался скрежет, и камень немного сдвинулся. Несчастный Барнабас издал вопль от новой боли, а затем Бриджит начала вытягивать его из-под камня.

Была кровь, как заметила Гвен, ее было неприемлемо много. Несколько недель назад у нее не было бы ни малейшей идеи, что с этим делать, но их первый полный день тренировок с оружием полностью состоял из занятий по обработке подобных ран. Гвен придавила толстый компресс из ткани поверх сочащейся раны на ноге Барнабаса, затем обернула вокруг нее полоски ткани, затянула их и завязала. Молодой человек издал еще один беззвучный стон боли, когда она потуже затянула узлы.

— Это поможет донести его до безопасного места, — пыхтя сказал Бенедикт. — Бриджит, я его подниму. Мне нужно, чтобы ты подняла его раненную ногу себе на плечо. Держи ее высоко, хорошо?

— Конечно.

Снова прогремел гром, и рядом посыпались камни. Сверху раздался низкий гулкий звук, и лицо Бенедикта побледнело.

— Быстрее!

Он подхватил Барнабаса на руки, а Бриджит немедленно взвалила ногу раненного мужчины себе на плечо.

К большому ужасу Гвен, камни начали еще быстрее падать вокруг них.

— Нам надо убираться из атриума! Туда, в боковой тоннель.

— Пошли, пошли, пошли! — крикнул Бенедикт и начал неловко бежать, наполовину боком к относительной безопасности меньшего тоннеля.

В тот момент, когда они проскользнули в его прохладный полумрак, башня снова заскрежетала, и внезапно кусок кладки, размером с дом среднего размера, обрушился на то место, откуда они только что ушли. Звук был оглушающим. Пыль поднялась удушающей завесой, забивая горло.

— Уходим глубже! — пропыхтела Гвен, и они продолжили свое отступление по сумрачному боковому тоннелю, навстречу полной темноте.

Наконец они достигли поворота, и как только они повернули за угол, воздух внезапно снова стал свежим, легких ток воздуха в тоннеле явно развеивал пыль, они остановились.

— Свет? — кашляя попросил Бенедикт.

Гвен потянулась к небольшим кристаллам на своих серьгах пальцами правой руки и усилием воли пробудила их к жизни, так же как она бы поступила, чтобы выстрелить из наруча. Крошечные кристаллы моргая засветились. Это был не особенно яркий свет, но на фоне окружающего мрака он обжигал

Бенедикт положил раненого мужчину на землю и осмотрел его раны.

— Черт побери, — сказал он. — Барни, старина, боюсь ты протекаешь в паре мест.

Барнабас ответил сквозь сжатые от боли зубы.

— Обычно это случается только во время грандиозных попоек.

— Ну, тогда мы затолкаем в тебя пару пробок, пока не дотащим до врача.

Бриджит повернулась к Гвен и начала рвать второй слой ее юбок, пока Бенедикт осматривал повязку, которую наложила Гвен. Очевидно, он счел ее удовлетворительной, поскольку, когда Бриджит протянула ему еще ткани, он перешел к другим ранам и начал их по очереди бинтовать. Юбки у Гвен закончились раньше, чем раны у Барнабаса, оставив только один тонкий слой ткани защищать ее ноги от холодного воздуха хабла.

— Ну, давай уже, — сказал Бенедикт. — Продолжай подавать бинты.

— Я так не думаю, — сказала Гвен. — Бенни, сними рубашку, и мы разорвем ее на части.

Бенедикт взглянул на нее, затем осмотрел последний слой ее юбок и понимающе хмыкнул. Он скинул пиджак и жилет и содрал рубашку одним резким движением, передавая ее Бриджит.

Гвен иногда забывала, что ее кузен был, как и все рожденные воинами, крайне атлетически сложенным, мужественным представителем своего пола, с крепкими, гибкими мышцами. Эффект был потрясающий. Бриджит моргая смотрела на его обнаженный торс в таком изумлении, что брошенная рубашка выскользнула из ее внезапно онемевших рук.

— Ох, — сказала она. — Ого.

Гвен вскинула бровь и ухмыльнулась. Значит вот как обстоят дела с Бриджит, да? Ну хорошо. Одному Богу на Небесах ясно, что Бенедикту нужно чье-то внимание. Среди семей Высших Домов в целом, рожденные воинами считались... нежелательными — и в лучшем случае использовались как вооруженные наемники или телохранители — и уж точно не как члены Дома.