Упираясь правой рукой в металлическую спинку кровати, помогая себе встать. Плавно опускаю стопу, пытаясь абстрагироваться от ноющей боли, разливающейся по телу с каждым микродвижением.

— Давай помогу, — подходит соседка по палате. Не успеваю даже пикнуть, как она по-боевому запрокидывает мой левый локоть себе на шею.

— Ффф…

— Что с тобой?

— Давай с другой стороны, — цежу сквозь стиснутые зубы.

— Ой, да, конечно, — тараторит, осторожно беря другую ладонь и подхватывая сбоку. — Прости, я не знала.

Ведет терпеливо. По крайней мере, мне так кажется. Стараюсь наступать мягко, но полностью заглушить боль все равно не удается.

А если она не будет ждать меня? Конечно, самое время об этом думать! Сейчас мне главное добраться, а там посмотрим. Да хоть в одну сторону довела и на том спасибо. Кому такая обуза нужна…

Тем не менее,

Когда я выхожу, девушка стоит около стены, листая что-то в телефоне.

— О, ты уже? Давай сюда, — подходит, заметив меня, с зубным скрежетом опирающуюся на стену.

— Катя, — протягивает руку, заботливо укрыв одеялом, когда мы добрались.

— Ли… Аня, — мысленно махнув, слегка пожимаю ее пальцы. Все равно здесь уже знают мое настоящее имя. — Спасибо тебе.

— Если хочешь… я… буду помогать, — предлагает смущенно. — Ну, там, дойти куда-то…

— Спасибо.

— Мне не сложно, а тебе это… ну…

— Важно, — подсказываю.

— Угу.

Дальше каждый отвлекается на свое. Катя утыкается в смартфон, я — в книгу.

— Кошмар! — возглас вырывает из атмосферы чтения.

— Что такое? — отвлекаюсь сразу же.

— Да вот, по всем новостям:

«Стало известно местонахождения одного из крупнейших работорговцев нашего века. Базу накрыли. Тем не менее, самому главному преступнику удалось скрыться. Освобождено пятьдесят семь человек, трое ранено, один находится в тяжелом состоянии, остальные пострадавшие отделались испугом. Сейчас с ними работают психологи»

Предчувствие противным червячком закрадывается внутрь, но я усердно отгоняю навязчивые мысли.

— О, вот следующая:

«Несколько дней назад была обнаружена база…» тра-ля-ля, это мы все знаем… «…бандиту удалось скрыться…» так, понятно, — комментирует, пролистывая. — О, вот, новое! ««Состояние двоих пострадавших удовлетворительное», — сообщают врачи. Одна из жертв «черного бизнесмена» — девушка, находившаяся в тяжелом состоянии, пришла в себя. Сейчас ее жизни также ничего не угрожает. По некоторым данным, она вспомнила свое имя и адрес, однако эта информация пока не подтверждена. У пострадавшей пулевые и ножевые ранения».

Подозрения с каждым словом лишь подтверждаются. Вцепляюсь в простыню, словно этот жалкий лоскут способен удержать ускользающее сознание.

— Капец, блин, что делается! Бедняжка! «…бандит по прозвищу «Зверь»».

— З-зверь?

Страх… нет, больше!.. животный ужас пронзает током с ног до головы.

— Мгм. Так, удалось скрыться… блин, из пустого в порожнее, друг за другом копируют! Ань, с тобой все хорошо? — обеспокоенно поворачивается ко мне. — Ты бледная какая-то.

— Да нет, все… все нормально. Ты с чем лежишь? — меняю тему, чтобы не вдаваться в еще не отступившие воспоминания.

— Ай, там со спиной. Сто лет назад еще было. Компрессионный и пару ушибов, — отмахивается, как будто это пару синяков, а не переломы. — Я на реабилитации. В том корпусе мест не хватило, вот меня сюда и перевели. А ты с чем? — задает аналогичный вопрос.

— Да, неважно. Долго рассказывать, — отвечаю уклончиво.

— Как хочешь, — пожимает плечами.

Горло словно веревками перетянуло, не получается выдавить ни звука: сделаю хотя бы вдох — обязательно разревусь.

Я уснула. Точнее, сейчас-то уже проснулась, однако успела основательно задремать.

Кто-то осторожно трогает за плечо.

— Ты спишь?

— М-м.

— Тут ужин принесли, — шепотом осведомляет Катя. — Где твои тарелки?

— В тумбочке стоят.

Скрипит выдвигаемый ящик, легонько звенит посуда — шаги удаляются.

— Можешь кушать, — доносится вместе тихим «дзиньк».

Приподнимаюсь, стараясь не сделать лишнего движения. Аккуратно сажусь, бросаю взгляд вбок. На ужин пюре и какое-то подобие салата — кажется, винегрета.

— Сидишь, носом ворочаешь! Не нравится — не ешь! — отчитывает внутренний голос.

Пересиливая себя, впихиваю в желудок порцию затвердевшей картошки и совершенно безвкусного ватного салата.

Надо бы переодеться. Катюша как раз ушла. Не хочу, чтобы кто-то еще знал о шрамах… даже она.

«Помогла, да, спасибо. Но это знать ей совершенно необязательно», — думаю, с горем пополам стягивая футболку. И уже, когда собираюсь напялить свежую, оглядываюсь на приглушенное «ой».

За спиной стоит Катя, перепугано разглядывающая рубцы на моем теле.

— Отвернись! Пожалуйста, — прошу уже мягче.

Торопливо кивает и отводит взгляд.

— Тебе… помочь? — все же отзывается на продолжительную возню.

— Не надо, я почти все, — поправляю одежду снизу, откидываясь назад. — Все, Катюш.

Соседка проходит к кровати, уставившись в пол. Словно боится посмотреть на меня.

— Я на тебя накричала. Прости… Я…

— Ничего, не переживай, — наконец-то отрывает взгляд от колен.

Молчит, но я вижу, как хочется ей спросить, откуда это.

И я молчу, ибо не знаю, как об этом сказать. Рассказывать все? Снова вспоминать. Частично?..

Только пока я размышляла, с языка слетели совершенно другие слова:

— Там в статье… которую ты читала. Это… про меня.

Катины глаза мигом расширяются до размера двух блюдец.

— Про… тебя??

— Да. Только, пожалуйста, ничего не спрашивай про него. Я имею в виду про… вообще про все это. Пожалуйста. Я, когда смогу… если смогу… сама расскажу. Ладно? — добавляю, чувствуя, как противный ком в горле нарастает.

— Хорошо, — быстро кивает.

— Как чувствуют себя выздоравливающие?

— Все отлично, Евгень Михалыч! — бодро заявляет Катюша.

— А у нас как дела? — обращается главврач ко мне.

— Уже получше.

Именно таким я и представляла себе доктора в детстве: круглый, как пончик, слегка неуклюжий и очень-очень веселый, постоянно рассказывающий анекдоты и отпускающий бесконечный поток смешных до коликов шуток. И как он их все только помнит!

— Улыбаемся, значит, действительно хо-ро-шо, — проговаривает по слогам, садясь около меня. — Так, что у нас здесь, — немного оттягивает лямку футболки, — ага. Сиди, сиди, я сам посмотрю. О, да ты молодец, на поправку идешь!

Тщательно, в то же время осторожно и быстро осмотрев меня в буквальном смысле со всех сторон, врач выносит вердикт:

— Нужно потихоньку начинать гулять, только по лестнице лучше не спускаться — пока еще тяжело будет.

Время до обеда проходить, как обычно. Катюша уходит на свои процедуры и не возвращается около часа, а я спокойненько читаю «Капитанов».

— Обед, кажись, катят, — Катя вышмыгивает в коридор и тут же возвращается с довольной мордашкой. — Макароны с сосисками, ммм. Хоть что-то они тут готовят нормально, — хихикает, беря посуду. В три «захода» тарелки оказываются на столе, и девушка подходит ко мне.

Спускаю ноги.

— Да ты тут уже и без меня хозяйничаешь! — улыбается, увидев, что я приготовилась встать без помощи.

— Ага.

— Так, давай, — одевает мне на ноги резиновые тапки и помогает встать. — Ага, вот, молодец! — подбадривает после каждого сделанного мною шага.

Помогает опуститься на табуретку. Стол моя «однопалатница» заранее отодвинула так, чтобы мы сидели друг напротив друга.

— Приятного аппетита!

— Спасибо, и тебе.

— Суп, кстати, вкусный, — резюмирую, доев свои порции. — И макарошки тоже.

— Ага, согласна! Так, я сейчас тут быстренько все помою, и мы с тобой сходим погуляем. И не спорь, — добавляет торопливо, наткнувшись на мой вопросительный взгляд. — Я сама слышала, как глав тебе гулять сказал.